Его слова ощущаются как удар в живот. Боже правый. Неужели это конец?

— Мне нужно знать, что у тебя было с Майклом… и с теми двумя… — Он качает головой, вздыхает, в его глазах вспыхивает гнев. — …парнями из бригады озеленения.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что он не собирается рвать наши отношения, и еще несколько, чтобы унять волнение в животе и испытать ошеломляющее облегчение.

Пока не собирается.

— Зачем?

— Потому что мне нужно знать. Как именно это произошло. И что. В деталях.

Мой рот открывается. В деталях?

— Я… не могу.

— Почему?

— Потому что… боюсь, что ты осудишь меня. Или бросишь.

— Я не буду тебя осуждать. И не брошу из-за того, что произошло в прошлом. Но мне нужно знать. У нас не будет будущего, если я не узнаю. Как ты оказалась с Майклом? Я видел запись, как ты зашла в свою хижину, а через несколько минут выбежала из нее.

— Верно, — той самой ночью. — Я застала Ронана с Рэйчел и Кэти… в разгар событий. Поэтому ушла. И наткнулась на Майкла. Он спросил, что случилось, и я разрыдалась. Шел дождь, поэтому он отвел меня к себе. — Я замолкаю.

— И?

— Я переоделась в его сухую одежду и свернулась калачиком под одеялом, потому что мне было холодно. Он хотел, чтобы мне стало легче и предложил размять мне шею. Потом вернулся его сосед по комнате со своей девушкой Лоррейн, моей соседкой, и нам пришлось лежать и слушать, как они занимаются сексом.

— И тогда Майкл сделал свой ход. — Губы Генри кривятся от отвращения. — Надо было его уволить.

— Нет. На самом деле, он этого не делал. — Я опускаю взгляд на свои пальцы, чувство вины давит мне на грудь. — Это я начала. — Это я взяла его руку и засунула себе в трусы. — Я не могла выкинуть из головы образ тебя, Рошаны и ее подруги… Я знала — или думала, что знала, — что вы втроем в коттедже, и это сводило меня с ума. Мне было так больно, что я хотела просто перестать думать. — Голос дрожит, хотя я стараюсь держаться.

Наступает долгое молчание. Я вынуждена поднять глаза, чтобы убедиться, что не прервалось соединение. Нет. Генри по-прежнему пристально смотрит на меня.

— А двое других? — Наконец спрашивает он.

— Это случилось гораздо позже. Если честно, всего неделю назад. Они все время флиртовали, но и заботились обо мне, Генри. Они… друзья. Не позволяли никому отпускать в мой адрес похабные шутки. После нашего разрыва они заставили меня снова почувствовать себя желанной.

— Так ты переспала с обоими?

— Нет. Только с Ронаном.

— Сколько раз?

— Дважды. — Я сглатываю. — Один раз Коннор смотрел.

— Где?

— Один раз в твоем старом семейном доме.

Неодобрительный взгляд Генри заставляет меня вздрогнуть.

— И?

— И… в рабочем грузовике. Мы попали под ливень, остановились. Это… как-то само собой произошло. И я позволила этому случиться.

Боже, он так зол. Я вижу это по тому, как он сжимает челюсти. Мне хочется плакать.

— Разденься.

— Что? — Я не ожидала такого резкого поворота, но мне следовало бы уже понять, что Генри это нравится. Я даже не знаю, осознает ли он это, или просто его мозг постоянно работает с такой скоростью.

— Ты слышала.

— Ты злишься.

— Да, я злюсь. И мне нужно почувствовать что-то кроме этой злости, иначе я пойду в домик для персонала и оторву этим ублюдкам головы. Поэтому поставь iPad так, чтобы я мог смотреть на тебя, и сними все. Прямо сейчас. — Он говорит это так ровно и спокойно, что становится еще страшнее.

С легкой дрожью в руках я ставлю iPad на комод, затем снимаю футболку, шорты, бюстгальтер и трусы — все падает на пол. Ощущение странное — я стою голая в своей комнате, а Генри наблюдает за мной с расстояния более четырех тысяч миль.

— Забирайся на кровать, на колени, — требует Генри, поднося стакан к губам. Он не двигает ни единым мускулом, кроме как для того, чтобы сделать глоток.

Я забираюсь на кровать.

— А теперь расскажи мне в деталях, что произошло в грузовике.

