— Я сейчас кончу, — стону я.

— А я взорвусь, если не окажусь внутри тебя, — он тяжело дышит мне в ухо.

Пальцы Марго впиваются в мои бедра, но это легко игнорировать, когда жар разливается между ног.

Генри хватает ее за волосы, прижимая ее рот ко мне. Кажется, это только распаляет ее, язык проникает глубже, как раз в тот момент, когда мои мышцы начинают сокращаться.

Мои стоны отражаются от каменных стен, пока я дрожу под ней.

Не успеваю я опомниться, как Генри снимает меня с бортика и опускает в джакузи. Раздвигает ноги, прижимает к стенке, и его твердый член оказывается внутри меня. Он держит меня за бедра, грубо входя сзади.

Марго просто наблюдает за нами, ее взгляд томный, полный желания. Затем посылает воздушный поцелуй и уплывает, скрываясь за поворотом.

Генри кончает через несколько мгновений, его громкие стоны перекрывают шум форсунок, ноги дрожат от напряжения, когда он прижимается ко мне. Пульсация кажется бесконечной, прежде чем стихает, и он поднимает меня, обхватывая руками мою грудь, его сердце колотится у меня за спиной.

— Спасибо, — шепчет он, тяжело дыша.

— За то, что позволила ей? — Я не верю, что только что сделала это.

И мне это понравилось.

Он прижимается лбом к моему виску.

— Нет. За то, что полностью доверяешь мне.

Я поворачиваюсь к нему, заглядываю в глаза, и мои эмоции внезапно берут надо мной верх.

— Я люблю тебя, Генри.

Он тяжело вздыхает, и я почему-то чувствую, что сказала что-то не то.

Я отвожу взгляд, но он сразу поднимает мой подбородок, чтобы я смотрела ему в глаза.

— Не надо. Возможно, я еще не готов произнести эти слова, но знаю, что чувствую то же самое. — Он убирает мокрые пряди с моего лба. — Ты для меня все. Черт, Эбби, ты уже должна была это понять. Неужели ты думаешь, что я полетел бы через всю страну на одну ночь ради кого попало? Знаешь, как я боюсь сажать тебя в самолет в конце этой поездки? Как боюсь расстаться с тобой еще на три недели. Возможно, дольше? Я ненавижу это. — Его вздох касается моего лица. — Впервые в жизни у меня есть все гребаные деньги мира, и я не могу получить единственное, чего хочу.

От его слов мое сердце бешено колотится. Я провожу руками по его груди, мои большие пальцы задерживаются на его сосках, затвердевших от холода.

— Я твоя.

— Но не так, как я хочу.

— А как ты хочешь? — Осторожно спрашиваю я. Он наконец открывается, и я не хочу спугнуть его.

Он морщится, медлит.

— Я хочу, чтобы ты была рядом, когда я засыпаю и просыпаюсь. Когда у меня стресс и мне нужно поговорить. — Уголок его рта приподнимается. — Или не говорить.

— Скоро. Это произойдет очень скоро.

— Я не люблю скучать по людям. Прошло много времени с тех пор, как я скучал по кому-либо.

— Это ненадолго, обещаю. — Я встаю на цыпочки и целую его.

С другой стороны грота доносится смех.

Я оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что за нами не наблюдают.

— Кажется, пришли остальные?

— Как раз вовремя. Марго нужно срочно разрядиться.

— Думаю, я хочу вернуться в нашу комнату. — С меня хватит групповых развлечений.

— Хорошая мысль. — Генри тянет меня вниз, пока вода не покрывает мои плечи. — Я принесу халаты.

— О, так теперь ты не хочешь выставлять меня напоказ? — Поддразниваю я и вздыхаю, когда его ладони сжимают грудь.

— Не перед этими идиотами. Ни за что.

— Но перед женщинами — это нормально?

— Марго не такая, как все. Я доверяю ей. Это сложно объяснить.

— Кажется, я понимаю. — Как я доверяю Ронану. Не то чтобы я собиралась упоминать о нем сейчас.

Я смотрю, как Генри вылезает из джакузи, мышцы ног и ягодиц все еще напряжены.

И понимаю, что сделаю все возможное, чтобы он был счастлив со мной.

Потому что наконец чувствую, что Генри — мой.

— Примешь душ со мной? — От моей кожи пахнет хлоркой.

