— Если по делу, тогда вот что: Лиза приглашает тебя на беседу. Она будет проводить опознание и по результатам...

— Лиза? — удивилась я. — То есть капитан Морозова?

Бывший довольно расхохотался:

— Ревнуешь? Ну, да, мы подружились на почве расследования. Я ей, между прочим, помогаю на общественных началах. Поскольку мы с тобой почти родственники, дело поручили не мне...

Он мог ещё много чего говорить, но я прервала этот поток:

— Ладно. Спасибо. Буду. Когда нужно?

— К девятнадцати примерно. Я за тобой заеду.

— Сама доберусь.

Отключившись, я бросила мобильный в сумку и стала снимать плащ, как раз в эту минуту вошла Елена Ивановна:

— Алечка! Наконец-то. Тебя тут все обыскались. — Она тоже стала раздеваться и сочувственно спросила: — Как здоровье? Обошлось без последствий, надеюсь?

— Да, почти, — улыбнулась я, направляясь к своему столу.

В эту секунду затрезвонил стационарный телефон. Моя соседка шустро перебежала комнату, схватила трубку:

— Отдел кадров... А? Смирнову? Да... — Она повернулась ко мне, удивлённо расширив глаза: — Генеральный вызывает. Надо же, не успела появиться.

— Прямо сейчас? — напряглась я.

— Да. Наташа, кажется, в истерике. Что случилось?

Я пожала плечами, повернулась к висящему на стене зеркалу, махнула расчёской по волосам, разгладила складки, заправляя блузку, и потопала к начальству. Хорошо, что туфли успела переобуть.

***

Слова Елены Ивановны о Наташиной истерике сразу же нашли подтверждение. Секретаршу трясло, её лицо исказила гримаса близкого к отчаянию человека, стрелки на веках были размазаны, а под глазами чернели круги от поплывшей туши. Я не успела спросить, что случилось, едва перешагнула порог, поймала раздражённый визг:

— Что ты наделала? Зачем было лезть? Они бы помирились, если б кое-кто всё не испортил!

Выкрикнув это, Наташа схватила со стола увесистую канцелярскую папку и подняла с угрожающим видом. Мне показалось, что этот предмет вот-вот полетит в мою сторону. Чувство самосохранения в очередной раз помогло, я стремительно подскочила к секретарше, выдернула и её рук папку и аккуратно положила на место:

— Ничего не понимаю, тебе-то я что сделала?

— Да при чём тут я! — со слезами ответила Наташа, шлёпнулась задом в кресло, схватилась за голову, упершись локтями в столешницу и захлюпала: — Юрскую теперь поганой метлой погонят, а она мне так помогала!

Кто ещё кому помогал — подумалось. Вслух сказала другое:

— Макияж потёк... Иди, умойся.

Девушка послушно кивнула, поднялась и поспешила в подсобное помещение. Оставшись в приёмной одна, я невольно прислушалась к происходящему в кабинете шефа. Звукоизоляция там была отличная, но перепалка шла на повышенных тонах и, если баритон Саврасова звучал глухо, высокие завывания Алики прорывались. Правда, слов было не разобрать. Я уже не сомневалась, что Тим не знал о сыне, во всяком случае, о том, что пятнадцать лет назад его бывшая решила рожать.

Как я назвала босса? Мысленно осадила себя за панибратский тон, пусть и в мыслях. Осмотрелась, размышляя, что делать. Оказаться в очаге скандала точно не хотелось. Уйти к себе или присесть тут — подождать, пока буря уляжется?

Я сделала несколько шагов к стоявшему в противоположном углу дивану, однако расположиться на нём не успела. Дверь распахнулась, в приёмную выплыла разгневанная Юрская. Счастье, что я стояла в стороне от её траектории. Алика шагала с таким настроением, будто всаживала острые каблуки в распластанных на полу врагов. Меня она заметила сразу, притормозила, обожгла взглядом и зло прошипела:

— Надо было тебя прикончить!

Я только глазами похлопала в ответ. Любые возможные слова не смогли бы прорваться сквозь разбухший в горле ком. На моё счастье, претворить угрозу в жизнь мегера не могла, в проёме двери возникла фигура шефа. Тимофей Андреевич кивнул мне, приглашая в кабинет, а в спину разжалованной любовнице отправил такой красноречивый взгляд, что Юрской ничего не оставалось, как передёрнуть плечами, задрать подбородок и прошествовать к выходу, оставляя за собой шлейф резковатых, модных духов.

