— Так ты ничего не снимала, пока я играл, и не оставляла в той сумке?

Я смотрю на свое платье и делаю вид, что хмурюсь.

— Я не вижу, чтобы чего-то не хватало. — Я удивлена, насколько ровным остается мой голос. Хотя мне не стоит его так дразнить. Сомневаюсь, что его что-то остановит от того, чтобы расстегнуть штаны и взять меня прямо здесь.

И сомневаюсь, что я ему не позволю. Он превратил меня в сексуальную маньячку.

— Хорошо сыграно, мисс Митчелл. — Он крепко сжимает внутреннюю поверхность моих бедер. Его мягкое, хриплое дыхание щекочет мое ухо, сводя с ума.

Я все еще сижу спиной к нему, когда перекидываю ногу через его бедра, открывая себя для его рук.

— Так ты говоришь, игра окончена, и я победила?

Его руки покидают мои бедра. Он хватает меня за талию и пересаживает обратно на сидение. Выбравшись из гольф-кара, он поворачивается ко мне, чтобы поправить себя, выпуклость в штанах недвусмысленная.

— Хорошая попытка.

Он подходит к кромке воды.

— Я часто приходил сюда, когда был маленьким. — Он нагибается, чтобы поднять камень, и мастерски запускает его в озеро. Камень подпрыгивает на поверхности пять раз, прежде чем утонуть. — Пока мой отец не понял, насколько я хорош в гольфе, и не заставил меня играть.

Я чувствую легкое головокружение, когда выбираюсь из гольф-кара. Не знаю, то ли это связано с алкоголем и солнцем, то ли вся моя кровь прилила к низу живота. Мне мучительно хочется разрядки, я устраиваюсь на заднем сидении гольф-кара.

— Итак, в чем ты не профи?

— Ни в чем.

Я закатываю глаза.

— Да ладно. Должно же быть что-то. Скажи.

Его губы складываются в усмешку.

— Может, в одном.

— И в чем же?

Он запускает еще один камень над водой. На этот раз шесть.

— В отношениях, если верить каждой женщине, что пыталась привязать меня к себе.

— По-моему, у тебя неплохо получается. — Хотя его слова заставляют меня замереть. Это предупреждение, чтобы я не пыталась?

— Неужели? — Он упирает руки в бока, стоя ко мне спиной и глядя на воду. — У меня есть дом, но я там почти не бываю. Ты видишь меня урывками, на день-два, и тебе приходится бросать все ради этого. Я работаю с того момента, как открываю глаза, и до тех пор, пока не закрываю их, и это никогда не изменится, Эбби. Я такой, какой есть. Мне нравится, кто я есть, и моя жизнь.

— Я это знаю. Меня это устраивает.

— Тебе может так казаться сейчас. Но однажды это перестанет тебя устраивать.

— Ты не можешь этого знать.

— Я никогда не ошибаюсь.

— В этом ты ошибаешься, — вызывающе говорю я, не только чтобы убедить его, но и тот неуверенный тихий голосок, что всегда со мной. А вдруг он прав?

Он решил расстаться со мной? Это тот переломный момент, когда он понимает, что мы зашли слишком далеко, и пора двигаться дальше?

На мгновение повисает молчание.

— Моя мать не смогла с этим смириться.

— Я не она, Генри. Она ужасная, эгоистичная женщина, которая думала, что сможет изменить твоего отца. Она хотела его контролировать. Я не хочу менять или контролировать тебя. Я люблю тебя таким, какой ты есть. — Моя паника начинает нарастать.

— Я знаю, что ты не она, Эбби, — тихо говорит он. — Тебе не помешало бы быть немного более эгоистичной. Люди пользуются тобой из-за этого. Я пользуюсь тобой из-за этого.

— Нет, это не так…

— Я хотел, чтобы ты прилетела в Барселону. Я хотел позвонить и потребовать, чтобы ты примчалась ко мне, чтобы ночью спала рядом со мной. Я собирался заставить тебя испытывать чувство вины, бросить свою семью и свою жизнь и приехать ко мне, хотя знал, как сложно это будет для тебя. Это и есть определение эгоизма.

— Но ты этого не сделал.

— Нет, не сделал, — признает он. — Но я хотел.

— А я бы с радостью приехала. Потому что я хотела спать рядом с тобой каждую ночь.

