Обычно я не трапезничала в кабинете, предпочитала спускаться в буфет, но в этот раз решила отступить от правил. Включила чайник в отгороженном разросшимся фикусом уголке для перекусов, протёрла салфеткой столик, рассыпала орешки по блюдцам, положила в чашки чайные пакетики, выглянула из-за огромных блестящих листьев:

— Вам туда принести или подойдёте?

— Доковыляю, конечно! — откликнулась Елена Ивановна, выбираясь из-за рабочего стола. — Не хватало ещё здесь крошки разводить.

Горячий напиток с цитрусовым вкусом снял напряжение и настроил меня на лирический лад. Мы с коллегой в кои-то веки сидели вместе за столом, не торопясь отхлёбывали чай, разговаривали о пустяках.

— Ты, Алечка, со вчерашнего дня задумчивая какая-то. Случилось чего? — сочувственно поинтересовалась Елена Ивановна.

Я передёрнула плечами, закинула в рот кешью, прожевала и только после этого решилась завести интересующую меня тему:

— Что-то из головы не идёт моя однофамилица. У неё довольно успешная карьера была здесь, почему вдруг уволилась, да ещё и пропала. Может быть, с ней беда какая-то приключилась.

— Ай-ай! — махнула свободной рукой Елена Ивановна. — Наверняка что-то трагичное произошло. Так-то Аля не была замечена в пристрастии к алкоголю, и вдруг на тебе! Ушла в запой, пропала на две недели. Потом является, бледная, синяя даже, руки дрожат, глаза красные. Мрак! Прямо зомби.

— В запой? — не поверила я.

Трудно было представить, что молодая женщина, узнав о беременности, начала глушить водку. Всякое бывает, конечно, однако в письме Аглая говорила о ребёнке с любовью, старалась, как могла, обеспечить ему счастливое детство.

— Ну! Так-то мы и не узнали бы, конечно, подруга её проговорилась, — задумчиво качала головой рассказчица.

— А кто у нас подруга?

Почему я не удивилась?

Елена Ивановна долила себе кипятка и пустилась в воспоминания. Так я узнала историю появления в «Деловых переводах» всей троицы. Тимофей Андреевич в то время окончил продвинутые курсы китайского. Там он и познакомился с Аликой, она ещё училась в универе, курсы проходила параллельно. Саврасов младший похлопотал за талантливую китаистку — в то время фирмой руководил его отец. Юрскую взяли на работу, чуть позже она привела сюда Смирнову. Аглая была второкурсницей, а работу искала, чтобы снимать жильё, родители не могли его оплачивать, и так тянули дочь-студентку с большим трудом. Девочка оказалась просто находкой! Старательная, исполнительная, милая. Очаровала всех, даже Саврасова-старшего. Он в порядке исключения выделил средства на оплату съёмной квартиры для перспективного бухгалтера. Доверял ей на сто процентов, даже не возражал, когда сынуля закрутил с Алечкой роман.

Поссорились Тимофей и Аглая или нет, Елена Ивановна не знала. Почему она вдруг с катушек слетела, неизвестно. Только сын генерального отправился в командировку, а его пассия исчезла. Кое-кто даже думал, что они поехали вместе. Оказалось, нет. В бухгалтерии, понятное дело, шум подняли. Пытались пропавшей сотруднице звонить, телефон был выключен. Вот и попросили подругу съездить к ней, выяснить, что случилось.

— Подругу, имеется в виду Юрскую?

— Её. Вот она и сказала, что Аля плохо себя чувствует.

— На больничном? — я предположила, что мою однофамилицу упекли в гинекологию. Токсикоз какой-нибудь зверский или пиелонефрит, например.

— Не было у неё больничного листа. Представляешь? Пьянствовала в одну дуду! Алика попыталась её в чувство привести, но так и не смогла. Аглая её тупо выгнала.

— Это всё со слов Алики? Она вот так запросто сдала подругу?

— Не запросто. Проговорилась случайно. Ну, а потом уж и скрывать незачем было.

— Заявление было написано по собственному.

— Конечно! Когда Смирнова, наконец, появилась, ей предложили, либо так, либо выгонят с соответствующей формулировкой.

— А что же Тимофей... Андреевич?

— А что он мог? Вернулся из Пекина, узнал, что тут такой кошмар творился, ну и...

