Анна осторожно открыла дверь в кладовую. В нос ударил резкий запах старой древесины и пыли. Комната была маленькой, с низким потолком и тёмными углами, где скапливалась многолетняя паутина. Здесь стояли старые коробки и сундуки, некоторые из которых она помнила ещё с детства. Её мать хранила в них всё: от зимней одежды до старых фотографий и писем.

Она взяла одну из коробок и поставила её на пол. Открыв крышку, Анна обнаружила старые салфетки, выцветшие от времени, и несколько пожелтевших газет, спицы и пряжу. Она убрала их в сторону, продолжая рыться в коробке, когда её пальцы наткнулись на что-то твёрдое. Это был старый кожаный дневник, потрёпанный и слегка изношенный, но всё ещё сохранивший свою форму.

Сердце Анны замерло. Она не ожидала найти здесь что-то подобное. Этот дневник выглядел таким знакомым. Она осторожно вынула его из коробки и провела рукой по выцветшей обложке. Казалось, что он вот-вот развалится от прикосновения, но книга оставалась крепкой, несмотря на свой возраст.

— Что это? — прошептала Анна, её голос прозвучал неожиданно громко в тишине комнаты.

Сев на пол, она положила дневник на колени и, затаив дыхание, открыла его посередине. Строчки аккуратного почерка, сразу же заставили её сердце забиться быстрее. Она узнала этот почерк — это была её мать. Дневник матери.

17 мая 1995 года

Сегодня мы приехали в домик на озере. Здесь так тихо и спокойно, я всегда чувствую себя здесь по-настоящему живой.

Говорили первые строки.

Анна почти не дышала, боясь пропустить хоть одно слово. Мать никогда не рассказывала ей о том, что вела дневник, и это открытие ошеломило её. Её мать всегда была такой сдержанной, такой закрытой в своих мыслях. Возможно, это был единственный способ, которым она выражала свои чувства.

Сегодня я впервые почувствовала, что дом на озере стал по-настоящему моим. Это место всегда было мечтой твоего деда, но я вижу, как оно становится и моим убежищем. Когда-то я думала, что нашла своё счастье в городе, в шуме и спешке. Но как только я вошла в этот дом, почувствовала, что тут могу быть собой. Места вроде этого обладают магией, они заставляют задуматься о прошлом, о будущем… о том, кто мы на самом деле.

Анна совсем крошка. Она смеется, когда лучи солнца скользят по воде. И сейчас она даже не подозревает, сколько тайн этот дом хранит в своих стенах.

Анна продолжала читать, погружаясь в воспоминания матери о том, как они с отцом проводили здесь лето. Мать описывала, как они собирали ягоды в лесу, ловили рыбу на озере, как отец чинил старую лодку, а она готовила обед на кухне. Эти воспоминания были такими живыми, что Анне казалось, будто она снова оказалась в тех далёких днях, когда они были вместе. Дневник открыл перед ней их мир, который она, будучи ребёнком, не могла понять до конца.

Страница за страницей дневник становился всё более личным. Её мать писала не только о радостях, но и о страхах, о сомнениях. Анна узнала, что мать часто чувствовала одиночество, несмотря на любовь и заботу отца. Она была полна тревог о будущем, о том, что будет с Анной, когда та вырастет.

Анна остановилась на одной из записей, сделанной в день, когда ей было шесть лет.

13 сентября 1996

Сегодня Анна опять задала мне этот вопрос: «Мама, почему ты так грустишь?» Я не смогла найти ответа. В её глазах отражалась вся моя боль, которую я так старательно скрываю. Но как я могу объяснить это ребёнку? Она такая маленькая, ещё слишком невинная, чтобы понять, что взрослая жизнь — это не только радость.

Анна замерла, чувствуя, как в груди растёт ком. В этом дневнике её мать была совсем другой — она была настоящей, уязвимой, открытой. Анна никогда не видела её такой. Казалось, что она впервые по-настоящему знакомится с матерью.

Она перевернула ещё несколько страниц и наткнулась на запись, которая потрясла её до глубины души.

