Слава богу, из подсобки появляется Ллойд, почесывая живот и поправляя бейсболку.

— Эбигейл Митчелл. Как дела? Как Роджер? Слышал, вчера вернулся домой.

— Да. Идет на поправку. — Каждый раз, когда я прихожу сюда, Ллойд непременно спрашивает про отца. Они знакомы с пеленок. Когда три года назад жена Ллойда — мать Люси — умерла от рака, мы с отцом несколько дней помогали в магазине, чтобы дать им время поскорбеть.

— Ты за гранулами?

— Четыре мешка.

Он достает рабочие перчатки из заднего кармана.

— Подъезжай сзади, закину в кузов.

— Отлично, спасибо. — Мешки тяжелые, я справлюсь, но помощь не помешает. — Увидимся, Люси.

— Обязательно!

Я сбегаю прежде, чем она сможет продолжить допрос.

***

— Почему она не может просто позволить мне жить своей жизнью? — ворчу я над кусочком персикового кобблера. Сейчас три часа дня, в «Жемчужине» никого нет, кроме мужчины, который сидит в углу у окна и читает газету. Наплыв начнется через час, когда народ повалит, чтобы воспользоваться вечерней скидкой и посплетничать.

— Может. Если это будет ее версия твоей жизни. — Тетя Мэй показывает мне язык.

— Она и с тобой в детстве так поступала?

— В детстве? — Она фыркает, отхлебывая кофе. — На прошлой неделе она заявила, что Ллойду Хорнбеку пора искать новую жену, и я должна дать ему понять, что заинтересована. — Она наклоняется ко мне. — Ллойд хороший. Но он меня не интересует, и я сомневаюсь, что он ищет новую жену. Ему просто нравится мой соус для спагетти.

Мы вместе смеемся. Бедная тетя Мэй. Она так много работает, что на личную жизнь у нее совершенно нет времени. Многие мужчины заигрывали с ней. Нетрудно понять почему — она привлекательная леди с пышными формами, которая громко смеется и обладает отличным чувством юмора. Но, к большому разочарованию мамы, замуж она так и не вышла.

— Она до сих пор уверена, что может устроить мою жизнь лучше меня. Хорошо, что мне не нужно ее слушать. Она мне не мать.

Я стону.

— Я больше не могу позволять ей управлять мной.

Тетя Мэй вздыхает.

— Бернадетт любит тебя. Правда, любит, так что даже не сомневайся в этом. И все, что делает, она делает из любви, потому что считает, что выбранный ею путь — лучший. Она переняла это от нашей матери.

— Она все еще думает, что я сойдусь с Джедом и буду управлять фермой. Но я не вернусь к нему!

— А насчет фермы? Ты тоже передумала?

— Да. То есть, наверное. Не знаю. Мне двадцать один, тетя Мэй! Что я вообще понимаю в жизни? Но я не вижу себя здесь. Больше нет.

Она задумчиво смотрит на меня.

— Конечно, не видишь. Ты попробовала другой жизни, увидела мир. Нет ничего хуже, чем быть прикованной к чему-то чувством вины. Взгляни на меня. — Ее зеленые глаза скользят по цветочным обоям «Жемчужины», ресторана, открытого моей прабабушкой Перл. Потом он перешел по наследству к бабушке. Тетя Мэй взяла бразды в свои руки, когда бабушка умерла от сердечного приступа. Мне было всего девять, а мама уже глубоко увязла в фермерской жизни.

— Тебе не так уж плохо здесь, правда?

— Уже нет. И даже если бы было, это не имело бы значения, потому что я слишком стара, чтобы начать новую жизнь. Я бы не знала, куда двигаться.

— Ты не старая. — Вообще-то, она всего на четыре года старше Генри.

Боже мой. Я никогда раньше не считала.

Она запрокидывает голову, и ее раскатистый смех заполняет зал.

— Я хочу сказать, что, возможно, когда я взяла дело в свои руки, это не было моей мечтой, но сейчас я чувствую, что это мое. Тебе нужно что-то свое. Что ты выбрала сама, а не по принуждению. — Ее лицо становится серьезным. — Позволь мне спросить тебя вот о чем, если бы ты не была с этим мужчиной…

— Его зовут Генри, — поправляю я. У него есть имя, он не просто «этот мужчина» или «тот», или «волк», как мама его зовет.