— Нашёл утешение в объятьях Юрской.

— Злая ты, Аля! — обиделась за шефа Елена Ивановна. — Далеко не сразу они сошлись. Какое-то время Тимофей искал пропавшую. Потом успокоился. Знаешь, мужики не любят, когда их бросают вот так... подло.

Ничего не сказала рыбка, лишь хвостом по воде плеснула.

Могла ли я спорить, доказывать, что на самом деле всё было не так? Не могла. Адвокатом меня никто не назначал, да и потом, доказательств, что Егорка — сын босса, я пока не имела.

Вот организует Алёхин экспертизу, тогда и смогу что-то утверждать.

***

Удачно нашлось дело в том самом районе, где трудился Макс. Уходя на обед, я сказала Елене Ивановне, что собираюсь провентилировать в языковом ВУЗе обстановку на предмет организации практики для лучших студентов и вряд ли успею вернуться на рабочее место. Возражений не последовало. Я с лёгким сердцем отправила сообщение Алёхину — предупредила, что через полчасика подъеду к управлению. Разумеется, мне хотелось как можно скорее отдать добытые материалы на исследования, а уже потом заглянуть на кафедру китайского языка переводческого факультета.

Макс не был бы собой, если бы просто забрал у меня пакет и ушёл.

— Постой, Аля! Ты ведь не обедала?

— Неважно.

— Важно. Я тоже голодный, а с парнями не пошёл в столовку из-за нашей встречи.

— Сочувствую, но уверена, что ты справишься и без них.

Я потянула сумочку на себя, чтобы отобрать ремешок у Макса. Этот паразит стоял и улыбался, я некстати вспомнила, что именно такой обезоруживающей белозубой улыбкой он очаровал меня десять лет назад.

— Любимая, ты же хочешь, чтобы экспертизу провели быстро?

— Шантажируешь?

— Ага.

— Совести у тебя нет! Мне нужно кое-что по работе сделать, поэтому тороплюсь.

— Обеденный перерыв ещё не закончился, имеешь полное право пообедать с небезразличным тебе мужчиной в ближайшем ресторане.

— Где он? — Я активно завертела головой. — Где человек, о котором ты говоришь?

— Прямо перед тобой! — Макс крепко схватил меня за руку и настойчиво потянул в сторону мерцающей неподалёку вывески с весёлым поваром.

Мне пришлось капитулировать.

— Оки, но прошу, отнеси сначала материалы…

— Сейчас все в столовой. Не беспокойся, ничего с твоей драгоценностью, — бывший слегка приподнял пакет, — не случится. Идём скорее, а то начну кусаться!

— Алёхин! Ну, почему ты не меняешься? — риторически спросила я, следуя за довольным кавалером.

Впрочем, нужно признать, что вкусный обед, да ещё и за чужой счёт, изрядно поднял мне настроение. Зал ресторана в это время не пользовался успехом, офисные работники предпочитали бизнесланчи, заказывая доставку. Кроме нас пышногрудой официантке с кукольным лицом приходилось обслуживать ещё четыре столика.

Макс заказал Том ям[1] — для меня с креветками, себе с курицей. От второго блюда я отказалась, бывший кивнул, припомнив, что я всегда ограничивалась чем-то одним. В дополнение попросил официантку чуть позже принести кофе по-венски даме и Американо ему.

— Пироженки? — Макс хитро сверкнул глазами в мою сторону.

Я подняла руки, отказываясь, и спросила:

— Премию получил?

— Как догадалась?

— Кутишь.

— Весь отдел наградили. Мы сумели раскрыть одно громкое преступление.

— Поздравляю!

Бывший кивнул и, упредив новые вопросы, задал свой:

— Значит, говоришь, чашка и жвачка?

— Я же отправила тебе эсэмэс.

— Помню. Первая Саврасова Тимофея Андреевича, вторая Егора Александровича Шухова. Так?

— Да. Это важно?

— Разумеется. Ты ведь хочешь получить официальное заключение?

— Пожалуй, документ пригодится.

— Ну вот.

— Сделаешь?

— Будешь должна.

Я склонилась над тарелкой, пряча едва сдерживаемый смех. Макс просто не мог не попытаться использовать ситуацию в своих интересах.

— Нравится суп? — спросил он, подпустив сексуальности в звучании голоса.

Забыл, что эти штуки уже не работают в отношении меня. