Я лишь усмехнулась, уверена: будь домик невзрачной расцветки, подруга прошла бы мимо. Но падкая на всё яркое, она затормозила и принялась рассматривать это «чудо».

— Инн, ты кроссовки хотела, — робко напомнила я о цели визита в магазин. Мне не терпелось закончить уже шопинг. Ноги устали и отчаянно желали домой, завалиться на кровать.

— Да подожди ты! — Инка откинула москитную сетку, преграждающую вход, и сунула внутрь голову. — Просторно, — одобрила, вылезая.

— Куда собралась? — улыбнулась, глядя на взлохмаченные волосы подруги. — В поход?

— А почему нет? — продолжая осмотр ассортимента, заявила она. — Помнишь, как мы в девятом классе с трудовиком и географичкой ходили на каникулах?

— Ой, лучше не напоминай, — застонала я. — Дождь, комары и пьяный Аркадий Петрович…

— Прогресс шагнул вперёд, вон смотри — свечи от комаров, — сунула мне под нос Инка жестяную банку, похожую на консервную, да и сетка на двери, — носком туфельки подцепила край палатки, — а жара какая! Ни одной тучки.

— Могу я вам чем-то помочь? — словно из воздуха материализовался консультант. Молодой человек лет двадцати в фирменной футболке магазина с бейджиком «Гордей» источал такое жгучее желание взять над нами шефство, что было даже неловко расстраивать. В туристическом отделе нам ничего не нужно, и я уже набрала воздух, чтобы сказать «нет», но что-то пошло не так. Какого чёрта? Торчать в душном городе весь отпуск? Когда я могу себе позволить махнуть куда угодно? Вокруг столько красивых мест, где я не была, остановиться на берегу озера, разжечь костёр, пожарить на палочке хлеб с колбаской, как в детстве. А почему бы и…

— Да, — вылетело быстрее, чем я сообразила.

И через полчаса мы загружали в багажник Инкиного седана ту самую оранжевую палатку, которая, со слов продавца, была «the best of the best of the best» из того, что есть в магазине, два спальника, с десяток москитных свечей, походный котелок, складные стулья со столиком, пенку, средство для розжига, котелок и пару фонариков с запасными батарейками.

— Чёрт, кроссовки забыла, — захлопнув багажник, простонала Инка. — Придётся возвращаться.

Вечером, сидя на кухне Инкиной квартиры, мы обмывали покупки чаем с пирожными и выбирали, куда поедем.

На столике стоял букетик ромашек, которые подруга покупает сама себе постоянно, когда их начинают продавать старушки у метро. Слабость к полевым цветам — это от первого мужа, он постоянно дарил их. Вазочка с вишнёвым вареньем, которое Инка варит каждый год, непременно выковыривая косточки. Это её любимое лакомство. И, конечно, пузатый заварочный чайник, сквозь стеклянные стенки которого виден тёмный напиток.

Инна разлила чай по чашкам, и аромат бергамота смешался с запахом вишнёвого варенья.

— Куда едем? — спросила она, подвигая ко мне корзиночку со взбитыми сливками.

— ПоедЕМ? — уточнила я, решив, что ослышалась. — Хочешь сказать, что ты со мной?

— Конечно, не могу же я пропустить такое веселье, — улыбнулась Инна.

— А как же работа? Борюсик, в конце концов? — не могла понять я. Наверное, все мои мысли легко читались на моём лице, потому что подруга, пожав плечами, произнесла:

— А что Борюсик? Он дал мне неделю и моё право, как ей распорядиться. Как раз на природе приведу мысли в порядок, приму взвешенное решение. А работа не волк, знаешь ли. Да и уволилась я.

— Когда? — удивлённо воскликнула я. — Почему не сказала?

— Так неделю уж как. Потом расскажу, не буду настроение портить, давай лучше думать, куда поедем?

Карелия, Сосновый бор, берег Ладожского озера — перечисляла я варианты, что приходили мне в голову.

При слове «озеро» Инка оживилась.

— О, Селигер! — выдала она ещё один замечательный уголок природы. — Правда, ехать далеко, но если мы по очереди рулить станем, то вполне.

Сердце взволнованно забилось — от Селигера недалеко до моей деревеньки, и я предложила:

— Инн, а как ты смотришь на то, чтобы по дороге сделать небольшой крюк и заехать в мои родные пенаты?

