Он откусил маленький кусочек. Нежный сливочный сыр, орехи, чернослив — всё это танцевало на языке, взрываясь шокирующей сладостью. Артём ел медленно, наслаждаясь каждым укусом, как будто хотел продлить это удовольствие. Как давно он на самом деле наслаждался едой?

Закончив, он тихо сидел на ступеньках, позволяя этому теплу распространяться по всему телу. Мысли вновь вернулись к Анне. Её голубые глаза, русые локоны, мягкое лицо, словно сошедшее с открытки. Артём не мог понять, почему эта женщина вызвала в нём такие сильные чувства. Анна. Имя само по себе звучало как поцелуй.

Фантазии начали захлёстывать его разум. Он представлял, как возвращается на кухню, извиняется перед Анной за резкость, а потом предлагает ей провести день вместе. Они бы отправились к озеру, он бы расстелил плед на берегу, и тёплое солнце играло бы на её коже. Он медленно расстёгивал бы её платье, наслаждаясь каждым моментом. Он вообразил, как медленно снимает с неё одежду, открывая плавные линии её бледного тела. Его губы коснулись бы нежной кожи на шее, заставляя её дрожать… он провёл бы языком по её груди, чувствуя её тепло…

Артём резко прервал свои мысли, тряхнув головой. Сделав глубокий вдох, он попытался успокоиться. Войдя обратно на кухню, он громко поставил пустую тарелку и кружку на стол, привлекая внимание Анны.

— Так ты готова сдать мне дом в аренду, после того как мы сделаем ремонт? — задал прямой вопрос Артём. — Я не возьму денег за ремонт, а ты не возьмёшь деньги за аренду. Никто никому ничего не будет должен, и каждый останется в выигрыше. По рукам?

Анна ничего не ответила, лишь мягко кивнула.

— Мне нужно вернуться в дом к Виктору, какую комнату я могу занять, когда вернусь?

Анна молча указала рукой на закрытую дверь в дальнем конце дома.

Артём быстро дошёл до комнаты, открыл дверь и поставил сумку на пол. А затем вышел на улицу. Конечно, ему не нужно было никуда возвращаться. Он просто хотел уйти подальше от Анны. Хотя бы на время, удивляясь такой бурной реакции на неё.

Анна стояла в центре комнаты, ощущая, как её ноги увязают в мягком, покрытом пылью ковре. Она оглянулась вокруг, внимательно всматриваясь в каждый уголок старой комнаты. Здесь всё казалось пропитанным временем. Словно стены сами по себе могли рассказать бесконечные истории о прошлом. Тяжёлые занавески на окнах почти не пропускали свет, и комната была погружена в полумрак, что придавало ей ещё больше таинственности.

Её руки дрожали, когда она брала старую тряпку, чтобы вытереть пыль с полок, на которых скопились годы забвения. Этот дом был частью её детства, частью того, кем она была когда-то. Теперь, вернувшись сюда после стольких лет, Анна не могла избавиться от ощущения, что сама погружается в забытое прошлое. Она прикоснулась к одному из старых книжных томов, лежавших на полке, и почувствовала, как его поверхность была покрыта слоем пыли. Книга была слишком старой, чтобы её читать, но в её старых страницах скрывались воспоминания.

— Всё здесь кажется таким чужим, — прошептала она сама себе, обтирая тряпкой угол стола.

Этот стол, когда-то бывший центром их семейных посиделок, теперь был всего лишь призраком прошлого. Анна смотрела на него, и в её памяти всплывали воспоминания о том, как её мать всегда ставила на него блюдце с жасминовым чаем. Мама всегда любила жасмин, и его лёгкий аромат сопровождал каждый момент их жизни. Этот запах ассоциировался у неё с теплотой, заботой и безмятежностью.

Анна ощущала нарастающую пустоту в своей душе, как будто годы работы и забот полностью истощили её. И всё же в этом доме было нечто, что притягивало её. Нечто, что заставляло её возвращаться снова и снова к мыслям о прошлом.

Она осторожно вытерла пыль с окна, пропуская больше света в комнату. Лучи закатного солнца проникли сквозь узкие щели между занавесками, наполняя пространство мягким, тёплым светом. Анна вздохнула, её грудь сжалась от нахлынувших воспоминаний. Это было то самое место, где она провела столько счастливых дней с родителями. Но теперь всё казалось другим.

