— Дэнфорду Пилу. Сообщить, что судмедэксперт готов выдать тело Ангуса, и обсудить детали.

— Девять вечера — не поздно ли для такого звонка?

— Тогда это не пришло мне в голову. С этим следовало разобраться. Я не люблю откладывать.

— Удалось поговорить?

— Пил не ответил. Включилась голосовая почта.

— Оставили сообщение?

— Нет. В этот момент я услышала звон бьющегося стекла. По звуку — в оранжерее.

— Что вы сделали дальше?

— Подошла к шкафу, где Ангус держал один из пистолетов. «Глок‑9». Достала, сняла с предохранителя и направилась в оранжерею.

— Не пришло в голову набрать 911?

— Не помню.

— Или позвонить садовнику? У него же квартира над гаражом?

— Ночи он проводит у женщины в Бастенбурге.

— Ладно. Вы пошли в теплицу. Далее?

— Сначала — ничего. Коридор соединяет дом с оранжереей; я постояла там минуту, пока глаза не привыкли к лунному свету. Снова звук стекла. Затем увидела, как кто‑то открывает дверь оранжереи.

— Насколько отчётливо вы его видели?

— Достаточно, чтобы понять: на нём худи с капюшоном и чёрная метка на щеке. В руке — короткий нож. Я подняла «Глок». Вышла из перехода в теплицу. Приказала остановиться и бросить нож. Он секунды две-три стоял неподвижно — а затем рванул на меня.

— Нож разглядели хорошо?

— Он блестел в лунном свете — свет падал через стеклянную крышу.

— Продолжайте.

— Я нажала на спуск — кажется, дважды. Он рухнул передо мной. Я отступила. Он не двигался. На спине худи расплывалось тёмное пятно. Не смогла на это смотреть. При одной мысли… — она запнулась, — я вернулась в дом. Позвонила в полицию.

— Набрали шефа Моргана напрямую?

— Да.

— Лучше, чем 911?

— Ангус всегда говорил: звонить начальнику — всё прочее лишнее.

— До приезда полиции вы ещё раз заходили в оранжерею?

— Нет.

— Куда вы пошли? — спросил Гурни.

— Села на скамью в холле, у парадной двери.

— Другие звонки делали?

— Нет.

— Что с пистолетом?

— Держала в руке. Когда подъехал первый полицейский — передала ему.

— После прибытия полиции вы заходили в оранжерею?

— Нет. Мне сообщили, что там много крови.

— Когда звонили шефу Моргану, вы сказали, что застрелили Билли Тейта. Так?

— Да.

— Почему решили, что это Тейт?

— Он выглядел в точности как на том видео, что без конца крутили по ТВ. Худи. Чёрные брюки. Метка на лице. И вломился через ту же дверь, что Тейт той ночью, когда был убит Ангус. Я только что вставила новое стекло.

— Когда вам сказали, что это Чандлер Асперн в одежде Тейта — какова была ваша реакция?

— Удивление.

— Не шок?

— Полагаю, это и был шок.

— Зачем Асперн бросился на вас?

— Не знаю.

— Когда вы виделись с ним в последний раз?

— Мы говорили по телефону в тот же день, днём.

— О чём?

— О его юридической тяжбе с Ангусом. Право аренды его части Харроу‑Хилл. Права на застройку. Деньги.

— Кто кому звонил?

— Я ему.

— Почему именно в тот день?

— А почему нет?

— Какова была цель звонка?

— Понять, можно ли уладить наши разногласия.

— Чем всё закончилось?

— Я изложила своё окончательное предложение и сказала, что с его стороны было бы разумным — принять его. Он назвал меня маленькой невежественной сучкой. Я ответила, что, если он хочет спокойно обсудить всё лично, я свободна этим вечером или завтра. Он повесил трубку.

— Вы не слишком злились на него, чтобы делать такое предложение после того, как он назвал вас «невежественной сучкой»?

— Бизнес есть бизнес. Эмоции — для детей и актёров.

Морган коснулся значка на телефоне, и видео остановилось на стоп-кадре с Лориндой — её тёмные глаза смотрели с экрана на тех, кто сидел за столом.

— У нас есть и её письменные показания, — сказал Морган. — Составлены позже, но, по сути, полностью совпадают с тем, что вы только что увидели.

Страйкер тихо присвистнула, вновь принялась постукивать ручкой:

— Экспертизы подтверждает её версию?

