Мне нужно с ней поговорить. Обязательно. Признаться во всем. Поднимаясь по ступеням, я лихорадочно строил в голове план разговора. С чего начать? С главного: «Я тебя люблю»? Но она замужем. Не спугну ли ее своим напором? Я видел, что чувства взаимны, но сейчас не лучшее время для признаний. Ее мама в больнице, ее состоянии тяжелое. Кате нужны моя поддержка и помощь, а я со своими объяснениями… Дурак! Надо было цветы купить, — обругал себя я, переступая порог квартиры.

После разговора с Иваном настроение было прекрасным. Мне хотелось свернуть горы ради улыбки любимой женщины.

— Катя, ты дома? — крикнул я, едва войдя.

В ответ — тишина. В груди что-то болезненно сжалось. Знакомое леденящее одиночество, которое после шумного, наполненного жизнью дома Дамера ощущалось особенно остро.

«Ну, раз никого нет, то и мне здесь делать нечего», — решил я. Развернулся и направился к больнице. Встречу Катю, пройдемся, поговорим. Давно пора. Может, я просто тешу себя иллюзиями и ничего для нее не значу?

По дороге ноги сами понесли меня в цветочный ларек. Я замер у витрины, разглядывая пестрые букеты. Ни один не нравился, ни один не был достоин ее. Кате нужно что-то другое. Розы? Нет, точно нет. Уверен, она предпочитает видеть их живыми, на клумбе.

— Молодой человек, вам помочь? — предложила свои услуги продавщица, высокая, угловатая женщина неопределенного возраста. Видя мои муки выбора, она без слов поняла, что нужна подсказка.

Я кивнул, и продавщица засуетилась, выкладывая на прилавок скромные, но изящные цветы.

— Вот, смотрите. Альстромерия. С виду неброская, без сильного запаха, но очень стойкая. В букете смотрится достойно. Подходит для случая, когда хочется просто порадовать близкого человека. Без повода.

Я удивленно поднял на нее глаза. Как можно с первого взгляда угадать, что мне нужно?

Из магазинчика выходил, прижимая к груди огромный букет. Я взял все асто… алсьтро… в общем все, что были. Продавщица оказалась права — смотрелись они прекрасно.

Торопливо шагал по улице, надеясь, что мы с Катей не разминулись. Теплый летний вечер, запах асфальта и бензина, смешанный с нежным ароматом цветов, завистливые взгляды проходящих женщин — ничто не имело для меня значения.

Пройдя по аллее больничного сквера, я заметил ее, стоящую у ступеней в компании молодого человека и о чем-то оживленно беседовала. Подойти? Или подождать? Но Катя, заметив меня, уже помахала рукой, подзывая к себе.

Катя

Состояние мамы еще далеко от нормы, но то, что к вечеру она начала произносить отдельные слова, вселяло в нас надежду. Врач говорил, что делать прогнозы рано, но я-то уже знала: все будет хорошо. Она назвала по имени Егора, меня, Володю… Это была наша маленькая победа. И мама улыбалась — пусть одной половиной лица, но это была ее улыбка, полная решимости бороться.

Как я не просила, остаться на ночь в палате с мамой, мне не позволили. После вечерней капельницы мама уснула, и нас с Егором мягко выпроводили до утра. Точнее, до вечера. Потому что утром приедет Володя.

Инка заверила по телефону, что машина починена и она готова приехать, но я уговорила ее остаться с Димой. Сейчас в ее присутствии не было нужды.

— Поехали, я тебя подвезу, — предложил сын, поддерживая меня под руку на обшарпанной больничной лестнице.

Я на секунду заколебалась. Зачем? Мне ведь совсем рядом до дома. До временного дома. О котором мой сын даже не догадывается, между прочим.

— Егор, нам надо поговорить, — наконец выдохнула я. — Кое-что произошло.

— Еще что-то? — удивленно уставился на меня сын, чуть не споткнувшись на ступеньке. — Да вашу ж… То есть, ой, в общем… — поправился он, зная мое отношение к крепким выражениям.

Этот разговор будет долгим, и мне нужно предупредить Юру, чтобы он не волновался. Хотя с чего бы? Он уехал днем, не сказав, куда. Может, его и дома-то нет.

— Ну, мам, чего еще стряслось? — вопрос Егора вернул меня к реальности.

— Только, пожалуйста, не волнуйся, ладно? — тут же поняла, что сказала глупость. Меня бы такие слова точно заставили занервничать.