Ощущение странного присутствия возникло внезапно. Она почувствовала это как лёгкий холодок по спине, как будто кто-то стоял позади неё и наблюдал за каждым её движением. Её руки замерли в воздухе, когда тряпка выпала из пальцев. Анна резко обернулась, но никого не увидела.

Тишина окутала комнату, и её дыхание стало тяжёлым. Она пыталась убедить себя, что это лишь её воображение, что эти стены не могут говорить или наблюдать за ней. Но ощущение было настолько явным, что она не могла его игнорировать.

«Может, это просто моё подсознание играет со мной?» — подумала Анна, с трудом сглотнув комок в горле. Её руки дрожали, когда она снова взялась за тряпку, но она не могла избавиться от ощущения, что кто-то рядом. Комната больше не казалась ей такой пустой.

И тут воздух в комнате начал меняться. Анна почувствовала лёгкий, почти незаметный аромат жасмина. Он был настолько тонким и мимолётным, что на мгновение она подумала, что ей это просто показалось. Но запах усиливался. С каждым вдохом её ноздри наполнялись знакомым ароматом, и перед её глазами всплыли образы прошлого.

Жасмин… Анна помнила, как они сидели с мамой у камина, обсуждая всё на свете — от банальных бытовых мелочей до её детских фантазий. Этот запах всегда ассоциировался у неё с мамой. C тем уютом и любовью, которые окутывали их дом.

«Но как это возможно?» — промелькнула у неё мысль. Может ли это быть реальностью? Она снова обернулась, пытаясь найти источник аромата, но комната была пуста, как и прежде.

Она сделала несколько шагов в сторону окна. Её разум сопротивлялся, пытаясь найти логическое объяснение этому явлению. Но сердце говорило другое. Может, это был знак? Знак того, что её мама всё ещё с ней, что она никогда не покидала этот дом.

Анна закрыла глаза и на мгновение позволила себе погрузиться в это ощущение. Тёплые воспоминания о маме захлестнули её с головой, словно волна. Она вспомнила, как её мама готовила вкусные пирожки с медовыми половинками персиков, как её руки, всегда мягкие и тёплые, ласково гладили её волосы. Как они вдвоём сидели на крыльце этого домика и смотрели на озеро, обсуждая будущее, которое тогда казалось бесконечно далёким.

Но с этими воспоминаниями пришло и чувство вины. Вина за то, что она так долго не возвращалась, что позволила дому опустеть и покрыться пылью. Она была так поглощена своей карьерой, своими проблемами, что забыла о том, что действительно важно. И теперь, вернувшись, она ощущала, как будто её призывают к ответу за это.

Её руки дрожали, когда она потянулась к старому комоду, стоявшему у стены. Это был тот самый комод, в котором мама хранила свои чайные принадлежности. Анна осторожно открыла верхний ящик и увидела там аккуратно сложенные салфетки и ряд заварочных чайников, покрытых тонкой плёнкой пыли. Она провела пальцем по поверхности, чувствуя, как в сердце растёт тоска.

— Мама, — прошептала Анна, почти неслышно. В её голосе были боль, горечь, сожаление. Она закрыла ящик, понимая, что воспоминания наваливаются на неё слишком быстро, словно стремятся прорваться сквозь все те барьеры, которые она так тщательно выстраивала годами.

Аромат жасмина снова окутал её, словно мягкий, невидимый платок. Анна замерла, чувствуя, как её сердце начинает биться быстрее. Она стояла в полной тишине, прислушиваясь к своему дыханию, к шороху ветра за окном. Что это? Может ли быть, что её мать действительно здесь, что её дух всё ещё присутствует в этом доме?

Вздохнув, Анна вышла из комнаты, чувствуя, как с каждым шагом её ноги становятся тяжелее. Она дошла до гостиной, опустилась на диван и провела рукой по его поверхности, вспоминая, как в детстве они вместе с матерью укрывались пледом и смотрели на огонь в камине. Эти воспоминания были такими живыми, что на глаза навернулись слёзы.

Внутри неё боролись два чувства — страх и нежность. Страх перед тем, что прошлое может оказаться сильнее, чем она думала, и нежность к тем моментам, которые были с её матерью. Анна знала, что должна принять это присутствие, принять этот запах жасмина, как символ того, что мать всегда будет рядом, даже если её больше нет.