Вместе с Гурни они тщательно прошерстили остальной коттедж — ничего. Всё как накануне. Потом — то же снаружи и по скромному участку вокруг — тот же результат. Лишь завершив обход и остановившись перед домом, Гурни заметил на кромке газона частичный след протектора.

Он указал Барстоу:

— Вчера его здесь не было?

— Нет. Тело тащили именно по этому месту. Мы бы не пропустили след.

Она сделала несколько снимков на телефон, сходила к фургону за линейкой, положила её рядом для масштаба, снова сняла; потом принялась замешивать специальный стоматологический гипс, чтобы залить в оттиск и получить цельный слепок протектора.

Пока она работала, Гурни перешёл дорогу, ещё раз взглянуть на место, где нашли Мэри Кейн. Обошёл высокие кусты, спустился в низину. Из-за тени и пологого рельефа трава после ночного дождя напиталась водой. Крупное кровавое пятно частично смыло или оно впиталось в землю, но оставшееся, разбухшее влагой, стало ярче — краснее.

Гурни накрыла внезапная волна печали. Он подумал: из-за той пожилой женщины, которую он никогда не знал… или из-за себя и всех прочих, чьи последние следы тоже уйдут в сырую землю. Утонуть в этих мыслях не дал звонок.

На экране — Чандлер Асперн. С лёгкой опаской он ответил:

— Гурни слушает.

— Это мэр Асперн. Нам нужно поговорить.

— У вас есть информация по делу?

— Можно и так сказать. Как скоро вы будете у меня в офисе?

Безапелляционный тон раздражал:

— Насколько это важно для расследования?

— Насколько? Кто ж знает. Дело в том, что мне нужно с вами поговорить.

Гурни глянул на часы: 12:52.

— Постараюсь быть к половине второго.

— Хорошо.

На этом мэр оборвал связь. Гурни убрал телефон, последний раз оглядел болото и сквозь кусты вернулся к дороге.

Солнце било в глаза. Из-за дома Кейн вышел Словак, и захлопнул дверцу чёрного автомобиля.

— Только что узнал в штабе, — сказал он. — Странно, что Тейт рискнул вернуться сюда. Думаешь, хотел оставить жуткое послание?

— Если была другая причина, мы её не нашли.

— Если уж послание, почему не сделать это той же ночью?

— В ту ночь он шёл убивать Рассела. На это был нацелен. Задерживаться здесь наверно не захотел — боялся, что его засекут. Вчера или прошлой ночью у него, возможно, была иная цель.

— Иная цель?

— Ему нужно признание. У некоторых убийц это игра самолюбия. Он хочет, чтобы имя Билли Тейта звучало повсюду.

— Брр, мерзость!

— Зато нам может пригодиться. Одержимость ведёт к практическим ошибкам.

Он кивнул в сторону Барстоу, стоявшей на коленях у обочины и проверявшей прочность гипсового слепка:

— Тейт мог оставить этот частичный след шины вон там. Это может стать ключевой уликой в деле. Нужно ещё раз выйти на владельцев камер наблюдения, которые раньше сняли джип Тейта. Если камеры всё ещё пишут, просмотрите весь транспорт и пешеходов, попавших в кадр с момента ухода отсюда последнего полицейского и до сегодняшнего полудня.

— Будет сделано. Кстати, шеф Морган уже связался с Хильдой Рассел, распорядительницей имущества Ангуса, и она передала копии всех его трастовых и завещательных бумаг. Думаю, неплохо иметь это под рукой, даже если к убийству не относится. Могу сказать одно: Тейт, чёрт побери, точно не среди бенефициаров.

— Верно. Но всё равно любопытно. Что ещё?

— Мелочи. Ещё несколько придурков в Бастенбурге заявили, будто видели Тейта, и требуют вознаграждение. Местные копы их проверяют. Если всплывёт что-то правдоподобное — дам знать.

Словак почесал затылок, сел в Додж Чарджер, развернулся и медленно покатил по Приозёрному шоссе.

Гурни спросил у Барстоу, не нужна ли помощь, прежде чем вернуться в город на встречу с Асперном.

— Пока нет, — ответила она, осторожно приподнимая застывший слепок.

Здание муниципалитета было одним из трёх крупных викторианских домов на Котсуолд-Лейн. Полицейское управление — по центру, похоронное бюро Пила — с одной стороны, мэрия — с другой.

