— Ты всё-таки скучаешь, любимая! — почти мгновенно ответил на мой вызов Макс.

— Не строй иллюзий, Алёхин, — усмехнулась я. — Звоню делу. Рассчитываю на твою профессиональную помощь.

— Погоди, сейчас выйду, тут шумно.

Выслушав мои объяснения, бывший помычал — обычная его манера размышлять — после чего согласился пойти навстречу моим капризам.

— Только давай обсудим всё очно. Меня интересуют детали.

— Какие ещё детали? — возмутилась я. — Достаточно поверхностной оценки: родственники эти люди или нет, никто не собирается подавать на алименты или претендовать на наследство.

— Зачем тогда всё это?

— Мужчина имеет право знать, что у него есть сын. А мальчик в свою очередь, хочет познакомиться с кровными родителями. Прежде чем что-то предпринимать, я должна убедиться в жизнеспособности моей версии.

— Узнаю свою дотошную Альку!

— Я не твоя уже три года.

— Проехали. Хорошо, всё организую, но встретиться придётся. Ты же должна передать материал для исследований. Или через СДЭК пошлёшь?

— Ладно, — вздохнула я. — Передам из рук в руки, разумеется. Только скажи, что нужно. Что-нибудь доступное, не хочу раскрывать карты раньше времени.

Слушая ответ Макса, я озадаченно кивала. Придётся так или иначе контактировать с шефом. Главной трудностью было моё собственное нежелание объяснять ему цели своих странных действий. Нельзя вот так прямо в лоб попросить у человека его расчёску или зубную щётку. Решила импровизировать. Тут вырисовывалась вторая сложность. Поймать Саврасова в коридорах большая удача, на которую рассчитывать не приходилось. Попасть к нему в кабинет почти нереально. По личным вопросам принимал заместитель, а по рабочим...

Это было предметом шуток в нашем довольно многочисленном коллективе. В кабинет генерального имели возможность заходить мужчины и дамы за пятьдесят. Молодые сотрудницы туда не допускались. О том, как сложилась эта удивительная традиция, ещё в начале моей трудовой деятельности поведала Елена Ивановна. Виной всему наша ведущая китаистка Алика Петровна Юрская — руководитель отдела переводной документации. Мало того, что она уже лет десять окручивала шефа, так и на других, даже не подчинённых ей напрямую сотрудников, оказывала активное влияние. В частности, секретарша Тимофея Андреевича Наташа по просьбе Алики исполняла роль цепного цербера, не допуская к боссу юных и особенно свободных, барышень даже близко.

Обычно я и не рвалась в кабинет генерального, но теперь особый случай. Надо что-то придумывать.

До конца рабочего дня ничего путного в голову не пришло. Честно сказать, некогда было фантазировать, я занималась рассылкой — приглашала на собеседование перспективных выпускников университетов. Удача улыбнулась мне на следующее утро. Елена Ивановна пожаловалась на боль в ступне, сетуя, что придётся хромать к шефу.

— А что нужно сделать? — кивнула я на дерматиновую папку в руках коллеги.

— Приказы на подпись, — она с надеждой посмотрела на меня, — отнесёшь? Можно просто оставить у Наташи.

— Конечно! — с готовностью подхватилась я.

«Просто оставить у Наташи» меня не устраивало, я должна была прорваться в кабинет и... не знаю что. Придётся импровизировать на месте.

— На Алику не нарвись, — крикнула мне вслед Елена Ивановна.

Колдунья она что ли? В смысле, получилось с точностью наоборот.

Приёмную шефа отделяла от небольшого фойе стеклянная стена. Высокую, безумно элегантную, ухоженную брюнетку в облегающем и сильно декольтированном платье цвета морской волны я увидела заранее. Нужно было проскочить дальше по коридору, делая вид, что просто шла мимо. Увы, воодушевление близкой победой сыграло со мной злую шутку, я открыла дверь, переступила порог и только после этого осознала свой промах.

Любовницу шефа можно было назвать красивой, если б не вечно недовольное выражение на лице. Поговаривали, что Алика Петровна тратит на фитнес и салоны половину зарплаты, а она у начальницы отдела весьма значительная. Усилия стоили того. Выглядела Юрская лет на десять моложе. Никто, даже человек с очень критическим мышлением, не дал бы ей указанные в паспорте тридцать пять. Повторюсь, портило Алику и, кстати, выдавало её зрелость, лишь недовольство и злость во взгляде. Именно так она на меня и посмотрела.

