— Дыши, Эбби, — мягко говорит Ронан.

Мои глаза расширяются, когда я чувствую, как его головка упирается в меня.

— Поцелуй меня. Сейчас, — тихо требует Генри, и я подчиняюсь, отвлекаясь от ощущения жжения, пока Ронан медленно входит в меня, в то время как Генри уже глубоко внутри.

— Боже мой, — стону я, пока интенсивное давление и жжение нарастают.

— Расслабь мышцы, Эбби, иначе я не смогу войти. — Рука Ронана успокаивающе гладит меня по спине, вверх и вниз, посылая мурашки по телу, пробуждая воспоминания о двух парах мужских рук, мнущих мою грудь, скользящих по моим бедрам, ласкающих мой клитор.

Генри приникает к моему любимому месту на шее, его язык водит туда-сюда, время от времени задевая зубами. Одновременно он просовывает руку между нами и начинает тереть мой клитор.

— Вот и все, Рыжая, — бормочет Ронан. — Просто продолжай думать о том, как сильно мы оба хотим тебя. О том, как мы оба возбуждены из-за тебя. О том, как хорошо будет, когда мы оба кончим в тебя.

Мое тело начинает открываться ему, становясь скользким в обоих местах, киска пульсирует в ожидании облегчения.

Рычащее «блядь» вырывается у Генри, когда Ронан входит еще глубже.

— Начинай двигаться, Эбби. Медленно.

Генри хватает меня за бедра, чтобы приподнять таз. Его член входит в меня.

— Боже мой! — я задыхаюсь. Я так растянута ими двумя.

Ронан смещается и затем тоже начинает мягко входить в меня.

Я вскрикиваю, у меня кружится голова, на коже выступает тонкая испарина, пока я пытаюсь сосредоточиться, пробиться сквозь жжение к чувственному наслаждению, что нарастает глубоко внутри, вызванное этими двумя мужчинами одновременно.

Генри двигает бедрами, входя и выходя из меня. Это отличается от того, как он обычно трахает меня, но сегодня все иначе.

— Тебе... тебе хорошо? — удается мне выдавить между прерывистыми вздохами.

Он издает слабый, хриплый смешок.

— Да, Эбби. Мне хорошо.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть через плечо. Лицо Ронана сосредоточено, каждая мышца в его теле напряжена.

— Да. Эбби. Чертовски невероятно. — Он стонет, словно подчеркивая, насколько.

Я упираюсь ладонями в кровать по обе стороны от головы Генри, и мы попадаем в ритм, наши стоны и вскрики сливаются воедино с каждым толчком, каждый мужчина погружается в меня все глубже и мое тело жадно облекает их, пока они оба не достигают одной точки внутри меня. До тех пор, пока я не могу сфокусировать свой затуманенный взгляд на Генри, остальные мои чувства сходят с ума от желания. Жжение, которое я чувствовала с Ронаном, все еще ощущается, но оно притупилось, сменившись наслаждением, какого я никогда не испытывала прежде.

Руки Ронана соскальзывают с моей спины и обхватывают грудь.

Я смотрю на них, наблюдая, как они нежно мнут мою тяжелую плоть, подушечки его больших пальцев гладят мои твердые соски, прежде чем решаюсь взглянуть на Генри, чтобы увидеть, не возражает ли он, что Ронан прикасается ко мне так интимно.

— Его член в твоей заднице, Эбби, — напоминает мне Генри, словно читая мои мысли. Его голубые глаза полыхают огнем, пока он наблюдает за руками Ронана. И затем он использует свой мощный пресс, чтобы приподнять лицо к моему соску, его губы приоткрываются.

Ронан подставляет мою грудь ищущим губам Генри.

Генри берет ее в рот, сначала слегка прикусывая зубами.

Я вскрикиваю, когда вижу, как губы Генри обхватывают розовый сосок и чувствую, как он сильно сосет, на грани боли.

Укус быстро смягчается нежным прикосновением к моей спине.

Губы и язык Ронана ласкают мое тело сзади. Одна из его рук соскальзывает с груди и опускается между моих ног. Он начинает тереть мой клитор.

— Боже мой, — Я задыхаюсь, запрокидывая голову, пока кончик его пальца скользит туда-сюда по скользкому, набухшему клитору. Это слишком! Их члены внутри меня, их руки и губы повсюду на мне, их хрипы и стоны разносятся в ночи, их прекрасные тела...

Давление начинает нарастать в моем позвоночнике.

Они оба ускоряют темп и силу своих толчков, и я двигаюсь в такт с ними, нетерпеливо выгибаясь и постанывая при каждом восхитительном растяжении моего тела. Генри падает обратно на кровать, не в силах больше сдерживаться. Он наблюдает, как я двигаюсь над ним, его губы приоткрыты, дыхание прерывистое, стоны глубокие и неистовые.

Генри достигает оргазма первым, его пальцы впиваются в мои бедра, пока он входит в мою киску резкими, беспорядочными толчками, его лицо искажается, он стонет. Это немедленно запускает цепную реакцию, и мое тело начинает содрогаться от сейсмической волны, которая проносится сквозь меня, каждая мышца моего таза сжимается вокруг твердой мужской плоти. Руки Ронана снова находят мою грудь, крепко сжимая ее для опоры, пока он резко входит в меня, теряя всякий ритм и сдавленно вскрикивая в экстазе.

Я падаю на тело Генри, больше не в силах держаться, пока мужчины кончают, пульсируя и изливаясь в меня.

Спустя мгновения в комнате снова становится тихо, если не считать нашего прерывистого дыхания. Я лежу на Генри. Его грудь поднимается и опускается, его, похоже, не волнует, что Ронан склонился надо мной, его потная, твердая грудь прижата к моей спине, его руки по обе стороны от нас, чтобы не придавить меня.

Ронан нежно целует мое плечо.

— Спасибо, что позволила мне в последний раз побыть с тобой, Рыжая.

Я поворачиваю голову, чтобы встретить его полуприкрытые глаза, в которых сейчас столько нежности и любви.

— Это было... Я никогда не забуду сегодняшний вечер.

— Я тоже. — Его взгляд опускается на мои губы. Он колеблется всего секунду, прежде чем, почти робко, наклониться и коснуться своими губами моих один... два раза...

Он отодвигается, чтобы встретиться с удовлетворенным взглядом Генри, и на долгое мгновение между ними что-то происходит. А затем он отрывается от меня, оставляя мою спину холодной.

— Поцелуй меня прямо сейчас, — шепчет Генри, но он не ждет, пока я начну действовать, его пальцы зарываются в мои волосы, и он тянет мои губы к своим, чтобы подарить мне на удивление горячий и крепкий поцелуй.

Мне требуется мгновение, чтобы ответить, а затем я морщусь, когда Ронан медленно выходит из меня, моя задница горит. Наполненность исчезает почти сразу.

Пол скрипит от шагов Ронана, когда он, не сказав больше ни слова, исчезает за дверью спальни.

— Тебе понравилось? — шепчет Генри, его мускулистые руки обнимают мое обессиленное тело, укутывая меня, словно в кокон.

— Тебе нужно спрашивать? — Я прижимаюсь губами к его шее, ощущая вкус соли от его пота. — А тебе?

Он отвечает мгновенно.

— Да. Наблюдать, как ты кончаешь... это было невероятно. — Он делает паузу. — Ты собираешься просить меня о...

— Нет. — Я качаю головой, чтобы подчеркнуть свою решимость.

— Хорошо, потому что я больше никогда не хочу делить тебя с кем-то подобным образом. — Его руки начинают скользить по моим плечам, вдоль спины, вниз, чтобы охватить мою чувствительную задницу. — Каждый квадратный дюйм этого тела принадлежит мне и только мне с этого дня, ты понимаешь?

— Каждый квадратный дюйм. Твой и только твой. — Я провожу кончиком языка по внешнему изгибу его уха и чувствую, как он вздрагивает подо мной. — Я люблю тебя больше, чем ты вообще, можешь себе представить.

Мое тело смещается, когда его грудь вздымается от вздоха.

— Поверь мне, я прекрасно это понимаю.

Я плотнее запахиваю махровый халат вокруг своего ноющего тела, и слушаю, как затихает гул двигателя самолета, а «Cessna» исчезает в утреннем небе, увозя очередную группу туристов, приехавших полюбоваться Аляской Генри.

Я всегда буду считать все это — дикую природу, красоту, умиротворение — чем-то, принадлежащим ему.

— Еще кофе, Эбби? — спрашивает Генри изнутри.

— С огромным удовольствием. — Я с покорным вздохом допиваю остатки из своей первой чашки. Скоро мы сядем в вертолет и направимся на частную взлетную полосу Генри, а затем его самолет вернет нас назад на Манхэттен, где нас ждет «настоящая жизнь». Что бы это ни значило, потому что жизнь с Генри никак нельзя назвать нормальной. Для меня это совершенно новая жизнь, полная глубокой и необычной дружбы, собственного бизнеса, который, возможно, превратится во что-то, чего я пока даже не могу постичь, — и большего количества денег, чем я в состоянии представить.