— Явных противоречий нет, — сказал Морган. — Фотографии с места полностью согласуются с её рассказом. Хотите посмотреть?

— Разумеется.

Все взгляды обратились к экрану.

Первые кадры фиксировали общую обстановку: разбитое стекло в двери, интерьер зимнего сада, клумбы и между ними — жёлтые каменные дорожки.

Затем внимание переключилось на тело, лежавшее лицом вниз, снятое с разных ракурсов. Кровь пропитала капюшон и спину худи, в которую был одет Асперн, растеклась вокруг головы на каменном полу. Крупные планы этих зон вызвали сдавленные восклицания у Греты Викерц и Мартина Кармоди.

Следом шли близкие планы других деталей: руки, на которых у Асперна были плотные нитриловые перчатки; чёрные джинсы; кроссовки. Гурни почти не сомневался, что это та же пара, что была на Тейте на снимках после падения с церковной крыши: знакомый верх, рисунок подошвы и характерные толстые шнурки.

На следующей серии кадров тело было перевёрнуто на спину. Маленькие чёрные глазки Асперна узнавались сразу — хоть и лишённые живости. Нижняя часть подбородка отсутствовала, челюсть размолота. Перед худи целиком залит кровью, в центре — чёрное пулевое отверстие. На последнем широком плане Гурни заметил часть громоздкого устройства в деревянной раме с блоками — механизм перемещения крупных растений, запомнившийся с первого визита.

Морган снова коснулся иконки, экран погас.

— Очень поучительно — и весьма убедительно относительно взлома, совершённого Асперном, — сказала Страйкер. — Есть ли у нас вещдоки, прямо связывающие Асперна с Тейтом?

Морган взглянул на Словака:

— Пройдись по списку.

— Одежда, в которой был Асперн, — это вещи Тейта, — начал Словак. — Подтверждено ДНК по крови и эпителиальным клеткам. Рядом с телом Асперна — один из скальпелей, украденных Тейтом, из морга Пила, и костный молоток, которым били стекло. На обоих — отпечатки Тейта. А при обыске дома Асперна в холодильнике нашли контейнер с кровью Линды Мейсон.

Мартин Кармоди издал приглушённый звук отвращения.

Словак продолжил:

— Мы привлекали служебно-розыскную собаку, чтобы по горячим следам выследить Тейта — в те часы, когда ещё считали его убийцей. В итоге собака наткнулась на части его тела, зарытые в лесу близ владений Асперна. На коже лица — обожжённое пятно от удара молнии. Всё направлено на экспертизу для окончательной идентификации и, если повезёт, установления причины смерти.

Грета Викерц поморщилась, будто в комнату просочился трупный запах.

— И ещё важная деталь, — добавил Словак. — Отрубленная рука в пластиковом пакете, найденная в кармане, худи на Асперне, — это кисть Тейта. Полагаем, Асперн носил её, чтобы оставлять отпечатки Тейта на двери оранжереи и, возможно, на других поверхностях дома.

Кармоди побледнел ещё заметнее.

Лицо Кэм Страйкер оставалось непроницаемым:

— Подтверждён ли звонок, о котором говорила Лоринда Рассел?

Ответил Морган:

— По логам оператора: исходящий с её номера звонок на номер Асперна — занял примерно шесть минут.

— Телефон Асперна у вас?

— Пока нет. При нём его не оказалось. Проверили его автомобили — все три: БМВ, Порше, Мерседес — плюс гольф‑кар и джип Тейта. Всё ещё ищем дома — и прочее, что может помочь с мотивацией.

— Гипотеза по мотиву?

Морган смахнул пот со лба:

— Здесь мы продвинулись слабее. Возможно, он рассуждал так: с Лориндой, наследницей после смерти мужа, будет проще иметь дело. Поэтому мог убить Ангуса, считая, что с ней легче договориться, но затем понял — что ошибся.

— Как сама Лоринда оценивает вопрос мотива? Говорила ли что‑то сверх записанного на допросе?

— Мы пытались обсудить, но, похоже, её удивительно мало интересует, что и почему произошло. Сказала, что разговоры об этом — пустая трата времени.

— Близкие родственники у неё есть?

— Один из «патриархов» церкви Сайласа Ганта, возможно приходится ей двоюродным братом, но она уверяет, что точно этого не знает.