Джед плотно сжимает губы.

— У него даже не хватило уважения снять номер в отеле. Я бы никогда так не поступил — тащить тебя за амбар, где любой может увидеть.

— Мы постоянно целовались в том амбаре. — Прятались на сеновале, среди сена.

— Ну… это другое. И я нашел пуговицы. Раскиданные по земле. Он что, разорвал на тебе платье, которое сшила моя мать, как какое-то животное?

Я прикусываю язык. Да, именно это он и сделал. И мне понравилось.

— Хватит дуться, Джед. Ты не имеешь права. Ты же сам порвал со мной, помнишь?

Он поджимает губы.

— Если ты собираешься продолжать в том же духе, я уеду обратно в Чикаго.

Он произносит это как угрозу, с самодовольной ухмылкой, будто у него есть надо мной какая-то власть.

— Давай. Я не просила тебя оставаться.

— Но твоя мать просила.

Я закатываю глаза, но верю ему. Это как раз в ее духе.

— Ты же не дура, Эбигейл. Разве ты не видишь, что он делает? Он покупает тебя. Он будет швыряться деньгами, а потом приезжать раз в пару недель, когда ему удобно, пользоваться тобой и сваливать обратно.

— Удобно? — Я начинаю смеяться. — Ты думаешь, ему удобно приезжать?

— Пока он не получит то, что хочет, да. А когда ты станешь ему в тягость, когда перестанешь быть милой фермерской девочкой… ты больше никогда его не увидишь. Он тебе даже не верен, я не сомневаюсь в этом.

Сначала мама, теперь Джед. Они бьют точно в самые больные места. Но я им не позволю.

— Твои слова ничего не стоят, Джед.

Он вскидывает руки.

— Да ладно тебе! Я совершил ошибку, но я сейчас здесь. Когда ты стала такой жестокой?

Я разражаюсь смехом.

— А когда ты научишься отвечать за свои косяки?

Он морщится.

— Очень изящно. Вижу, он вытаскивает из тебя лучшее.

— Нет, Джед. Это ты вытаскиваешь худшее.

Мы можем стоять здесь вечно, обмениваясь колкостями. С меня хватит.

— Делай что хочешь. Оставайся или возвращайся в Чикаго. Мне все равно.

Я разворачиваюсь и иду к новому грузовику, глубоко дыша, чтобы успокоиться. Никто не умеет выводить меня из себя, как Джед.

Дилер не соврал, в салоне все по первому классу: кожаные сиденья, автоматический запуск, сигнализация, навигация, люк с электроприводом.

И механическая коробка.

Я качаю головой и достаю телефон.

Эбби: Ты с ума сошел?

Генри отвечает мгновенно, будто ждал моего сообщения.

Генри: Я? Нет. Сумасшедшие — это те, кто ездит с приклеенными скотчем бамперами.

Я закатываю глаза.

Эбби: Ты не можешь просто купить мне новый грузовик.

Генри: Я могу делать все, что захочу.

Эбби: Мой старый грузовик еще на ходу.

Генри: Это угроза на колесах. Что, если бампер отвалится, и ты кого-нибудь покалечишь?

Эбби: Ты мог купить новый бампер.

Генри: Рано или поздно ты бы застряла ночью на проселочной дороге.

Эбби: Я не езжу ночью.

Эбби: У меня нет времени спорить, Эбигейл. Прими этот чертов грузовик.

Я закатываю глаза. По тону и тому, что он назвал меня полным именем, я понимаю, что он не шутит.

Эбби: Это слишком роскошно.

Генри: Тогда тебе не понравится сумма на твоем счету.

Я впиваюсь взглядом в экран. Вчера вечером он сказал, что произошла бухгалтерская ошибка и что Белинда переведет разницу.

Генри: Сейчас не могу говорить. У меня деловая встреча за ланчем. Наслаждайся грузовиком, отремонтируй крышу амбара и найми помощников, чтобы этот придурок вернулся в Чикаго.

За этим следует смайлик с подмигиванием.

— Что ты творишь, Генри? — бормочу я, открывая банковское приложение, чтобы посмотреть, сколько денег мне перевели.

При виде цифр у меня отвисает челюсть.

— Эбигейл! — Мама спускается по лестнице, свирепо глядя на меня. — В чьем грузовике ты сидишь?