Мы вышли на улицу и успели отойти пару метров от входа.

— Так-так-так, — Егор резко развернулся ко мне, преградив дорогу. — Рассказывай, что еще сегодня стряслось?

— Не сегодня… давно. У твоего отца другая женщина. Другие женщины.

Не знаю, сколько их. Две — точно: Анжела и та, что в отпуске, грудастая. Пересказала сыну тот злополучный разговор. С каждым словом его лицо все больше мрачнело.

— Только Егор, прошу тебя, спокойнее, — видя, как сжимаются его кулаки, попросила я, — так иногда случается, когда дети вырастают, люди становятся друг другу чужими.

— Мам, но ведь у вас все было хорошо? — несмотря на то, что Егор уже сам мужчина, сейчас он напоминал мне растерянного ребенка. Ему, конечно, сложно принять то, что между родителями происходит.

Пожала плечами, что еще сказать? То, что наша семья — видимость, и надо давно было признаться в этом?

Егор поймет, уверена. Вместо слов сын просто прижал меня к себе, желая передать поддержку. Сын никогда не был мастером говорить о чувствах. Обняла в ответ и зажмурившись прошептала:

— И это еще не все… В моей жизни появился человек. Который мне очень нравится.

Егор отстранился и пристально посмотрел мне в глаза.

— Ма-а-ам… — протянул он с опасной интонацией. На его лице читалась буря эмоций — обида, ревность, недоверие. — И ты туда же? Отец в курсе?

— Нет. Вернется, и я ему все расскажу. Наш развод это вопрос решенный. — Старалась говорить спокойно, мягко, но твердо, чтобы он понял, что я не шучу. — Что бы ты ни думал, но Юра…

— Значит, Юра, — перебил он меня, сузив глаза.

— … между нами ничего не было. Только его забота и поддержка. И как бы сильно он мне ни нравился, пока я замужем, ничего не будет. Твое право — не верить в это. Но ты должен знать: нашей семье с отцом пришел конец. Я поставлю в ней точку.

— Где ты этого типа нашла? — фыркнул Егор, демонстративно не называя имени.

— Его зовут Юра, — поправила я, уже раздражаясь. Все шло не так, как я представляла. И именно этого я боялась. Но и те чувства, что испытывал Егор, я прекрасно понимала, сама не так давно их испытывала, когда у мамы появился Володя. — Я не прошу принять его в семью. Нет. Просто хочу, чтобы ты знал правду.

За спиной сына я увидела Юру. Он стоял поодаль, не решаясь подойти. И сама помахала ему.

— Это он, да? — хмуро спросил Егор, догадываясь кто у него за спиной.

— Да. — Я посмотрела сыну прямо в глаза. — Жизнь слишком коротка, чтобы прожить ее не так, как хочешь ты, а как ждут от тебя окружающие. Посмотри на бабулю. Еще позавчера она носилась по магазинам, выбирая коляску для правнучки, а сегодня не может поднять ложку. Я не хочу в свои последние часы сожалеть, что не решилась изменить свою жизнь. Подумай об этом, сынок.

Я хотела обойти его, но сын внезапно снова прижал меня к себе, уткнувшись лицом в мои волосы.

— Мам, ну что ты такое говоришь? Я… Папа, он, конечно… но он свой, родной. А это чужой дядька… Понимаешь?

— Понимаю, — тихо ответила я, гладя его по широкой спине. — Но своими людьми становятся не по крови, а по поступкам. Дай ему шанс.

Я почувствовала, как его железная хватка ослабевает.

— Ладно, — хрипло выдохнул он. — Знакомь со своим «рыцарем». Только предупреждаю, если что… — он демонстративно сжал кулаки.

— Не потребуется, — улыбнулась я и взяла его за руку, поворачивая к Юре. — Юра, это мой сын, Егор. Егор, это Юрий.

Мужчины молча кивнули друг другу.

— Как мама? — первым нарушил паузу Юра, обращаясь ко мне.

— Лучше. Стала говорить. Назвала всех по имени.

— Это отличные новости, — искренне обрадовался он.

Молчавший Егор решил, что с него достаточно впечатлений.

— Мам, я так понял тебя есть кому провожать? — кивнул сын на Юру, — Тогда я откланяюсь, меня дома ЖЕНА ждет. — выделил он последнее слово. Делая, видимо, жирный намек и на мое семейное положение, не иначе. И развернувшись, пошел в сторону парковки, на которой оставил свое авто.