— Я не могу отказаться от этой стипендии, Форрест. — Это важная часть причины, и пока что именно её я собираюсь использовать. — И… думаю, нам пойдёт на пользу немного пространства.

— Это же просто деньги, Шона… Пространство? Какого чёрта нам нужно пространство?

— Во-первых, это большие деньги, Форрест. У тебя есть стипендия в Texас A&M, а у меня нет. Я бы платила из своего кармана. А ещё я получаю диплом по коммуникациям. Нет смысла тратиться, если могу получить образование бесплатно. А во-вторых, я думаю, учёба в другом штате пойдёт мне на пользу. Я ведь знала только Арканзас, а теперь два года — Техас. Я хочу увидеть что-то новое.

Надеюсь, он купится на это. Надеюсь, не станет копать глубже.

Но по нахмуренным бровям Форреста я вижу, что он всё ещё ничего не понимает. — Откуда это вдруг? Я думал, мы счастливы, на одной волне. А как же всё, о чём мы только что говорили? Что будет с нами? — Он берёт меня за руку и подносит её к губам, целуя кожу.

— Мы счастливы. И я хочу с тобой будущее. Но прямо сейчас мы можем попробовать отношения на расстоянии...

— Я не хочу этого, — перебивает он. — Не могу представить, что не буду видеть тебя каждый день.

— Я знаю, — шепчу, глядя теперь себе на колени. — Но мы всё равно будем заняты: учёба, твои тренировки, работа... — Я поднимаю глаза и встречаю его взгляд. — Мы сможем говорить каждый день по телефону, летать друг к другу раз в месяц...

— Ты правда этого хочешь? — спрашивает он, и боль в его глазах почти заставляет меня передумать.

Но я уже договорилась с обоими университетами. И мой отец знает, что я приеду. Я должна это сделать. И одна из причин, по которой я всё уладила до этого разговора, — я знала, что Форрест попытается отговорить меня.

Я хочу сказать ему правду. Но пока не могу. Только когда увижу, как всё сложится там. А ещё потому, что знаю — он расскажет моей маме. Если с отцом ничего не выйдет, я всегда смогу уехать. Не лучший сценарий, но хотя бы запасной вариант.

— Да. Мне нравится этот кампус. И это же Вегас — столько всего можно будет поделать, когда ты будешь приезжать.

Он валится обратно на матрас и уставляется в потолок. — Чувствую, как будто у меня сердце на части рвётся, Шона. Ты — моя девушка. Я тебя люблю. Я не хочу быть вдали от тебя.

Я ложусь рядом. — Прости. Но я правда думаю, что для меня это лучший выбор, Форрест. Да, это будет тяжело, и временами — больно. Но мы справимся. Мы сможем. — Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к его губам, поворачивая его лицо к себе.

— Я не хочу тебя терять.

Смотря в его тёмные глаза, я тихо отвечаю: — Ты не потеряешь. Это лишь временно. Четыре года пролетят незаметно… и мы снова будем в Ньюберри-Спрингс, как будто и не расставались.

Он кивает, но ничего не говорит. И хоть мне хочется продолжать разговор, я знаю, что не стоит. Оставить его будет нелегко. Но сердце подсказывает, что я должна это сделать. Я не хочу прожить всю жизнь с мыслью а что если.

Мы лежим так почти пятнадцать минут, прежде чем он снова заговорит: — Знаешь… Думаю, когда мы возьмём ранчо на себя, надо оставить эту хижину, — говорит он, проводя ладонью вверх-вниз по моему предплечью.

— Но она же не будет нужна, если у нас будет свой дом, — отвечаю, благодарная за то, что он всё ещё думает о нашем общем будущем, даже после того, как я только что изменила наш маршрут к нему.

— Знаю. Но я хочу сохранить её на всякий случай. Ну, вдруг мы как-нибудь вернёмся сюда ради воспоминаний… когда уже будем взрослыми, с детьми. — Он пожимает плечами. — Я просто не хочу забывать, с чего всё началось, Шона. Хочу помнить, как всё начиналось.

Он смотрит на меня, и наши взгляды встречаются.

— Хочу помнить, откуда мы пришли и как без ума были друг от друга. Хочу помнить, как мы влюбились, потому что это — лучшее, что со мной случалось. И хоть нам теперь предстоит быть врозь, я знаю, что мы снова найдём дорогу друг к другу, потому что мы предназначены быть вместе. Я это чувствую, — он стучит кулаком по груди.