1 февраля 2007

Я боюсь, что когда меня не станет, Анна потеряет свою связь с этим домом, с нашими воспоминаниями. Этот дом — наша крепость, наш мир. Я хочу, чтобы она знала: пока она здесь, она не одна. Мы всегда будем с ней, даже если нас не будет рядом.

Слёзы подступили к глазам Анны, но она не позволила им пролиться. Она смотрела на эти строчки, чувствуя, как внутри что-то переворачивается. Её мать знала, что этот дом будет важен для неё. Это место было не просто домом — оно было их семейным наследием, их связью.

Анна прижала дневник к груди, закрыв глаза. Это было не просто книгой — это было письмо от матери, которое она наконец получила. Оно стало доказательством того, что её мать думала о ней, заботилась о том, чтобы Анна никогда не чувствовала себя одинокой, даже спустя годы после её смерти.

Она глубоко вздохнула и оглядела комнату. В этом доме было больше, чем просто старые вещи и пыль. Здесь были истории, воспоминания, и самое главное — любовь. Любовь её матери, которая жила в этих стенах, в этих записях. Анна поняла, что этот дом — это её якорь, её связь с прошлым и с теми, кого она потеряла.

Поднявшись с пола, Анна положила дневник на стол. Она знала, что впереди ещё много страниц, которые ей предстоит прочитать. Много секретов, которые раскроются перед ней. Но она больше не боялась. Этот дневник был её проводником в прошлое, в её связь с матерью. И она была готова узнать всё.

Артём стоял на кухне чайного домика в Карелии, разглядывая старую медную турку. Он нашёл её случайно, когда искал что-нибудь полезное для своего пребывания здесь. Турка оказалась давно забытым сокровищем, и Артёму показалось, что с ней в руках он вернулся в прошлое, в уютное и родное место. Запах молотых зёрен пробудил в нём тёплые воспоминания.

Тишину нарушил резкий звонок телефона. На экране высветился номер Наташи, и Артём невольно сжал телефон крепче, чем собирался.

— Алло, — его голос прозвучал хрипло, как будто он слишком долго молчал.

— Артём, — Наташин голос был таким же холодным и ровным, как всегда. — Ты поговорил с риелтором?

Он напрягся, чувствуя, как закипает раздражение, но старался держаться спокойно.

— Нет, ещё не успел, — ответил он, пытаясь сосредоточиться на молотом кофе в пакете.

— Тебе нужно это сделать. Она не может начать показывать квартиру, пока ты не съедешь. Покупатели хотят видеть её пустой.

Артём слушал её резкие, почти механические слова и молчал. Наташа всегда была такой — практичной, жёсткой, но в её голосе не было ни капли эмоций, ни намёка на то, что когда-то они делили эту самую квартиру, смеялись, мечтали. Теперь всё это ушло, а она говорила с ним так, будто они просто подписывали очередной договор.

— Тебе нужно уехать, Артём, — продолжала Наташа. — Я собираюсь начать показывать дом на следующей неделе. Время уходит. Риелтор уже назначила показы на субботу. Тебе нужно срочно освободить квартиру, — её голос прозвучал категорично, почти приказным тоном.

Он молча сыпал свежемолотый кофе в турку, наливал воду и включал плиту, чувствуя, как аромат зёрен наполняет маленькую кухню.

— Артём, ты меня слушаешь? — Наташа не унималась. Её голос раздавался раздражающе чётко, как будто она была здесь, рядом.

— Я съехал уже давно. Делай с квартирой что хочешь, — холодно бросил Артём в телефон.

— Ты должен был сообщить мне это раньше! — Наташа не успела договорить, как он уже сбросил звонок.

Слегка постукивая пальцами по столу, он наблюдал за процессом варки, медленно вдыхая терпкий аромат. Пузырьки начали бурлить, а жидкость подниматься по краям, и Артём аккуратно снял турку с плиты.

Он налил напиток в кружку, глубоко вздохнул и сделал первый глоток. Горький вкус разливался по его горлу, согревая изнутри, и на мгновение ему показалось, что жизнь вновь приходит в норму. Но это чувство быстро улетучилось — как и всегда.