— Ты злился на меня, заставил чувствовать себя ужасной из-за того, что я что-то скрыла… Но ведь ты тоже скрывал от меня правду, — прошептала я.

И его следующий ответ почти остановил моё сердце: — Ну, теперь я говорю, что собираюсь трахать тебя до следующей недели и снова сделаю тебя своей. Как ты к этому относишься?

Я затаила дыхание. — Форрест…

Он не дал мне закончить — его губы накрыли мои, жаркие и жадные. Он прижал меня к стене, сливаясь в поцелуе, полном тоски, боли, страсти и желания. Каждое прикосновение напоминало: всё это время, несмотря на расстояние и прошлое, чувства никуда не исчезли.

Мы оба ошибались, оба врали себе и друг другу. Мы принимали решения, думая, что защищаем друг друга. Но правда была в том, что с самого начала мы принадлежали друг другу — сердцем и душой.

— Боже, женщина. Ты такая упрямая, — пробормотал он сквозь поцелуй.

— Думаю, это ты упрямый, — прошептала я в ответ. — Ты поставил на карту свою жизнь, учёбу, мечту.

— Я бы сделал это снова. А теперь заткнись и позволь мне трахнуть тебя. Мне нужно трахнуть тебя, Шона.

Я прикусываю его нижнюю губу. — Тогда трахни, Форрест.

Форрест поднимает нижнюю часть моей майки и топа, снимает их через голову и отбрасывает в сторону. Он тянется за мою спину, расстёгивает застежку на моем лифчике и срывает его с меня, с голодом глядя на мою грудь.

— Боже, ты чертовски идеальна. Все так же чертовски идеальна, — говорит он, прежде чем наклониться и взять одну из моих грудей в рот. Его язык кружит вокруг моего соска, а другой он щиплет, заставляя их затвердеть еще больше, пока я зарываюсь руками в его густые волосы, тяну за пряди.

— О Боже.

— Не Бог, детка. Я.

Я поднимаю его голову и снова прижимаюсь губами к его губам, обхватив его лицо руками. — Это действительно происходит, да?

— Черт, да. Боже, количество раз, когда я мечтал снова быть с тобой, должно быть незаконным.

Я тянусь к низу его рубашки, поднимая ее, пока Форрест не хватает ее за ворот сзади и одним плавным движением не срывает.

И матерь Божья.

Его тело — мышцы, полные сухожилий, вены, проступающие через загорелую кожу, твердые и полные грудные мышцы, бицепсы, выпячивающиеся, когда он стоит, позволяя мне впитывать каждый сантиметр его тела глазами — мальчик, которого я знала раньше, теперь стал мужчиной.

И сегодня он мой — надеюсь, навсегда.

Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к его груди, целуя его упругую кожу, прежде чем провести языком по его соску, вспоминая, как ему нравилось, когда я играла с ними раньше.

— Черт, Шона. — Он притягивает меня к себе, обнимая, и мы падаем на кровать, снова целуясь.

Когда он поднимается на локтях, нависая надо мной, его глаза скользят по всему моему телу. — Я хочу, чтобы ты разделась. Сейчас же.

Он встает с кровати, расстегивая пуговицу на джинсах, и я делаю то же самое, снимая свои и бросая их на пол. Когда он спускает трусы и его член выскакивает наружу, я задерживаю дыхание. — Боже, да. Это то, чего я хочу.

Он поглаживает свой член и ухмыляется мне. — Он весь твой, детка.

Но потом мой взгляд падает на татуировку на его бедре. — Форрест? Это...

Он перестает двигать рукой и делает несколько шагов ближе, чтобы я могла хорошо рассмотреть. Я провожу пальцем по изображению на его коже — женщина, скачущая на лошади, ее волосы развеваются за ней. Она выглядит свободной, счастливой и уверенной в себе.

Она похожа на меня.

— Я сделал ее за две недели до нашего разрыва, — говорит он, глядя на татуировку, а затем поднимая глаза на меня, чтобы увидеть мою реакцию.

— Это...

— Ты? — Он кивает. — Да, детка. Это ты.

Я смотрю на него с восхищением, а мое сердце готово вырваться из груди.

Я была вытатуирована на его коже все это время, и даже не знала об этом. Но я думаю, что на самом деле мы оба были вытатуированы в сердцах друг друга задолго до этого момента.