— Зайдите ко мне, пожалуйста, Альбина Викторовна, — на удивление ровным голосом выговорил босс, видя, что я так и не шелохнулась. Потом посмотрел на показавшуюся из подсобки секретаршу и кивнул ей: — Спасибо, Наташа. Приготовьте нам чай, если можно, с мятой.

Секретарша лихорадочно закивала и поспешила спрятаться. Юрская громко фыркнула и вышла в коридор. Всё происходящее подействовало на меня не лучшим образом. Голова у меня закружилась, пол под ногами качнулся, и я рефлекторно протянула руку, чтобы ухватиться за притолоку. Совсем не ожидала, что шеф подставит мне свою ладонь, но с готовностью опёрлась на неё, сказав:

— Благодарю. Что-то меня шатает. — Хотела бы, чтобы это прозвучало как шутка, но получилось жалостно.

— Нужно было лежать, — начал Саврасов, но спохватившись, почему-то уточнил: — не закрывать пока больничный лист.

Я сочла нужным оставить это без комментариев. Мы прошли в кабинет, шеф усадит меня в кресло для посетителей, сам сел на такое же, стоящее, напротив. Между нами оказался низкий стол, куда, по всей видимости, должны были подать нам чай.

— Зачем меня вызвали? — Я терялась под взглядом внимательных серых глаз, поэтому стала смотреть в сторону, крутя перстенёк на своём пальце.

— Аля, — нахмурился Саврасов, — скажите, как вам удалось раскопать эту старую историю? И зачем?

Тон меня задел. Прозвучало это так, будто я задалась целью вывести кое-кого на чистую воду, или накопать компромат, вот и полезла в шкаф со скелетами.

— Это не я раскопала. — Получалось, будто я оправдываюсь.

Теперь уже разозлилась на себя: вечно влезу, куда не просят, а потом собираю упрёки.

Тимофей Андреевич уловил перемену в моём настроении и продолжил более мягким тоном:

— Откуда взялась эта мысль: найти моего ребёнка и провести генетическую экспертизу?

— Егор сам нашёл меня. То есть не меня, конечно, — поправилась я и почувствовала, что запуталась. Прочистила горло, посмотрела шефу в глаза и продолжила: — Он искал мать. У нас одинаковая фамилия, и работаю я там, где в своё время трудилась Аглая, вот он и решил, что это я.

— Мальчик приходил сюда? Кто его навёл?

— Мы общались в переговорной. Наверняка, запись ещё хранится. Вы можете посмотреть, сами всё увидите и услышите.

— Да, это можно сделать, — уважительно одобрил мою идею шеф.

Я испытала облегчение, ведь у меня есть доказательства невиновности. Я не интриганка и не пытаюсь выставить Юрскую в плохом свете.

В этот момент прибыл чай. Повисла пауза. Наташа нарочно медленно расставляла посуду, разливала кипяток и заварку. Скорее всего, ей поручили подслушать, о чём мы беседуем. Ушла, разочарованно вздыхая. Мы стали пить, продолжая молчать. Вообще-то я не представляла, о чём говорить в такой ситуации.

Сложно сказать, что именно спровоцировало Тима на откровения. Сначала он вытягивал из меня всю известную мне информацию. Пришлось рассказать про мальчика, озаботившегося поисками биологической матери, про то, как я догадалась, что это моя однофамилица, уволенная как раз в то время. А ещё о том, что мне рассказали о связи Аглаи с сыном владельца фирмы, и я сделала предположение о том, кто может оказаться отцом брошенного ребёнка. Решив проверить эту версию, попросила бывшего мужа сделать генетическую экспертизу, биологический материал пришлось добывать хитростью. Даже о визите в кафе на бензоколонке не умолчала.

Встречный вопрос шефа о том, как сложилась жизнь Аглаи Валерьевны, и почему она решила скрыть беременность, заставил меня взорваться:

— То есть, как это скрыть? — Я вскочила на ноги, чуть не опрокинув столик. — Она утверждает, что вы всё знали, более того, велели избавиться от ребёнка и даже денег не пожалели на это.

Саврасов медленно, как в заторможенном ролике, встал и наклонился ко мне с таким лицом, что у меня колени подогнулись.