— Это был не вопрос. — Я швыряю упаковку на стол. — Если ты когда-нибудь еще попытаешься встать между мной и Генри, я расскажу всем до единого в этом городе о том, что ты сделала.

— Боже правый, Бернадетт! Тебе самой нужно проверить голову! Ты понимаешь, насколько это опасно? Ты могла умереть!

Я ухожу, оставляя их спорить. Потому что с меня хватит. Я поднимаюсь наверх, твердо решив выбраться отсюда. Пусть не на Аляску, но хотя бы туда, куда собирается Дженни. Все лучше, чем оставаться здесь.

— Слушайте, вы точно уверены в этом?

Мой желудок снова переворачивается, когда я паркую грузовик у «Билли Боба» — белого, обшитого вагонкой здания, одиноко стоящего рядом с шоссе в двадцати милях от Гринбэнка. Похоже, когда-то это был большой дом на ранчо, позже ему надстроили второй этаж в виде остроконечной мансарды. Краска на стенах облупилась, и, судя по всему, ее не обновляли уже несколько лет.

Из распахнутых окон грохочет музыка, вспыхивают неоновые вывески с рекламой алкоголя.

— Мой друг ждет нас здесь сегодня вечером, — говорит Вероника, окидывая взглядом ряд мотоциклов у обочины. Кучка парней и девчонок, одетых в кожу, обнимается, смеется и размахивает бутылками пива.

Какого черта я здесь делаю?

Мы вываливаемся из грузовика. Я не могу не пялиться на них. Когда мы отъехали от дома Дженни, помахав ее маме, на них были обычные футболки и летние юбки. Но стоило нам завернуть за угол, как они начали раздеваться, демонстрируя топы и джинсовые шорты, которые едва прикрывают задницы. Сандалии сменились каблуками, спрятанными в чьем-то рюкзаке, и последние пятнадцать минут они провели, испытывая подсветку в зеркалах моего козырька, чтобы накраситься.

Я бегло оглядываю свою одежду. Я не знала, куда мы направляемся, да и выбор был невелик, поэтому на мне джинсы и черный топ, который я когда-то позаимствовала у Кэти и забыла вернуть. Ничего особенного, но он обтягивающий, с глубоким вырезом и надписью на груди: «Если приятно — делай». Уничтожающий взгляд мамы, когда она увидела, как я одета, стоил того.

Но Дженни заставила меня съехать на обочину и прямо на водительском месте снять джинсы, сменив их на черную юбку — свободную, но короткую. Очень короткую.

Парень лет двадцати пяти стоит, прислонившись к толстой опоре на крыльце, и его усмешка становится все похабнее, пока он разглядывает каждую из нас. Судя по тяжелым черным ботинкам и кожаной куртке, он из байкеров. Светлые волосы до подбородка зачесаны назад, открывая привлекательное лицо.

Когда его взгляд останавливается на мне, он задерживается на груди на добрых пять секунд.

Я невольно скрещиваю руки.

Он усмехается:

— Похоже, у нас с тобой много общего.

Вряд ли.

Потянувшись, одной татуированной рукой он поднимает Веронику, пальцы скользят по ее шортам и хватают за задницу. И сжимают. На глазах у всех.

— Привет, детка. Скучал по тебе, — бормочет он, на секунду уткнувшись лицом в ее шею.

Мои глаза округляются от удивления.

Вероника встречается с байкером?

Ох, черт. Если выбирать между шортами и отношениями с байкером, ее мать, которая руководит церковным хором и ходит в платье 365 дней в году, явно предпочла бы шорты.

Но, думаю, она вообще не имеет понятия о его существовании.

— Это Деклан. Она познакомилась с ним в мастерской ее отца. Он приехал чинить машину.

— А… — Звучит логично. Как еще могли столкнуться их миры?

Вероника отстраняется и обиженно смотрит на него:

— Где ты пропадал?

Он пожимает плечами и отпускает ее, но не раньше, чем еще раз плотно прижимает к своему телу.

— То тут, то там. — Его взгляд снова устремляется ко мне. — Кто эта новенькая?

— Это наш трезвый водитель. Давай, я хочу выпить. — Она хватает его за руку и тащит внутрь. Он идет за ней с игривой ухмылкой.

