— Ну нет, ты что! — возмутилась Инна. — Я свою ласточку не оставлю, она же будет скучать. — Подруга любовно погладила Audi по капоту.

— Разобьём палатку здесь? — предложила я второй вариант.

— Нет, садись, будем пробираться, — Инна уселась на водительское сиденье и захлопнула двери.

Первые двести метров дались нам легко, дальше дела пошли хуже. Высокая трава цеплялась за решётку радиатора, грязь, скрытая от глаз под зелёным ковром, налипала на колёса.

— Надо было оффроуд брать, — бубнила Инна, вцепившись в руль.

Проехав ещё несколько метров, Audi возмущённо рыкнула, словно ворча: не для таких дорог её изобрели немецкие инженеры.

— Давай, корыто, ну! — нервничала Инна, нажимая на газ. Из-под задних колёс летела грязь, но авто упрямо не двигалось с места.

— Тормози, мы сейчас совсем закопаемся, — пыталась я остановить подругу, но та посмотрела так выразительно, что я умолкла. Один фиг завтра в соседнюю деревню за трактором идти. Сами мы не вылезем из этой зад… из этих приключений.

Инна сдалась через полчаса, осознав бессмысленность своих попыток сдвинуться с места.

— Ты права, — вздохнула она, выключив фары и заглушив двигатель. — Надо было оставить её у дороги.

На что я могла только развести руками. Я пыталась. Подхватив самое необходимое из багажника — палатку, спальники, бутылку с водой и немного еды на ужин — мы двинулись вперёд к очертаниям покосившегося домика, стоявшего на окраине деревни.

В темноте много рассмотреть не удалось, да и ландшафт сильно изменился за то время, что я здесь не была. На просторной улице между домами выросли деревья и кустарники. Нам удалось пройти к моему дому не без труда, конечно. Пробираться сквозь заросли с тяжёлой поклажей — то ещё испытание. Но дальше всё пошло веселее. Палатка и вправду собиралась легко, мы справились без проблем. Хоть в чём-то нам повезло. И, перекусив соком с парочкой бутербродов, мы улеглись спать.

А утром проснулись оттого, что рядом с палаткой вели разговор двое мужчин.

— Откуда это здесь взялось? — произнёс первый,наверное имея в виду наш шатер.

— Надеюсь, это не акция протеста? — усмехнулся второй, чей голос показался мне смутно знакомым.

— Ин, что будем делать? — поинтересовалась я у подруги, которая высунула голову из спальника, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи.

— Знакомиться да помощи просить. Может, они вытащат ласточку? — произнесла она, а затем, запутавшись в мешке и чуть не упав, поползла на четвереньках к выходу и высунула голову.

— Оу, — изумился всё тот же знакомый мне голос, — красотка у моих ног, это даже приятно, хоть и неожиданно.

И тут я поняла, кому принадлежит этот баритон.

Друзья, очень хочется обратной связи от вас. Нравится ли вам новая история?

Не забудьте добивать книгу в бибилиотеку, что бы получать уведомления о выходе новых глав.

— Ну что, Юрец, поехали смотреть твои владения? — хохотнул Димон, подхватывая ключи с трельяжа.

И ведь как он ловко уговорил меня на эту авантюру! Я сам не заметил, как подписал документы на покупку огромного участка земли в сорока километрах от областного центра — небольшого городка в Тверской области. Наверное, время было удачное. После тяжелого развода и дележа имущества я был совсем потерян. Как друг любит повторять — если бы не он, то я скатился бы по наклонной.

Мы знакомы почти тридцать лет, и все это время мой приятель, ввязываясь, с моей точки зрения, в сомнительные проекты, ни разу не прогадал. Его благосостояние лишь увеличивалось год от года. А несколько лет назад он неожиданно продал весьма процветающий бизнес по продаже автозапчастей, выкупив молокозавод в небольшом городишке, название которого — Весьегонск — большинству живущих в нашей стране совершенно ни о чем не говорит.

Но я хорошо знаю это местечко: Димка родом оттуда, я — служил. Там и подружились с ним, когда я, бегая в самоволку в магазинчик, познакомился с продавщицей — его мамой. Добрейшая женщина, Лидия Константиновна, или тетя Лида, подкармливала вечно голодного срочника Юрку, то есть меня. А потом и вовсе пустила в дом — после дембеля. Сам я детдомовский, никто меня не ждал. Поэтому с Димоном не просто друзья, мы практически братья.

Выучившись в местном училище, я занялся тем, что пригонял машины под заказ, а накопив приличную сумму, открыл автосалон, постепенно расширяя бизнес. Естественно, что мне пришлось уехать поближе к работе — в Питер. Там женился, родились дети, осел. И до недавнего времени не помышлял о возвращении.

И, сидя на тесной кухне деревенского дома, где я изливал ему душу, год назад Димка предложил:

— Оставайся, мальчик, с нами, в смысле есть дело, понимаешь, фермы многие позакрывались, а мне позарез поставщик нужен. Заказов полно, расширяюсь, хочу, цех новый отстроил.

Зная, что я продал свою половину бизнеса, уговорил вложиться в покупку земли для постройки фермы. На мои попытки объяснить, что я в коровах ни бе, ни ме, махнул рукой:

— Фигня, я тоже не понимал, откуда что берется, а сейчас легко могу воспроизвести рецептуру любого продукта своего завода по памяти. — Ну чего ты телишься, — злился друг, — не понравится — продашь все и живи как жил. А так представь: чистый воздух, свежее молочко, продукты натуральные. Да и жить будешь рядом, всего-то в сорока километрах от нас с матушкой, не то что сейчас, в Питер к тебе не наездишься.

И я решился, вложил все, что было. Хватило и на старую заброшенную ферму поблизости. Когда-то преуспевающий колхоз с удовольствием распродавал земли, а частники отдавали дома за бесценок. Заросшая травой и пролеском деревенька из семи покосившихся домов тоже стала моей собственностью. В прошлом месяце выкупил последнюю избушку.

Вот это поселение мы и собирались осмотреть, что с ним делать? Нет ли домишка, что на первое время мог стать моим пристанищем. Мотаться сорок километров, конечно, несложно, но и свой угол не помешает.

Темно-зеленый старенький чероки Димона нес нас по узкому провинциальному шоссе, на котором за десятки километров можно не встретить ни одного авто. Мимо пролетали поля, леса, глядя на которые замирало сердце. Красота русской природы всегда поражала размахом и искренностью. Я много чего повидал на свете, но никакие достопримечательности мира не идут в сравнение с родными просторами.

Может быть, Димка прав, мне стоит остаться в деревне? Хотя почти в пятьдесят — наверное, поздно кардинально менять свою жизнь. Или потянуло поближе к земельке? Усмехнулся я, сидя на пассажирском сиденье.

Мы свернули с асфальта и затряслись по заросшему полю. На прошлой неделе шли дожди, и дорога, если можно было назвать так то, по чему мы ехали, прилично размыта.

— Смотри, здесь уже кто-то ездил, — кивнул на примятую траву и следы от колес мой друг.

— Возможно, строители на месте? — предположил я, хотя встреча с ними была назначена лишь на завтра. Но оказался не прав: на середине пути мы притормозили у севшей на пузо красной ауди.

— Как ее сюда занесло? Навигатор сбился? — усмехнулся Димон, глядя на явно женский автомобиль. Почему мы так решили? Потому что ни один мужчина не станет украшать оплетку руля бабочками, а на заднем сиденье раскладывать мягкие подушки. Нет, это средство передвижения явно принадлежит женщине.

— Так баба за рулем, что ты хочешь, — усмехнулся я, вспоминая, как моя теперь уже бывшая жена никак не могла освоить науку вождения, перебив с десяток новеньких иномарок. Я нанял ей водителя, к которому она в итоге и ушла от, отжав половину бизнеса — сеть автосалонов немецких автомобилей.

— Ну не скажи, бабы тоже разные бывают. Ладно, погнали, на месте разберемся, — мы тронулись дальше, и Димон, улыбнувшись, спросил: — Мартынов, а ты знаешь, как та деревня называется, в которую мы едем?

Я помотал головой, откуда? Указателей по дороге не встречалось, да и, судя по запустению вокруг, уже и неважно — деревня вымерла.