— Верно, Генри. Если бы не он, ты бы так же отчаянно рвалась уехать из Гринбэнка и от фермерской жизни?

Я открываю рот, но не знаю, что сказать. Рвалась бы?

Печально то, что, если бы я вернулась сюда на лето и молча страдала, пока Джед выставлял Кэмми напоказ, не встретила Генри, Ронана и Коннора, не полетела на Аляску — я бы с радостью приняла Джеда обратно, не зная ничего лучшего.

Она поднимает руку.

— Не отвечай. Просто подумай об этом. Мне нужно пойти проверить, как там соус болоньезе. Я вернусь через секунду. — Тетя Мэй практически все блюда из меню готовит сама, и она известна своими исключительными кулинарными способностями.

У меня звонит телефон.

— Если это она, тебе лучше ответить, — бросает тетя через плечо. — Как бы трудно с ней ни было, она все же твоя мама.

Со стоном — потому что она права — я тянусь к телефону. Но это не мама. Я даже номер не узнаю.

— Алло?

— Это Эбби Митчелл?

— Да? — Я хмурюсь. — Кто спрашивает? — Женщина сказала «Эбби» — значит, это связано с Wolf Cove. Никто больше меня так не называет.

— Я Захира Хан из «Nailed It Branding». Мне поручили заняться вашим брендом, и я хотела бы обсудить кое-какие детали.

Я хмурюсь.

— Мой бренд?

— Да, для вашего бизнеса.

— Для… простите, кто вы… еще раз? — Я, наверное, похожа на идиотку.

— Захира Хан, «Nailed It Branding». Мы находимся в Нью-Джерси. Специализируемся на брендинге и запуске марок. Нас наняли для разработки упаковки и платформы для продажи вашей продукции.

Моей продукции?

Мыло. Вот, должно быть, о чем речь.

— Кто вас нанял? — Зачем я спрашиваю? Очевидно, что это сделал Генри.

— Честно говоря, я не знаю. Но я изучила предварительные спецификации и мне не терпится поделиться с вами некоторыми идеями дизайна.

Предварительные спецификации?

Повисает долгая пауза.

— Мы можем созвониться через неделю, в понедельник?

— Да… Конечно. Хорошо.

Договорившись с ней о телефонном звонке, я вешаю трубку и сразу пишу Генри.

Эбби: «Nailed It Branding»?

Он отвечает почти мгновенно.

Генри: В чем вопрос?

Я закатываю глаза. Он в своем деловом режиме.

Эбби: Почему они мне позвонили?

Генри: Ты хотела нанять кого-то для дизайна упаковки.

Эбби: И ты нанял их на следующий же день?

Генри: Я не трачу время впустую. Ты это знаешь.

Я качаю головой и вздыхаю.

Эбби: Это просто хобби.

Генри: Тогда пусть это будет хорошо оформленное хобби.

Эбби: Зачем ты все это делаешь для меня?

Генри: Просто поговори с ними. Мне пора. Совещание.

— Вечно ты «на совещании», — бормочу я. Какие у него могут быть важные встречи, если он отвечает мгновенно?

Тетя Мэй садится за столик.

— Что сказала Бернадетт?

— Это была не она. Это… неважно. — Как бы я ни любила тетю и ни доверяла ей больше всех в нашей семье, я не могу быть уверена, что она не проболтается маме про новый экстравагантный поступок Генри, который мама тоже не одобрит. Сколько вообще стоят такие услуги?

— Слышала, вчерашняя вечеринка удалась. Жаль, что не смогла прийти, но не нашла замену на кухню за такой короткий срок, а закрываться на ужин я не могу себе позволить.

— Это было действительно здорово. Пришло так много людей. Я думаю, папа был счастлив.

— Я слышала, этот мужчина… прости, Генри, — она виновато улыбается, — задержался допоздна?

— Откуда ты это слышала?

Она бросает на меня взгляд, который ясно говорит — а как ты думаешь?

— И что она о нем сказала?

— Ничего, что я готова повторить. Но он — главная тема разговоров в городе. Вы теперь официально пара?

— Мы «смотрим, куда это приведет». Честно? Я не знаю.

Она бросает взгляд на мой новый «Dodge» у входа.

— Похоже, это уже куда-то привело.

— Я говорила, что это слишком, но он отказывается забирать его обратно. Не знаю, что и делать.