Все три схожи планировкой: похожие фасады, одинаковые лужайки и одна и та же щедрая сирень перед верандами. В просторном вестибюле неприветливая секретарша, которой явно сообщили, что его ждут, направила Гурни по широкому центральному коридору к последнему кабинету справа.

Дверь была открыта. Кабинет, отделанный панелями и обставленный мебелью красного дерева, напоминал офис Моргана, только просторнее. Асперн говорил по телефону, стоя спиной к столу. Гурни резко стукнул костяшками по косяку. Асперн обернулся, кивнул и показал на кожаное кресло напротив. Через мгновение закончил разговор и продемонстрировал оскал, отдалённо похожий на улыбку.

— Рад, что вы смогли прийти.

— Вы сказали, у вас есть информация.

— Есть. И проблемы. Но сначала хочу, чтобы вы знали, как я ценю ваше участие. У вас отличная репутация.

Он снова обнажил зубы:

— Опыт, сообразительность, послужной список.

Сделал паузу — будто ожидая благодарности за комплимент, — и продолжил:

— Итак, вопрос. Вам дают все необходимые ресурсы?

— Не уверен, что понял, — ответил Гурни.

Это было неправдой: он понял и подтекст, и направление. Но хотел услышать, как Асперн сам это сформулирует.

Тот откинулся в своём огромном кресле и посмотрел на массивный золотой Ролекс на правом запястье:

— Меня тревожит… мышление вашего бывшего напарника.

— «Планы»?

— Пусть будет мышление и приоритеты. Человек, настолько слепой к тёмной стороне Ангуса Рассела, вызывает вопросы. Это наводит на мысль о глупости, соучастии — или о том и другом.

— Расскажите мне о «тёмной стороне» Рассела.

— Вы, конечно, в курсе подозрительных исчезновений?

— Слышал об обвинениях по двум лицам, отклонённых за отсутствием состава преступления.

— На деле — трое. Двое за последние пять лет и ещё один — несколькими годами раньше. Очень уж вовремя для Ангуса эта склонность его врагов исчезать.

— Предполагаете, у Ангуса был сверхэффективный киллер, который уничтожал людей, не оставляя ни улик, ни свидетелей?

— Я предполагаю, что факты красноречивее слов. И что отношение вашего экс-партнёра к фактам доверия не внушает. Я люблю факты. Моё изучение вашего бэкграунда говорит, что вы — тоже.

Гурни промолчал.

— Вы смотрите на меня немногословным полицейским взглядом. Интересуетесь, к чему я клоню, верно?

— Уверен, вы расскажете.

— Всё просто. Совет никогда не выбирал бы Моргана шефом полиции. Это был выбор Ангуса. Но с уходом Ангуса всё изменится. Будут перемены — гарантирую. Должность шефа займет достойный кандидат — по опыту, способностям, честности, а не по блату. Отличная возможность для подходящего человека. Есть над чем подумать, а?

Он улыбнулся благосклонной улыбкой человека, наделённого властью раздавать милости; но маленькие тёмные глазки выдавали личный интерес, тесно сплетённый с предлагаемым «благодеянием».

Если он и искал на лице Гурни благодарность или хотя бы искру интереса к «хорошей работе», то не нашёл.

— Что у вас на уме, детектив?

— Вопросы.

— Спрашивайте.

— Я думаю о том, с какой лёгкостью Ангус «устранял» врагов. Вы когда-нибудь допускали, что могли быть в этом списке?

— Уверен. Я принял меры предосторожности. У меня есть ресурсы. Я собрал сведения, публикация которых доставила бы Ангусу серьёзные неудобства. Я уведомил его о фактах и о поручениях неназванной юридической фирме — передать материалы прессе и правоохранителям в случае моей преждевременной смерти «неестественным» путём. Похоже, это подействовало.

Гурни обдумал сказанное, затем спросил:

— Что можете рассказать о Лоринде Рассел?

Асперн резко хохотнул:

— Днём — королева эротических грёз Ларчфилда, ночью — летучая мышь-вампир. Хотите подробностей — спроси Моргана.

Гурни уже собирался продолжать, когда в кармане завибрировал телефон. На экране — Морган. Он ответил.

— Гурни.

В голосе Моргана было не столько обычное беспокойство, сколько возбуждение: