— Итак, ты… что? Вламываешься в мою комнату? — я хмурюсь при этой мысли. — Ты смотришь, как я раздеваюсь?

— Нет, конечно, нет. — Он хмурится в ответ. — Я остаюсь здесь только для того, чтобы послушать, как ты поешь слова, которые сама придумала и записала в свой дневник. Твой носик так мило морщится, когда ты концентрируешься. — Сопровождающий его смешок, кажется, удивляет его, и он резко обрывает его. Благодарность сжимает мое сердце в груди, угрожая подорвать мою решимость злиться на него. — За исключением того, что произошло прошлой ночью, всякий раз, когда ты оказываешься в компрометирующем положении, я забочусь о твоей личной жизни.

— Ну, как по-джентльменски с твоей стороны перестать смотреть достаточно долго, чтобы я могла... Подожди... — Мои глаза расширяются, когда приходит осознание. — Той ночью? Срань господня, это был ты! Не сон. Ты действительно был там, когда я... Боже мой, ты болен.

Его губы поджимаются, и он прищуривает глаза.

— Скарлетт...

— Нет. — Я машу рукой и разворачиваюсь к двери. — Как, черт возьми, мне отсюда выбраться...

— Ты не уйдешь...

— Уйду, — бросаю я через плечо, направляясь к своей свободе.

Две невероятно большие руки хватают меня за плечи и притягивают к его груди. Аромат виски и сахара Сола сразу же заполняет мои чувства, но я борюсь с этим опьяняющим ароматом.

— Нет! Отпусти меня!

— Я не могу этого сделать, Скарлетт. Ты должна меня выслушать.

— Нет, черт возьми!

Я извиваюсь и упираюсь пятками в ковер, но из-за сочетания пушистых носков и моего неуступчивого похитителя усилия тщетны. Как только он обхватывает меня своими длинными мускулистыми руками, моя попытка вырваться становится совершенно безнадежной, и он держит мое извивающееся тело, пока я не устаю и грудь не начинает вздыматься, чтобы сделать вдох.

— Успокойся и послушай меня, маленькая муза, — шепчет он мне на ухо. — Ты знаешь меня. Ты знаешь, что я никогда бы не причинил тебе боль.

Я привязана к нему, и мне некуда идти. Его сердце колотится у меня за спиной, и, как и мой собственный прерывистый пульс, я не могу сказать, вызвано ли это страхом или желанием. Мои легкие повторяют ритм его дыхания, и моя борьба покидает меня после нескольких глубоких вдохов и выдохов. Все это время он не ослабляет своих крепких объятий, что само по себе как-то успокаивает.

Я знаю, что должна была бы разозлиться. Как и любая другая женщина, оказавшись в такой ситуации. Но, в отличие от любой другой женщины, даже несмотря на то, что я зла, обижена, смущена и сбита с толку, я не могу отрицать вопиющую правду. Я знала и доверяла своему демону музыки в течение нескольких месяцев, и если бы он не был в моей комнате прошлой ночью… Я могла бы умереть. Или, если бы меня нашел кто-нибудь другой, я бы сейчас снова была заперта в психушке.

— Вот так. Вот так, моя маленькая муза. — Его подбадривающий шепот развевает мои волосы, и я полностью отдаюсь в его объятия. — Расслабься рядом со мной.

Моя кожа становится чувствительной там, где его руки обнимают меня, но я отталкиваю тепло, струящееся по моим венам, чтобы вспомнить, почему я расстроена.

— Ты уже… ты преследовал меня и... доставил удовольствие... — Я кашляю, когда дрожь желания пробегает по моей спине.

— И ты умоляла меня об этом, — мурлычет он.

Я снова прижимаюсь к нему всем телом, и по какой-то причине он отпускает меня.

— Я была под таблетками, Сол. Я не могла дать согласия. Я думала, ты был сном...

Его лающий смех заставляет меня остановиться.

— Что тут смешного?