— Иди сюда. — Я маню его пальцем, призывая продолжить с того места, на котором мы остановились, потому что война эмоций и страсти, бушующая во мне, слишком сильна, чтобы справиться с ней сразу.

Я решаю позволить страсти взять верх в этот момент. С эмоциями мы разберемся позже.

Он наклоняется ко мне, и наши губы снова соединяются, когда он просовывает руку между нами и гладит меня через мокрые трусики. — Черт, ты вся мокрая.

— Я хочу тебя. Я готова. — Тем более теперь, когда я знаю, как долго этот мужчина хранил меня в своем сердце.

Он отступает назад и зацепляет большими пальцами ткань на моих бедрах, снимая трусики с моих ног так медленно, что я думаю, будто могу умереть. Но затем он опускается на колени, раздвигает мои бедра и без колебаний лижет мою киску снизу вверх. От этого ощущения мои глаза закатываются. — Черт, я скучал по этой киске. Моей чертовой киске.

— Она тоже скучала по тебе, — говорю я, глядя вниз, чтобы посмотреть, как он лижет меня. Наши глаза встречаются, и это один из самых эротичных моментов в моей жизни.

— Блять, ты на вкус как рай. Сладкий, сладкий рай, Шона.

— Форрест... — Я издаю смущённый стон, когда его язык находит мой клитор и идеально обводит пучок нервов. — Не останавливайся.

Он не отрывает от меня глаз, сосет мой клитор и медленно вводит палец в мою киску. Время как будто остановилось, я смотрю, как он лижет меня, с точностью и намерением, которые я чувствую в его прикосновениях и вижу в его взгляде. Ощущения от его пальцев и языка заставляют меня достичь кульминации в рекордно короткие сроки, что немного смущает, но я готова броситься в эту пропасть.

— Кончи мне на лицо, Шона. Покажи мне, кому принадлежит эта киска.

Мои бедра начинают двигаться сами по себе, когда я трусь вверх и вниз по рту Форреста. Его пальцы продолжают скользить во мне, пока он щекочет мой клитор языком, и через несколько секунд я вижу чертовы звезды.

Я кричу от оргазма, выкрикивая его имя, когда падаю с обрыва.

Он проводит рукой по лицу, стирая большую часть моего возбуждения со своего лица и шеи, а затем наклоняется, целуя мои щеки, подбородок и шею. — Боже, Шона.

— Наполни меня, Форрест. Наполни меня своим членом, пожалуйста, — умоляю я, не желая тратить больше времени на восстановление. Все, что меня волнует в этот момент, — это полностью воссоединиться с этим мужчиной.

Форрест проникает внутрь, скользя без особых усилий, поскольку я все еще мокрая и более чем готова для него.

Мы стонем в унисон, когда он входит полностью, прижимается лбом к моему, а затем оттягивает бедра и снова проникает, устанавливая темп, который устраивает нас обоих.

— Блять. Блять. — Его бедра продолжают встречать мои, его толчки мощные, наши тела скользкие от пота.

— Боже, я скучала по этому. Я скучала по нам.

— Это рай — снова быть погруженным в тебя — а это значит, что последние пятнадцать лет я жил в аду, Шона, — шипит он, ударяя бедрами о меня, работая над моим телом, как будто он никогда не забывал, как это делается.

Мое тело готовится к очередному оргазму, когда кончик его члена снова и снова трется о мою точку G.

— Я чувствую, что ты близка. Ты кончишь на мой член? — спрашивает он, шепча мне на ухо.

— Да... Боже, да... — И через несколько секунд я снова взрываюсь, сжимая его руки, пока не проходит кайф.

Сейчас между нами ещё лучше, а ведь тогда это было чертовски волшебно.

— Боже, твоя киска так крепко сжимает меня, Шона, — говорит он, прежде чем поцеловать меня, переворачивая нас так, что теперь я сверху. Когда мы отстраняемся, он смотрит на меня, откидывая волосы с моего лица, а наше прерывистое дыхание наполняет комнату. — Я хочу видеть, как ты скачешь на мне.

— Тогда не переставай смотреть.

Он смеется и указывает на зеркало в полный рост в углу. — Я хочу смотреть на нас. Ты готова к этому?

От этой мысли по моей спине пробегает дрожь, но я киваю, потому что в конечном итоге я готова на все для этого мужчины.