— И Марго сказала, ты хочешь черное платье?

Губы Генри приоткрываются, глаза темнеют от желания, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Да, — выдавливает он, а затем крепче сжимает мой затылок. Его красивое лицо искажает гримаса, но он не издает ни звука, когда теплая солоноватая жидкость заполняет мой рот, и я чувствую, как пульсирует его член.

Никогда еще он не кончал так быстро. Похоже, риск быть пойманным возбуждает его еще больше.

Я сильно втягиваю щеки, когда он выходит, заставляя его тихо застонать — он чувствительный — и проглатываю то, что осталось во рту.

Он проводит большим пальцем по моей нижней губе и смотрит на меня с обожанием, его грудь тяжело вздымается.

— Ты просто… — Он не заканчивает.

Я что?

Он берет меня за руку и помогает подняться. Целует в висок и шлепает по заднице, подталкивая к двери.

— Поторопись. У нас мало времени.

***

Полчаса спустя я не спеша спускаюсь по лестнице в туфлях на каблуках, которые Бонни и Морган подобрали для меня. Они выше, чем все, что я когда-либо носила. Не смертельно, но, если не буду осторожна, мое лицо встретится с полом в ближайшем будущем.

Команда молодых девушек работала быстро — Бонни делала макияж, Морган — прическу, вместе они одевали меня. Они работают в модельном бизнесе, готовят моделей к показам, так что привыкли к жестким срокам и большому количеству голого тела. Поэтому они даже не задумались, стаскивая с меня платье и расстегивая лифчик, чтобы закрепить грудь лентой.

Я чувствовала себя куклой, которую наряжают, их прохладные пальцы касались мест, которых до них касались только мужчины. Но я стиснула зубы и позволила им делать свое дело, зная, что конечный результат будет стоить того.

Генри стоит у подножия лестницы, спиной ко мне и разговаривает по телефону. Он потрясающе выглядит, одетый в черное с головы до ног, его брюки так аппетитно обтягивают задницу.

Стук каблуков по травертину заставляет его обернуться.

Я кружусь перед ним, демонстрируя сексуальное черное платье без бретелек, в которое меня нарядили. Оно достаточно свободное, чтобы не обтягивать, и короткое.

Раньше я думала, что мои ноги выглядят длинными, но на этих каблуках я чувствую себя так, будто во мне пять футов десять дюймов роста.

С макияжем смоки-айс и распущенными волосами, уложенными свободными локонами, я действительно чувствую, что могу составить достойную пару Генри. Или, по крайней мере, выглядеть соответствующе.

— Да, ладно. Мне пора. Поговорим завтра. — Он ставит пустой бокал на стойку, окидывая меня взглядом. — Они ушли?

— Да, пару минут назад. Я хорошо выгляжу?

Он быстро сокращает дистанцию, и его руки тянутся к подолу моего платья. Он задирает его до пояса и просто долго смотрит на мою нижнюю часть, одетую в черные трусики, которые были в чемодане с вещами девушек.

Мои бедра непроизвольно сжимаются в предвкушении того, что он собирается со мной сделать.

Наконец, с тяжелым вздохом, он отпускает платье и отступает.

— Нам нужно выходить прямо сейчас, иначе мы никуда не попадем сегодня.

Он смотрит мне в глаза, и я вижу, что он не шутит.

Ни капли.

Наш водитель лавирует в потоке машин, резко тормозя, когда таксисты его подрезают. Вокруг — море сигналов и красных огней. Не представляю, как вообще можно водить машину в этом городе.

— Ну и какая она?

— Кто, Марго? Милая. — Его взгляд устремляется в окно.

— А ее бойфренд?

— Не знаком с ним.

— Давно ты ее знаешь?

— Что за допрос? — Он поворачивается ко мне. — Ты все еще переживаешь, что между нами что-то есть?

— Нет.

Может быть.

Он скептически смотрит на меня, будто умеет читать мысли. Но его рука опускается между моих ног, большой палец скользит по гладкой коже.

— Тебе не о чем волноваться, даю слово. Это чисто деловые отношения.

— Ходить в клубы — это деловые отношения?

— Иногда да. Сегодня вечером мы просто развлекаемся. Мы еще и друзья.