— Ты еще не была полностью под таблетками, ma chérie. Этому лекарству требуется время, чтобы полностью подействовать. Я не планировал, что ты увидишь меня в своем зеркале, но ты увидела. Что я должен делать, когда ты умоляла заставить тебя кончить? Должен ли я был оставить тебя там, причитающую и стонущую мое имя без всякого освобождения? Я помог тебе кончить, используя твои собственные пальцы, потому что, хотя это была агония - не иметь возможности дать тебе это освобождение самому, я никогда не смог бы отказать тебе в том, в чем ты нуждаешься. Ты можешь верить во что хочешь, но я дал тебе только то, что ты требовала.

Я качаю головой, решив твердо придерживаться своей версии правды, но… он прав. На каком-то уровне я задавалась вопросом, не подействовало ли еще лекарство, но значит ли это, что я действительно хотела его той ночью? Что это значит, если я все еще хочу его, даже прямо сейчас? Разве я не должна ненавидеть его за то, что он сделал что-то подобное?

Он делает шаг вперед, и я снова отступаю, только для того, чтобы он продолжал приближаться ко мне.

— Когда я пришел в твою комнату, то не ожидал увидеть тебя такой. Я чуть не ушел, как только понял это, но твой голос позвал меня, как это всегда бывает, моя милая маленькая муза. Но на этот раз ты назвала мое имя.

Я сглатываю, когда мы продолжаем наш танец, и мой низ живота напрягается.

— Твои пальцы не справлялись с работой, — продолжает он. — Ты нуждалась во мне.

Я ударяюсь спиной о каменную стену, но человек передо мной не прекращает погони. Он поднимает предплечья, упираясь ими в стену по обе стороны от моей головы, удерживая меня в клетке. Мое дыхание становится тяжелым, когда я сосредотачиваюсь на его сверкающих глазах цвета полуночи. Он низко наклоняет голову, и его нос ласкает то место, где моя футболка с круглым вырезом обнажает ключицу. По моей коже пробегают мурашки. Не раздумывая больше, я хватаюсь за свободный край его рубашки в своих руках и туго натягиваю ткань, притягивая его ближе.

Его нос скользит по моей шее, поднимаясь по линии подбородка к уху, прежде чем его руки сжимаются в кулаки, упираясь в камень. Мышцы его бедра становятся твердыми, как скала, когда его колено толкается между моими бедрами. Мое тело инстинктивно прижимается к его бедру в поисках разрядки, и я знаю, что мои трусики промокли.

— Тогда я почувствовал запах твоего возбуждения. — Его резкий вдох обдает прохладой мою разгоряченную кожу, а его низкий смешок снова разогревает ее. — Прямо как сейчас. Ты хоть представляешь, как мне чертовски трудно точно знать, чего ты хочешь... Именно то, что тебе нужно, и отказывать нам обоим в удовольствии дать тебе это? — его губы и зубы покусывают мочку моего уха, в то время как его правая рука перебирает завитки моих волос. Он наклоняет мою шею в сторону, оставляя мое горло уязвимым для его легких, как воздух, поцелуев. — Скажи мне, моя прелестная муза. Скажи мне, как я должен отказать тебе, когда ты умоляешь меня довести тебя до оргазма?

Его левая рука гладит меня по боку и скользит за поясницу, помогая получить удовольствие от прикосновения к его бедру. Я практически оседлала его, и твердая длина упирается в мой живот, напоминая мне, что восхитительное освобождение, подобное тому, что он подарил мне прошлой ночью, совсем рядом.

— Я нехороший, маленькая муза. Моя одержимость тобой - единственное, что во мне есть чистого. Никогда не забывай, что я твой демон музыки, Скарлетт. Ты не можешь ожидать, что я буду вести себя как джентльмен, когда ты умоляешь, как моя шлюха.

Он поднимает меня и обхватывает моими ногами, прижимая к стене. В новой позе я оседлала его толстую длину, обводя головку его члена, чтобы помассировать свой клитор. Я стону от ощущения и цепляюсь за его футболку, не выпуская ее, пока он контролирует каждое мое движение. Я уже так близко, все, что мне нужно, это еще несколько его едва уловимых толчков в мой центр.

— Ответь мне, Скарлетт. — Его теплые губы касаются моих, пока он говорит.

Я хочу доставить ему удовольствие, но я совершенно забыла вопрос, потому что я... Почти...там..

Он внезапно отталкивается от стены, ставя меня на ноги и забирая с собой все мое дыхание, самообладание, самодовольные аргументы и оргазм.