Я закрываю глаза. Он заставляет меня вернуться в тот день — день, о котором я не жалею, но, когда я не была собой. По крайней мере, определенно не той Эбигейл Митчелл, которую знала всю жизнь. Но на самом деле я больше не она, не так ли? Но тогда я точно переступила границы, которые сама же и установила — с этими двумя любвеобильными извращенцами.

Нетрудно вспомнить подробности того, что началось с игривого поцелуя, а переросло в три обнаженных, потных тела. Все вышло так… естественно. Без спешки, без давления. Сначала Ронан поцеловал меня, затем снял футболку и лифчик, чтобы Коннор мог увидеть. А потом все покатилось в ад. Или в рай — смотря кого спросить.

— Значит, он ласкал тебя языком?

Я киваю.

— А потом я… его. Но секса не было.

— Но ты сделала это с другим.

— С Ронаном, да.

— А блондин наблюдал.

Я медлю, но в конце концов киваю.

— Но я не хочу их, Генри.

— Тебе понравилось?

Я снова медлю.

— Будь честна.

— Да. Но не так, как с тобой, — быстро добавляю я. — Это был просто секс. Я доверяла им, знала, что они не причинят мне боли, поэтому было легко. Между нами не было никаких чувств. Не так, как с тобой. — Мы все использовали друг друга — каждый по своим причинам.

— А сейчас, когда ты рассказываешь мне об этом, тебя это заводит?

— Я… — Опускаю взгляд на свое обнаженное тело, выставленное напоказ. — Не знаю.

— Проверь. — В его голосе уже нет той злости, что была минуту назад. Может быть раздеться и правда хороший способ отвлечь его.

Он явно хочет посмотреть, как я трогаю себя.

Я вижу себя обнаженной в маленьком квадрате внизу экрана, и это означает, что Генри тоже видит меня полностью. Наклонившись, я провожу пальцем между ног.

— Внутри.

Я подчиняюсь и засовываю палец внутрь, касаясь себя там, где Генри был всего несколько часов назад. Мне все еще немного больно.

— Ну что? Не лги мне.

— Да. — Не слишком, но достаточно.

Он запрокидывает голову, демонстрируя шею и кадык. Если бы я сейчас была рядом, провела бы по ней языком. От одной мысли об этом у меня между ног разливается жар.

— Я хочу, чтобы ты подвинула планшет ближе к себе на кровати, а затем трахнула себя. Прямо перед моим лицом.

Не знаю, может дело в его словах, но тон, которым он их произносит — хрипло, требовательно — заставляет мои бедра сжаться.

— Давай, Эбби.

Я прикасалась к себе в его присутствии всего один раз, накануне того вечера, когда узнала о его бывшей ассистентке и все пошло наперекосяк. Сейчас мы даже не в одной комнате, и от этого я волнуюсь чуть меньше.

Я беру iPad и отодвигаюсь к изголовью, пока спина не упирается в подушки. Раздвинув ноги, я ставлю его вертикально перед собой.

— Так хорошо? — Робко спрашиваю я.

— Откройся шире.

Я раздвигаю ноги, пока ступни не свешиваются с обеих сторон кровати.

Затем опускаю руку и провожу пальцем по влажным розовым складкам, которые вижу на экране.

Генри сидит неподвижно, наблюдая, как я двигаю пальцами вокруг клитора, затем ввожу их внутрь — так, как делал бы он.

— Надо купить тебе игрушек, чтобы было проще, — бормочет он, отпивая виски.

— Почему бы тебе не присоединиться ко мне? — тихо спрашиваю я. Теперь, когда точно знаю, что делаю, я немного растягиваю кожу у входа, дразня его.

Он лишь усмехается и делает еще один глоток.

И наблюдает, как мои складочки набухают и блестят, а пальцы становятся мокрыми. Наконец, я переступаю черту, когда уже все равно, кто смотрит — когда знаешь, что вот-вот кончишь. Мышцы начинают сокращаться.

— Черт, — я слышу его шипение сквозь мои стоны, моя голова откидывается назад, когда я тону в волнах эйфории.

Я тянусь к iPad и подношу его к лицу, теперь он видит только верхнюю часть груди.

— Теперь твоя очередь.

— Ты права, — спокойно соглашается он. — А тебе нравится смотреть, не так ли?