Странно слышать, как Генри говорит о друзьях. Можно подумать, у него их нет. Но, оказывается, есть. И это роскошные французские супермодели.

— Расслабься. Она тебе понравится. — Его губы подрагивают в намеке на улыбку. — И, думаю, ты ей тоже.

***

— Эбигейл! Рада наконец с тобой познакомиться, — мурлычет она, и ее французский акцент делает приветствие еще приятнее. Она обходит стол, ее стройное, гибкое тело грациозно покачивается при каждом шаге, а кремовое платье струится, повторяя ее движения. Оно резко контрастирует с ее идеально прямыми волосами цвета воронова крыла, которые блестят даже в полумраке ресторана. Каре до плеч красиво обрамляет ее выразительное лицо.

Я думала, что у меня длинные ноги, но просто обманывала себя. Она на добрых пять дюймов выше меня, и все, что я вижу — это ноги и упругую грудь.

Она обнимает меня за плечи и наклоняется, чтобы поцеловать в левую щеку, затем повторяет то же самое с правой. Ее волосы пахнут божественно. Она отступает на шаг, ее проницательные зеленые глаза внимательно изучают мое лицо.

Теплое, дружеское приветствие настолько неожиданно, что я теряю дар речи.

Она поприветствовала меня так, будто ждала этой встречи.

Когда Генри успел рассказать ей обо мне?

Наконец я выдавливаю из себя:

— Привет.

Потому что я настолько вежливая.

— Генри. Два вечера подряд. Это роскошно. — Она целует и его, и он отвечает с грацией искушенного мужчины, знакомого с французскими манерами.

Он отходит, а она смотрит на него с обожанием.

Как будто хочет его.

Прекрати, Эбби. Не ревнуй.

Но это трудно, особенно теперь, когда я стою перед ней. Я почти ничего о ней не знаю, кроме того, что прочитала за час между просмотром их фотографии и ответом Генри на мое текстовое сообщение. Ей двадцать пять, она из семьи, которую можно назвать французской аристократией — предки ее отца были королями и королевами. Начала модельную карьеру в четырнадцать, прошла по всем главным подиумам мира, и не раз. Теперь ее лицо украшает рекламные щиты на Таймс-сквер, витрины магазинов и обложки журналов.

Она идеальная, экзотичная, гламурная.

Она смотрелась бы с Генри куда лучше, чем я.

Прекрати. Генри с тобой.

— Это Джоэл. Джоэл, Генри и Эбигейл.

То, как она произносит его имя, опуская звук «Г», звучит очаровательно. И мне даже все равно, что она использует мое полное имя — оно звучит гламурно, слетая с ее языка.

Ее бойфренд, Джоэл, высокий красивый блондин с ямочками на щеках и озорным блеском в глазах, встает, чтобы пожать руку Генри, а затем мягко целует меня в щеку. Его пряный парфюм щекочет ноздри, а французский акцент ласкает слух. Ему, наверное, под тридцать.

— Ты уже бывала здесь, Эбигейл? — спрашивает она, усаживая меня в кресло рядом с собой.

В этом ресторане все продумано до мелочей — от хрустальных люстр до обоев из дамасской ткани и официантов в смокингах, подающих шампанское. Даже боюсь представить, сколько стоят эти блюда.

— Я никогда не была в Нью-Йорке, — признаюсь я.

— Что? — Ее прекрасные глаза расширяются в преувеличенном шоке, и она выпаливает что-то по-французски. — Джоэл, помоги мне убедить Генри, что он должен показать его Эбигейл весь город. Он, кажется, не ценит его должным образом.

Его Эбигейл.

Генри ошибся. Она мне не нравится.

Я, черт возьми, обожаю Марго Лорен.

***

Марго издает милый игривый звук, поглаживая свой идеально плоский живот через платье.

— Ну вот, я снова переела и перепила. Нужно идти отрабатывать.

Я смотрю на телефон. Уже полночь. Мы три часа ели блюда, названия которых я не могу выговорить, и пили красное вино, от которого я в восторге. Время пролетело незаметно, Марго рассказывала забавные истории о катастрофах на подиумах, а Джоэл, фотограф, чьи работы выставлены в художественных музеях по всему миру, делился страшными историями о моделях, с которыми ему приходилось работать.