Она уже все поняла. Поэтому и злится.

Мне нужно ответить Генри. Нет, мне нужно позвонить ему и сказать, что он не может переводить деньги на мой счет, что он должен забрать их обратно. Бухгалтерская ошибка, черт возьми! Это в десять раз больше, чем я заработала за все лето!

Но сначала придется разобраться с мамой.

— Эбигейл, не смей меня игнорировать!

— Очевидно, это ее, — отвечает за меня Джед.

Я бросаю на него убийственный взгляд.

— Что значит ее? Это же новенький грузовик! У нас нет на него денег. Этот мужчина купил его тебе?

Я откидываю голову на удобный подголовник. Это будет настоящий кошмар.

— О, нет. Ты не станешь принимать такие подарки.

Только что я говорила то же самое Генри, но теперь, когда мама указывает, что я могу, а что нет, мне вдруг больше не хочется от него отказываться.

— И что мне делать?

— Верни его.

— Не могу. Его уже выгнали из салона.

Я не очень разбираюсь в автомобилях, но знаю, что стоимость значительно падает, как только новый автомобиль выгоняют с парковки дилерского центра.

— Можешь отогнать обратно. Джед поедет следом и привезет тебя домой.

Я сжимаю руль. Это подарок мне, а не ей.

— Джед, принеси ключи от грузовика Эбигейл. Они должны быть у двери.

Он направляется в дом.

— Ты не можешь мной командовать. Этот грузовик не твой, а мой.

Она упирает руки в бока.

— И я могу только догадываться, чего он ждет от тебя взамен. — Я чувствую на себе взгляд Джеда, но игнорирую его, наблюдая, как раздуваются ноздри мамы. Мой собственный гнев вот-вот вырвется наружу. — Я хочу, чтобы эта штука немедленно исчезла с моей территории, ты слышала?

— Без проблем!

Грузовик заводится с низким мощным урчанием, каким обладают только новые машины. Я включаю первую передачу, выжимаю сцепление и с ревом выезжаю на дорогу, один раз взглянув в зеркало заднего вида, чтобы сквозь облако пыли разглядеть стоящих бок о бок маму и Джеда с потрясенными лицами.

***

Люси Хорнбек нажимает кнопки на старомодном кассовом аппарате. Ее отец Ллойд, владелец магазина, не верит в компьютеризацию. Терминал для карт он завел всего пять лет назад и им можно воспользоваться, только если покупка больше двадцати пяти долларов.

— Можешь просто записать на счет? Я заеду рассчитаться завтра. Я забыла кошелек дома. — Когда в безумной спешке убегала от мамы.

— Конечно. — Она хмурит густые темные брови, записывая сумму в книгу. Я живо представляю, как бы Кэти отреагировала на этих «гусениц». — Так… Я слышала, у тебя новый грузовик?

Два часа. Именно столько прошло с тех пор, как я оставила маму и Джеда в облаке пыли. А слухи уже поползли. Я каталась по городу, привыкала к машине и пыталась успокоиться. Меня видело множество людей, так что вполне возможно, что кто-то случайно упомянул об этом Люси, когда заходил за кормом. Или, может быть, это был парень из дилерского центра, который слишком громко рассказывал в кафе о грузовике, который был куплен, оплачен наличными и доставлен на ферму Митчеллов.

— Сегодня забрала.

— Джед звонил, спрашивал, заезжала ли ты. Он мне сказал, — говорит она, подтверждая свой источник, хотя меня это не интересовало. Она выглядывает в окно. — Ого! Ничего себе, какой навороченный!

— Ага.

— Ты не заработала столько на Аляске, не правда ли? — В ее глазах появляется любопытный блеск. — Это твой босс тебе купил?

Видимо, Джед не рассказал эту часть. Не хочет, чтобы шептались о моем богатом парне. Лучше пусть говорят, что он отложил учебу, чтобы помочь нам, и что это только вопрос времени, когда мы снова будем вместе.

Мы с Люси знакомы с начальной школы. Наверное, поэтому она считает нормальным прямо спросить меня об этом. Все, что я ей скажу, разнесется по городу, это точно. Хочу ли я этого? Я уверена, что большинство людей подумают то же, что и Джед, но будут ли они меня за это осуждать?

Все решат, что он меня покупает, как считают мама и Джед?