Внутри воняет пивом. И не свежим, а застоявшимся, будто десятилетиями его проливали и давали впитаться в деревянные полы и столы, и теперь от этого запаха никуда не деться.

Слева простой бар, за которым стоит потрепанная обесцвеченная блондинка, она болтает и улыбается, разливая напитки, ее грудь, не уступающая моей по размеру, вот-вот вывалится из свободного топа. Повсюду люди разных возрастов, большинства из которых я не знаю. Что странно, ведь мы всего в двадцати милях от Гринбэнка, где, кажется, я знаю всех.

— По пятницам тут играет группа, — Дженни указывает на сцену справа.

— Как часто вы сюда приходите?

— Это наш третий раз. — Ее глаза скользят по толпе. — Здесь полно горячих парней.

Очевидно, я серьезно недооценила капитана дискуссионной команды и математическую звездочку Дженни.

Я тоже перевожу взгляд туда, откуда доносится музыка. Возле сцены стоит музыкальный автомат. Мускулистый парень со светло-каштановыми волосами просматривает список песен, пока брюнетка в обтягивающем платье из спандекса прижимается к нему, проводя длинными ярко-розовыми ногтями по его спине.

Я хотела выбраться из дома и забыть, что скучаю по Генри, но это — не то место, где я хотела бы оказаться. Домик для персонала в «Волчьей бухте», где мы с Ронаном, Кэти и другими ребятами потягивали напитки и болтали — вот что я представляла.

А это место кажется… странным.

Бет сует мне в руку бутылку пива.

Я пытаюсь вернуть ее:

— Я не могу. Я за рулем. — После субботнего вечера я точно не буду пить.

Она закатывает глаза:

—Тут нечего пить, и мы еще не скоро уедем.

Не скоро. Замечательно.

Я беру бутылку просто для того, чтобы держать что-то в руках, и иду за ними вглубь зала.

***

— Когда ты снова увидишь Генри? — Дженни наклоняется, заглядывая в мой телефон.

Я прижимаю его к груди.

Так ты с ним уже на «ты»?

— Нескоро. Завтра утром он улетает в Пекин.

Она вздыхает:

— Вау, это так круто. Жаль, ты не можешь поехать с ним.

— Да, жаль. — Хотя после выходки мамы мне хочется просто собрать вещи и уехать. Но я не могу так поступить с папой.

— Дженни! — Блондинка машет ей с другого конца стола.

— Шерри! — визжит Дженни. — Я сейчас подойду и обниму тебя, ладно?

— Ладно!

Блондинку уводит под руку широкоплечий парень. Он бросает взгляд в нашу сторону, прежде чем скрыться в толпе.

Дженни наклоняется ко мне:

— Она понятия не имеет, что я трахалась с ним на заднем дворе около месяца назад.

Мне нужно несколько секунд, чтобы переварить эту откровенность.

— Они тогда уже были вместе?

Она фыркает:

— Да. Уже, наверное, год. А она думает, что он безумно в нее влюблен. — Самодовольная ухмылка на ее лице, пока она наблюдает за ними, говорит о том, что она не испытывает ни малейших угрызений совести.

— Вау. Это…

Я даже не знаю, что сказать.

Мне кажется, ты мне не нравишься?

Один из друзей Деклана окликает Дженни, и она тут же бросает меня, перелезает через стол и перекидывает волосы через плечо. Они флиртовали весь вечер, и я почти уверена, что скоро они переспят.

Деклан и Вероника исчезали на какое-то время, но теперь вернулись и стоят у соседнего стола, ее рука собственнически лежит на пряжке его ремня. С момента возвращения она выпила как минимум два шота чего-то янтарного, так что, думаю, она уже пьяна.

Где Бет, я понятия не имею. Я давно ее не видела.

За тем столом все, конечно, пьяны. Они улыбаются, хохочут, перекрикивают друг друга, их руки везде. И у одного парня такое напряженное выражение лица, как будто…

Мои глаза расширяются, когда я замечаю движение чьей-то головы у него на коленях. Наверное, это девушка. Она, должно быть, расположилась под столом, ее тело теряется среди сплетения ног, потому что я не вижу остального. Все, что я вижу — это голова, двигающаяся в такт музыке, и темные волосы, рассыпавшиеся по бокам.