Я уже собиралась это сделать, как над ухом раздался ледяной голос Валерии:

— Николаева! Ты совсем обалдела? У нас здесь салон сотовой связи или всё-таки магазин? Положи телефон. Немедленно. И с тебя штраф за личный разговор в рабочее время.

Она торжествующе улыбнулась, думая, что победила. Медленно убрала телефон в карман, развернулась к ней, расправляя плечи и глядя в глаза, произнесла:

— У тебя что было по истории в школе? — не соблюдая субординации, перешла на «ты». Раз она в меня тычет, то чем я хуже? Да и достала она, сил нет. Что за пигалица? Две недели директор, а возомнила о себе чёрт знает что! Правила, штрафы. Да шла бы она в лес… за грибами.

— Чего? — обалдела от внезапной резкости Валерия.

— Ну, три, а при чём здесь…

— Оно и видно, — усмехнулась ей в лицо, — крепостное право отменили в 1861 году, у нас трудовой контракт. Согласно которому ещё и перерыв на обед есть. И сейчас, — я, вскинув руку, посмотрела на циферблат, — как раз он самый. А я с тобой время теряю.

Я развернулась и вышла в коридор, оставляя директрису растерянно хлопать глазами посреди торгового зала. И это я ещё не сказала ей, что планирую отлучиться на полчасика для показа машины. Будет ей сюрприз.

Директриса не сводила с меня глаз, явно желая впаять ещё штрафов. Я прекрасно понимала, к чему всё это затевается: она вынуждала меня уволиться по собственному желанию. Не знаю, что ей сказал Палыч, но по её поведению было видно, что уволить меня сама она не может. Вот и прижимает, как умеет. Ладно, плевать. Сейчас с мамой разберёмся, отправлю её в санаторий и начну подыскивать себе новое место. Мои нервы мне ещё пригодятся.

— Екатерина Игоревна, — обратилась ко мне Валерия, скривившись, словно у неё за щекой долька лимона, — а что у нас с новым поставщиком молочной продукции? Полки пусты, — директриса демонстративно указала на изрядно поредевшие холодильники, — где тот мужчина, с которым вы договаривались?

В её голосе звучало такое ядовитое удовольствие, что мне захотелось швырнуть в неё ближайшей банкой с огурцами. Но я лишь потянулась за телефоном и набрала номер Димы. Пара гудков — и знакомый голос:

— У аппарата! — бодро отозвался поставщик, и по совместительству без пяти минут жених подруги. Как назло, его отчество напрочь вылетело из головы, а может, я никогда его и не слышала.

— Дим, привет, ты не забыл про нашу договорённость о встрече сегодня? — произнесла в трубку, косясь на Валерию.

О, оно того стоило! Услышав фамильярное «Дима», у неё глаза из орбит вылезли. Она навострила уши, ловя каждое слово. Делала это так топорно, что буквально прильнула к трубке с другой стороны.

— Конечно нет, уже лечу! — бодро отозвался Димка. — Кстати, у меня для тебя сюрприз!

— Да? Какой? — заинтригованно спросила я, поддерживая неформальное общение.

— Мама тебе кое-что передала, увидишь. Чао, крошка! — отключился Дима.

Сказать, что директриса прифигела, — ничего не сказать. Она сейчас напоминала рыбу, вытащенную на берег: раскрывала свои пухлые губы, словно ей не хватало воздуха, вращала выпученными глазами и вообще выглядела своеобразно.

Но мне некогда было её рассматривать — вдруг за это тоже штрафные санкции предусмотрены. Я убрала телефон в карман и отправилась к тем самым сиротливо опустевшим витринам с молочной продукцией, проверять сроки годности.

Верочка и Света тихонечко хихикали над разыгравшейся в магазине сценой, пока опомнившаяся Валерия не рявкнула:

— А ну, марш за работу! Чего уставились! Сейчас штраф влеплю!

Девчонки нехотя разошлись по своим местам.

А у меня в кармане снова завибрировал телефон. Сообщение — Юра.

Безумно по тебе скучаю! Каждую свободную минуту думаю о тебе и жду встречи. Как мама?

Больших усилий стоило мне не стоять посреди торгового зала с глупой улыбкой на лице. Губы сами растягивались, а сердце замерло, а затем пустилось вскачь от этих строк.