— Но та ли это жизнь, которую ты хочешь? Носиться за мной по свету, чтобы провести со мной время?

— До тех пор, пока я знаю, что ты хочешь, чтобы я была рядом.

Он поворачивается в пол-оборота, достаточно, чтобы я увидела его красивый профиль, пока он изучает каменистую землю перед ним.

— Я не привык так себя чувствовать. Так сильно желать кого-то. Ты привнесла в мою жизнь нечто, о чем я даже не подозревал, что мне этого не хватает.

Я борюсь с желанием подбежать к нему, броситься в объятия.

— Я тоже никогда не чувствовала ничего подобного. И пока ты не перестанешь так на меня смотреть, это никогда не закончится.

Он изучает меня, глядя через плечо. Легкий ветерок шевелит его каштановые волосы, пока его взгляд скользит по моему телу, задерживаясь на груди, и не останавливается, пока не достигает моих скрещенных ног.

— И как именно я на тебя смотрю?

— Как на ту, кого тебе достаточно.

— Мне достаточно тебя.

— Только меня? Только нас?

На его лице появляется осознание. Он понимает, о чем я. Никаких рискованных вещей, никакой Марго.

— Это никогда не было связано со мной. Ты намного моложе. Ты была еще девственницей, когда мы встретились. Я хотел убедиться, что у тебя не будет сожалений.

— У меня нет сожалений. Я знаю, чего хочу. — Я медленно развожу ноги. Его глаза следят за движением, опускаясь между моих бедер, пока я пальцами, не торопясь, приподнимаю платье. Теплый воздух касается моей чувствительной кожи.

— Какой же ты стала смелой, Эбигейл, — шепчет он. Выпуклость в его штанах, которая несколько уменьшилась, внезапно снова становится заметной. — Благотворительный турнир станет для меня первым опытом. — С глазами, полными решимости, он направляется ко мне, его пальцы возятся с ремнем.

Предательское гудение приближающегося гольф-кара останавливает его руки.

У меня едва хватает времени, чтобы одернуть юбку и придать ногам благопристойное положение, прежде чем гольф-кар появляется из-за поворота.

— Черт, — бормочет Генри, незаметно застегивая ремень и поправляя член за деревом.

— Вульф! Кто-то сказал, что видел, как ты поехал сюда, — с непринужденной улыбкой кричит подъехавший поджарый седеющий мужчина.

— Фрэнк. Как дела? — Типичная невозмутимая маска Генри снова на месте.

— Хорошо, хорошо. Турнир, как всегда, проходит замечательно. И погода! Ты ее специально заказал? — Он жестом показывает на небо. — Но послушай, я хотел бы отнять у тебя несколько минут. Мне нужен твой совет. — Он кивает мне. — Надеюсь, вы не против, что я прерву вас, мисс.

— Вовсе нет. — Я улыбаюсь. — Но он, возможно, не в лучшем настроении. Я только что выиграла у него крупное пари.

Генри скрипит зубами, пытаясь улыбаться.

— Что тебе нужно, Фрэнк?

— Я хотел узнать твое мнение о Сандерсоне Монро... — Мужчины начинают обсуждать опыт Генри с архитектурной компанией, построившей один из отелей Wolf. Фрэнк подумывает о том, чтобы нанять их для строительства своего следующего кондоминиума.

Я перестаю их слушать, закрываю глаза и запрокидываю голову, наслаждаясь теплом полуденного солнца. Скоро листья начнут опадать, дни станут короче.

И Генри снова придется уехать.

Но скоро я буду с ним.

— Меня зовут. — Генри вытирает рот салфеткой, а затем протягивает руку под столом, чтобы слегка сжать мое колено. — Ты в порядке?

— Да. Конечно. Я просто буду думать о том, как лучше получить свой выигрыш. — Я сладко улыбаюсь ему.

Он наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

— Просто помни, у меня гораздо более темные наклонности, чем у тебя, и много способов отомстить.

По моему телу пробегает дрожь.

Плавно поднявшись с места за обеденным столом, он направляется к помосту в передней части банкетного зала гольф-клуба, где его ждет микрофон для благодарственной речи. За его спиной — стена окон, из которых открывается панорамный вид на зеленые холмы и заходящее солнце.