Я и двух шагов не смогла сделать в направлении приоткрытых дверей кабинета, откуда доносился низкий и уверенный голос шефа. Тимофей Андреевич диктовал секретарше список поручений. Не будь на моём пути крепости по имени Алика, я бы смогла проскользнуть к Саврасову в этот удачный момент.

Я сделала шаг в сторону, Алика повторила за мной. В руках она держала толстый глянцевый журнал на китайском языке с яркой обложкой и довольно толстыми добротными листами. На мгновение мне показалось, что сейчас получу этим талмудом по голове.

Я запоздало поздоровалась и попросила пропустить меня. Алика не удосужилась ответить на приветствие, сузила глаза и прошипела:

— Ты это куда собралась?

— Елена Ивановна попросила подписать у шефа, — пожала я плечами с самым невинным видом, на который была способна. — У неё нога болит, ей трудно ходить.

— Оставь Наташе.

— Но это срочно!

Я не хотела бросать начатое без всякого результата. Тем более из-за этой стервы! Нет, до сих пор я относилась к Юрской вполне нейтрально — пока её выкрутасы не коснулись лично меня.

— Ничего, потерпит. Шеф сейчас занят.

Я набрала воздуха, собираясь возразить, но отвлеклась на выходящую из кабинета секретаршу. Она несла в руках поднос и едва не выронила его, увидев двух злых тёток. Чашечки из-под кофе опасно поползли в сторону, жалобно звякнули. Наташа испугалась, хотя видела Алину со спины. Она побежала к нам, щебеча на ходу:

— Альбиночка! Добрый день. Нужно что-то передать Тимофею Андреевичу? Я сейчас, только посуду в мойку поставлю.

Юрская дождалась, когда секретарша вернётся из подсобки, проследила за тем, как у меня отбирают папку и отдала строгую команду:

— Натуль, проследи, чтобы шефа никто не беспокоил!

Дверь кабинета плотно закрылась за Наташей. Мне ничего не оставалось, как сесть в одно из стоявших вдоль стены кресел для посетителей. Только после этого Алика одарила меня испепеляющим взглядом и, покачивая в руке журнал, вышла в фойе. Едва стройная фигура в сине-зелёном скрылась за углом, я ринулась в подсобку. Чашки! Забрать обе? Я застыла над мойкой, рассматривая кофейные остатки на донышках. На краю одной из чашек заметила следы помады. Ага! Из этой пила стерва, значит, мне нужна вторая.

Чем бы её? Куда бы? Мысленно отругала себя за то, что не предусмотрела тару. Не могу же я топать по коридору с чашкой из-под кофе в руке! А! Вот! Оторвала от рулона бумажное полотенце, им взялась за ручку нужной чашечки, аккуратно завернула её и стараясь не наклонять, кошачьим шагом вышла в приёмную. На моё счастье, пачка переданных Еленой Ивановной приказов была объёмной, Наташа ещё не появилась, и у меня было время скрыться. Едва сдерживалась, чтобы не побежать. Всё равно словила несколько удивлённых взглядов, пока возвращалась в свой кабинет.

Сердце прыгало, ликуя. Мне казалось, что успех необычного мероприятия уже в кармане. Думать о встрече с Максом пока не хотелось, хоть я прекрасно понимала, что без неё не обойтись.

— Отнесла? Так быстро! — Елена Ивановна встретила меня благодарной улыбкой. — А что это у тебя? Пироженки купила?

Я отрицательно покачала головой, достала из сумочки пластиковый пакет и спрятала добычу.

— Это так...

— А я, представляешь, ничего сегодня к чаю не захватила. И баранки, как назло, кончились. Не хочется лишний раз ходить с больной ногой. Не в службу, а в дружбу, сбегай, купи мне чего-нибудь. Я деньги отдам.

— Ореховая смесь годится? — У меня со вчерашнего дня так и остался в столе пакетик. Я вытащила его и помахала, демонстрируя сотруднице. — Угощаю!

— Ой, спасибо! Давай вместе чаю попьём, а я завтра что-нибудь принесу.