К счастью, в этот момент звонит телефон Брока, прерывая напряжение.

— Чёрт. Мне нужно ответить, — говорит он. — Обещаю, пять минут — и мы уходим.

— Хорошо. Я просто попрощаюсь с Форрестом, — киваю я.

Он целует меня в щёку, а потом поворачивается к Форресту:

— Приятно было познакомиться. Спасибо, что составили ей компанию. Работа не ждёт, правда ведь? — улыбается, поднимая телефон в воздух и уходит, принимая вызов, в сторону шумной барной зоны.

Я нервно поворачиваюсь к Форресту.

— Ты обручена? — спрашивает он, лицо у него каменное.

— Я собиралась тебе сказать…

— Когда? После того как я бы поцеловал тебя? — прошипел он, к счастью, понижая голос.

— Прости. Я должна была сказать раньше, но…

— Я думал… — Он качает головой, стискивает челюсть. — Забудь.

— Форрест… — Я тянусь к нему, но он делает шаг назад.

— Твоя мама любит твоего жениха? — спрашивает он, бросив взгляд на моё кольцо.

У меня будто дыра открывается под ногами. Это был вопрос времени, когда кто-то из нас это поднимет. Форрест всегда был уверен, что моя мать его ненавидит — и именно поэтому мы не вместе. Ему бы понять, что её проблемы были больше о ней, чем о нём. Но я всё равно отвечаю:

— Да, любит.

— Даже несмотря на то, что он бросил тебя одну на ужине? — поднимает он на меня глаза.

— У Брока затянулось совещание, — говорю я, чувствуя, как невыносимо говорить о человеке, за которого я выхожу замуж, в разговоре с тем, кого когда-то представляла у алтаря. — Он предупредил, что не успеет.

— Господи, не могу поверить, что я вообще сейчас тут стою, — он проводит рукой по волосам, оглядывая бар. — Видимо, я был идиотом, если думал, что у нас ещё может быть шанс, да?

После его вопроса в разговоре всё меняется.

— Ты не был идиотом, Форрест. Мы просто были наивными, — отвечаю я, не глядя на кольцо, крутя его на пальце. — И слишком молодыми. А потом жизнь… случилась.

— Я-то знал, чего хочу, Шона… чего, если честно, до сих пор хочу, — он кивает на мою левую руку, и моё сердце начинает стучать быстрее. — Ты счастлива?

Я смотрю на кольцо и медленно возвращаю его в правильное положение, чтобы бриллиант снова оказался сверху.

— Я… да.

— Звучит не слишком убедительно.

Я медленно поднимаю взгляд, избегая смотреть в его глаза, зная, что увижу в нём вызов. Сердце грохочет в груди, но я заставляю себя говорить: — Мне не нужно тебя ни в чём убеждать.

Он усмехается, допивает оставшийся виски и с глухим стуком ставит стакан на стойку.

— Верно. Не нужно.

Я наблюдаю, как он достаёт из заднего кармана кошелёк, вынимает оттуда пачку купюр и шлёпает их на бар, подзывая бармена, чтобы закрыть счёт.

— Форрест…

Я почти тянусь к нему, но вовремя останавливаюсь. Он весь напряжён, как натянутая струна, и теперь мне кажется, что я зря вообще сюда пришла.

Я хотела просто пообщаться, показать, что мы оба двинулись дальше, что можем вести себя как взрослые люди — несмотря на то, что каждый из нас до сих пор носит кусочек сердца другого. И где-то глубоко внутри я знаю: это никогда не изменится.

Но я также когда-то утаила от него очень важную правду, разрушив то немногое, что у нас ещё оставалось. А теперь снова причиняю ему боль.

— Когда свадьба? — спрашивает он, не глядя мне в глаза.

С неохотой отвечаю: — Через две недели. Четырнадцатого.

И чувствую, как глаза начинают щипать от подступающих слёз.

— Господи… — выдыхает он.

— Форрест…

— Не надо, Шона, — произносит он сквозь стиснутые зубы, когда я отдёргиваю руку. — Мне… мне надо идти.

— Я рада, что мы пообщались, — говорю я, пытаясь завершить разговор на доброй ноте.

— Да… Это было… отрезвляюще.

— Я горжусь тобой, — добавляю. — Я всегда знала, что ты добьёшься успеха, даже после травмы. Ты должен собой гордиться.

Это та самая травма, из-за которой он бросил колледж, потому что больше не мог играть в футбол. Та самая, после которой он прилетел в Лас-Вегас всего через неделю и просил меня поехать с ним обратно в Техас.

— У меня особо не было выбора, правда? Это не та жизнь, о которой я мечтал, но это та, что у меня есть. И да, я горжусь собой. Я задницу надрывал, чтобы чего-то добиться. Надеюсь, ты тоже счастлива в своей жизни.

Он снова бросает взгляд на моё кольцо и задерживается на нём.

— И просто чтобы ты знала — я бы никогда не заставил тебя ждать.

И с этим, приподняв уголок губ в печальной пародии на улыбку, он разворачивается и уходит к выходу. А я снова остаюсь стоять и смотреть ему вслед.

Только теперь желание побежать за ним — ещё сильнее, чем прежде.

19 лет

So What в исполнении Пинк орёт из моей док-станции, пока я грызу колпачок ручки, уставившись на одну и ту же страницу уже минут десять. Психология выносит мне мозг. Я занимаюсь уже два часа, и, кажется, мой мозг официально сдался. Всё, дальше продолжать бессмысленно. Проще сделать перерыв и устроить ещё один заход завтра утром.

Я смотрю на часы — уже за десять. Я не ужинала, и в этот момент мой желудок предательски урчит, давая понять, что пора перекусить.

Я спрыгиваю с кровати в своей студии и делаю три шага до кухни — и тут раздаётся стук в дверь. Моя лучшая подруга с прошлого года, Уиллоу, говорила, что может заглянуть сегодня, ведь я продинамила её ради учёбы. Но когда я открываю дверь, я абсолютно не готова к тому, кого вижу на пороге.

На нём тёмные джинсы, простая белая футболка, волосы в полном беспорядке. Передо мной — Форрест. Но он должен быть в Техасе. Не здесь.

— Шона, — выдыхает он, явный стресс отражается в каждой его черте, под глазами тени от бессонницы. Он выглядит так, будто не спал несколько дней.

— Форрест? Какого чёрта ты здесь делаешь?

— Я должен был тебя увидеть. Я… Я больше так не могу.

Мы не разговаривали несколько дней, но его приезд в Вегас был запланирован только через три недели. Так зачем он здесь сейчас?

— Всё в порядке? Что-то случилось?

Я открываю дверь шире, и он врывается в квартиру, лихорадочно теребя волосы и тяжело дыша. Он выглядит так, будто вот-вот сорвётся или начнёт карабкаться по стенам.

— Да, случилось, — наконец говорит он, выпрямляясь и глядя мне прямо в глаза. — Я ушёл из Texas A&M.

У меня холодеет внутри.

— Что? Почему?

— Я получил травму. Не могу больше играть в футбол. Так что пошли они, эти занятия. Мне не нужен диплом. Но знаешь что? Мне вообще всё это стало не важно. Потому что единственное, что имело значение и всегда будет иметь значение в моей жизни — это ты.

Моя челюсть отвисает.

— Форрест…

Я подношу руки к губам, складывая ладони, пока моё тело словно теряет опору.

Он не должен быть здесь. Я не могу пройти через это снова. Прощание в первый раз уже было пыткой, а теперь стало ещё сложнее. У моего отца ухудшилось состояние. Мама собирается приехать через несколько дней, чтобы я смогла всё ей рассказать.

А теперь ещё и Форрест? Это уже перебор.

— Без тебя мне плохо, Шона, — говорит он, подходя ближе, но не касаясь. Его глаза словно магнит — я не могу отвести взгляд. Моё сознание всё ещё не успело осознать, что он действительно здесь. — Я знаю, ты уехала из-за стипендии и говорила, что расстояние не будет проблемой, но я знаю, чего хочу. Я всегда знал. Это ты. Я хочу, чтобы ты поехала со мной домой.

Я тяжело выдыхаю и делаю шаг назад — мне нужно пространство. Его внезапное появление сбило меня не хуже грузовика.

— Форрест, я не знаю, чего ты ожидал, появившись здесь, но для меня ничего не изменилось. Я на втором году обучения. Если уйду, придётся возвращать стипендию… Я уже выстроила здесь жизнь.

Он морщится, как будто я воткнула ему нож в живот.

— Как это ничего не изменилось? Мне кажется, всё изменилось. А как же наша общая жизнь? Наши планы? Я люблю тебя, Шона. Я без тебя как без воздуха. Мне ничего не нужно, если рядом нет тебя. Ты это слышишь?