Я улыбаюсь и поднимаюсь, чтобы поцеловать его. — Я тоже, Форрест. Я всегда буду тебя любить.

Он снова щипает меня за попу и, наконец, улыбается: — Лучше бы тебе так и делать.

Визжа, я пытаюсь скатиться с него, но он прижимает меня к матрасу, нависая сверху. — Нам пора возвращаться, — говорю я, глядя в его глубокие карие глаза и откидывая непослушные пряди со лба. Ему давно пора подстричься, но втайне мне нравится его чуть отросшие волосы — так удобнее запускать в них пальцы. Через пару месяцев он будет немного меняться каждый раз, когда я буду его видеть. От этой мысли у меня сжимается сердце.

— Ещё один раз, — шепчет он мне на ухо, снова твердея у моего бедра. — Я быстро. Раз уж ты уезжаешь, нужно использовать каждую возможность быть вместе.

— А вот раньше ты обиделся, когда я напомнила, насколько ты быстрый.

Он снова щекочет мне рёбра, заставляя меня завизжать. Если кто-то сейчас проезжает мимо, точно поймёт, что мы здесь. — Так ты хочешь мой член или нет, женщина?

Я закатываю глаза, изображая раздражение, но в итоге уступаю. А если честно, я всегда буду хотеть этого мужчину — снова и снова. И в какой-то степени это должно было бы меня успокоить… но на самом деле это пугает. — Ладно. Но я засеку время.

Он надевает презерватив, и в следующий момент снова входит в меня, соединяя нас в самом прекрасном из возможных способов, затыкая меня поцелуем и показывая, насколько он может быть быстрым. Хотя, конечно, он сначала доводит меня, а уже потом получает своё.

Мы были наивны, думая, что следующие годы будут лёгкими, что мы с Форрестом переживём расстояние и тайны. Но мы даже двух лет не продержались, прежде чем жизнь резко изменила курс и повела нас по дороге, к которой ни один из нас не был готов. Дороге, на которой мы оба были слишком упрямы, чтобы свернуть обратно. Дороге, которая отдалила нас друг от друга настолько, что я уже была уверена — наши пути больше никогда не пересекутся.

Но они пересеклись.

Форрест

Наши дни

— И как у нас обстоят дела с бюджетом? — спрашиваю я, глядя через стол на Хавьера Монтеса, моего ведущего проектного менеджера, стараясь не стиснуть челюсть, потому что от этого головная боль только усилится. Терпеть не могу эти грёбаные собрания по прибыли и убыткам — сокращённо P&L, — но они необходимы каждую неделю, чтобы убедиться, что компания, которой я владею, вообще-то зарабатывает, блять, деньги.

— На прошлой неделе возникли кое-какие проблемы, которые затормозили нас по материалам и рабочей силе. На данный момент мы выходим в ноль, но если появятся ещё неожиданные расходы, мы можем уйти в минус по этому объекту.

Я зажимаю переносицу и тяжело вздыхаю. — Чёрт. Этот проект должен был быть лёгким.

Хави кивает.

— Знаю, но эти молодые придурки в бригаде постоянно косячат. Клянусь, босс, у них концентрация — как у комара.

— Скажи им: три ошибки — и они вылетают, — я стучу кулаком по столу. — Больше никаких отмазок. Из-за них мы теряем деньги, потому что они отказываются включать голову.

Хави вздыхает и откидывается в кресле.

— Понял.

Я поворачиваюсь к Бенни, одному из других проектных менеджеров, и готовлюсь выслушать отчёт по его текущим объектам, мысленно проклиная бессонную ночь как причину своей скверной выдержки.

Кого я обманываю? У меня вообще никогда нет, блять, терпения, но сегодня его особенно не хватает. Я уже на грани, а ещё даже не полдень.

Когда я начал работать в High Performance Construction в девятнадцать лет, мне и в голову не приходило, что я однажды стану владельцем компании. Но после того, как я бросил колледж и нашёл отдушину в забивании гвоздей в дерево, я понял, что в этой сфере можно хорошо зарабатывать. Бывший владелец, Ник, тоже увидел, что у меня есть и навык, и уважение к делу. Мы сблизились, и когда он начал подумывать о том, кому передать компанию, он предложил её мне — шанс, от которого я не смог отказаться. У Ника не было ни детей, ни жены, так что передать наследие было некому. Та честь, которую он мне оказал, для меня многое значит. И теперь я борюсь за то, чтобы сохранить его дело и имя — и ради него, и ради себя.