— Да, минутку. — Генри хмурится, глядя на телефон.

— Что-то не так?

— Скотт звонил мне три раза за последний час. Он никогда мне не звонит.

Я сдерживаю стон — если в мире есть человек, которого я ненавижу, так это брат Генри — пока он прижимает телефон к уху.

— Да, что? — Генри не тратит времени на любезности. Он ненавидит брата не меньше моего.

Я наблюдаю, как его хмурое выражение сменяется бледностью.

— Когда? Нет... — Он поворачивается ко мне спиной, лицом к застекленным дверям и холмам за ними. — Франция... да... да... Нет... Ты ей не звонил, да? — После долгой паузы: — Я приеду, как только смогу.

Он завершает звонок.

— Что случилось?

— У моего отца случился сердечный приступ.

— О нет. Он в порядке? — Я знаю, что Уильям Вульф не в лучшей форме, учитывая терминальную стадию рака. Но чтобы еще и это...

— Нет. — Генри швыряет телефон на стол. — Мне нужно лететь, чтобы организовать похороны.

Боже мой.

Я не знаю, что сказать, кроме:

— Мне так жаль.

Я бросаюсь к нему и обнимаю за плечи. Сначала он не делает ни малейшего движения навстречу, но постепенно я чувствую, как его руки обхватывают мою талию, а лицо утыкается в изгиб моей шеи. Вскоре он сжимает меня так сильно, что это граничит с болью. Но я лишь прижимаю его еще крепче.

— Он был всем, что у меня оставалось, — хрипло шепчет он.

Я вспоминаю, как все было наоборот, когда мой отец балансировал на грани жизни и смерти, а Генри примчался, чтобы позаботиться обо мне. Пусть я не могу спасти положение, но хотя бы буду рядом и позабочусь о нем.

— Давай ты примешь душ и переоденешься. Я позвоню Майлзу, чтобы он подготовил твой самолет. Предупрежу Марго, что мы уезжаем. И я полечу с тобой в Нью-Йорк, чтобы помочь тебе со всем разобраться.

— Но тебе нужно заботиться о своей семье...

— Они справятся. Я лечу с тобой, и даже не смей возражать…

— Хорошо. — Он прижимается своим лбом к моему, закрыв глаза. — Я не собираюсь с тобой спорить, Эбби. Ты нужна мне.

Мое сердце наполняется теплом.

— Тогда я буду рядом.

***

Я выкатываю наши чемоданы в коридор. Марго сказала, что пришлет кого-нибудь за ними, чтобы нам не пришлось тащить их вниз по четырем лестничным пролетам. Неизбежная проблема замка XV века — никаких лифтов и никакой возможности их установить.

— Эбигейл?

У меня перехватывает дыхание, когда она произносит мое имя. Теми же губами, что довели меня до оргазма всего несколько часов назад. Она жалеет о случившемся? А я?

— Да? — Мне требуется мгновение, чтобы собраться с духом и посмотреть на нее, чувствуя, как вспыхивают щеки.

В ее глазах я вижу лишь беспокойство, когда она входит в комнату.

— Ваша машина ждет внизу.

— Спасибо. — Я бросаю взгляд на балкон, где Генри разговаривает по телефону. Он не выпускает его из рук с тех пор, как мы узнали. — Извини, что уезжаем так внезапно...

— Нет! — Она поднимает руки, подходя ближе. — Не извиняйся. Мне так жаль, что Генри сейчас через это проходит. Я помню, как умер мой отец. Это было душераздирающе для меня.

— Да, он очень расстроен. — Просто не умеет это показывать.

Входит Генри.

— Машина приехала?

— Oui. Ждет снаружи.

Он кивает и переводит взгляд с Марго на меня и обратно.

— Мы так и не обсудили дела.

— В другой раз. — Она улыбается своей прекрасной улыбкой и подходит к нему. Ладонь нежно касается его щеки, и она что-то шепчет по-французски.

Он отвечает ей тем же. Она тянется и целует его в щеку. Только одну — не по-французски, а скорее по-дружески, но это выглядит интимно. Странно, но я больше не чувствую ревности.

Нет, я не жалею о том, что позволила этому случиться. Это сблизило нас троих.

Она отходит от него, и возвращается ко мне, пальцами одной руки проводит по моим волосам, убирая с лица выбившиеся пряди, а другой сжимает мои ладони.