— Там водоём есть?

У меня сразу же предстал перед глазами пруд с пиявками, в котором мы с удовольствием купались в детстве. Речушка, протекающая под горкой, не в счёт — слишком холодная вода даже в жару, да и глубина максимум по колено.

— Рыбинское водохранилище, но до него надо ехать, — вспоминла я про самое крупное место для купания. Но оно в сорока километрах, сейчас на машине это каких-то полчаса езды. А в конце девяностых это было целое приключение на автобусе, ходившем дважды в день: семь утра туда и пять вечера обратно. Конечно, взрослые не катали нас каждый день, но несколько поездок за лето всё-таки были.

— Ну и отлично! — повеселела подруга оттого, что с местом мы определились. — Теперь нам нужен список вещей.

— Спички, соль, питьевая вода, консервы, крупа, макароны, — выводила я на листе.

— Шампанское, мясо, шампура, — диктовала Инка.

— Топор, нож, сухие дрова на первое время, — писала я.

— Купальник, пауэрбанк. Два. Ноутбук, — дополняла подруга.

— А ноут тебе зачем? — удивилась я совершенно ненужной, с моей точки зрения, вещи на отдыхе за городом.

— Ну мало ли, киношку вечером глянем, — пояснила Инна. — Кстати, надо скачать, а то, кто его знает, что там со связью в глуши.

Мы так засиделись, строя планы, что ночевала я у Инки. Какой смысл идти домой, когда там пусто? Костик прислал СМС, что у них всё суперически, накидал фоток: шведский стол, шикарный номер и довольный Влад, развалившийся на моей половине двухместной кровати… Ничего, — мстительно пронеслось в голове, — скоро мне тоже будет чем похвастать.

Утро прошло в суете сборов. Вроде мы и поднялись в семь, а пока паковали сумки, заезжали в магазин, заправляли машину, так что выехать из города смогли только ближе к часу дня. Навигатор указывал нам путь, радио развлекало лёгким летним репертуаром, а мы с отличным настроением неслись на Инкиной машине вперёд к приключениям. Новенькая Audi, рыча турбированным двигателем, приносила удовольствие от поездки. Мы пересаживались каждые сто километров, чтобы не уставать за рулём.

Поля сменялись лесами, реки — озёрами, солнце клонилось к закату, когда мы въехали в маленький городок районного масштаба — Весьегонск. Отсюда до моей деревеньки рукой подать. Чем дальше мы отъезжали от Питера, тем меньше машин на дороге, споконее движение. Здесь же и вовсе казалось, что жизнь течёт по-другому, неспешно.

Я предложила провести ночь вместой гостинице, всё-таки мы едем практически в никуда. Кроме названия от деревни ничего не осталось. А разбивать палатку в потёмках — не самая лучшая идея. Но Инка отмахнулась:

— Не бзди, мальчик сказал, что с это моделью справится даже ребёнок. Ну что мы с тобой — две взрослые тётки — колышки по краям не вобьём? Тем более весь крепёж в комплекте.

— Ну раз так, погнали, — согласилась я. Действительно, что я волнуюсь? Накрайняк в машине переночуем.

Крестообразный перекрёсток шоссе и грунтовки, именуемый местными в моём детстве «Кресты», мы нашли сразу же, а вот дороги, что вела через поле к домам, не было.

— М-да… — оглядела в свете заката колосящиеся заросли тимофеевки Инна. — Засада.

— Давай оставим машину и пешком? — предложила я.

Запах, ни с чем не сравнимый запах лета, детства, окутал меня с ног до головы. Казалось, если закрыть глаза, вместо взрослой Екатерины Игоревны стоит школьница Катя с короткой стрижкой под мальчика. А где-то там, вдалеке, ждёт бабушка, жаря ароматные оладушки с малиновым вареньем к ужину. Я провела рукой по пушистым метёлкам трав, вспоминая, что когда-то на этом месте не было запустения, а росла пшеница. И в начале августа начиналась уборка зерновых: бесконечный поток ЗИЛов тянулся вдоль огородов, увозя полные кузова. У нас с друзьями был «свой водитель», который катал нас днём. И никто не боялся отпускать ребятишек — все знали, что будет полный порядок. Сейчас, будучи взрослой, я с улыбкой вспоминала те дни и никак не могла понять, почему водители соглашались на таких пассажиров.