Наплевав на недовольство начальства, набрала ответ:

Мама идёт на поправку, насколько это возможно, обещают через неделю выписать.

Я тоже очень скучаю. Когда ты приедешь?

И убрала телефон.

Смена текла в привычном неторопливом ритме: привозили товар, заходили покупатели, девочки хихикали, отпуская шуточки в адрес Валерии, скрывшейся в своём кабинете.

Время близилось к приезду покупателя, я нервно посматривала на часы. Мне предстояло покинуть рабочее место без дозволения «высокого начальства». Высоким мы её окрестили вовсе не из-за того, что она выше нас по иерархической ступени, а потому что каблуки на ней сегодня — умопомрачительные. Я в таких смогу только красиво стоять, а эта мадам легко переставляет ноги, так, будто на ней не десять сантиметров шпильки, а простые кроссовки.

Дима появился очень вовремя, когда стрелки показывали без десяти шесть. Он распахнул двери магазинчика, сияя белозубой улыбкой.

— Добрый вечер, красотки! — судя по довольному виду, его день прошёл не в пример удачнее моего. В руках Дима держал объёмную папку с документами, очевидно, что принёс договоры, полный список продукции, сертификаты и всё, что положено для заключения сделки.

— Катюша! — поприветствовал меня мужчина, заключив в медвежьи объятия.

И я, воспользовавшись случаем, шепнула ему на ухо:

— Выручай, задержи директрису в кабинете на полчаса, мне надо отлучиться по важному делу.

— Какому? — ещё теснее прижал к себе Дима. — Юрка знает?

Времени объясняться не было, заверила, что всё в рамках дозволенного, позже расскажу, и отстранилась.

— Сделаю, — заверил Дима. — Где начальство? Веди.

Валерия Светлана Михайловна скучала в кабинете, сидя за директорским столом. Она подперла щеки руками, отчего те «сползли» наверх, оставляя вместо глаз узенькие щёлочки.

При виде симпатичного мужчины за моей спиной девица моментально сменила позу: расправила плечи, выпятив значительного размера грудь вперёд, словно отличница, сложила руки перед собой и натянула на лицо улыбку.

— Чем могу быть полезна? — в голосе появились нотки коварной соблазнительницы.

— Валерия Михайловна, это наш новый поставщик молочки, Дмитрий, — проходя в кабинет, представила я на удивление притихшего мужчину. Обернулась и наткнулась на непривычно серьёзное выражение лица. Ни намёка на весёлость, ни следа от улыбки.

— Романов Дмитрий Олегович, — как-то даже резко представился Дима, который и вправду сейчас выглядел больше Олеговичем, чем Димой.

Валерия Михайловна замерла, её улыбка начала потихоньку сползать с лица. Глаза, ещё секунду назад сиявшие кокетливым интересом, метнулись ко мне, пытаясь найти подсказку, а затем снова уставились на Дмитрия. Она явно не понимала, как себя вести дальше. И почему этот симпатичный поставщик ведёт себя так строго, хотя со мной по телефону он говорил иначе…

— О-о… Очень приятно, — наконец выдавила она. — Мы как раз о вас, то есть о вашей продукции… думали…

— Это видно, — холодно парировал Дима, обводя взглядом её кабинет, а затем перевел тот же строгий взгляд на неё. — По количеству пустых полок в молочном отделе. Думали так усердно, что люди остались без кефира и творога.

Дима сделал шаг вперёд, и Валерия инстинктивно отклонилась назад в своём кресле.

— Я с утра ждал вашего звонка о времени встречи, и если бы Катерина Игоревна, — он мазнул по мне взглядом. А я мысленно присвистнула, надо же, и отчество моё не забыл, — не набрала меня, то меня бы здесь не было.

Он говорил ровным, спокойным голосом, но каждое слово било точно в цель. Валерия Михайловна нервно сжала пальцами столешницу. Её «значительная грудь», которую она ещё недавно так горделиво выпячивала, казалось, сдулась.

— Дмитрий Олегович, это просто недоразумение… — залепетала она. — Я как раз собиралась…

Дима выпрямился, и на его лице впервые появилось что-то похожее на привычную улыбку, но всё ещё строгую.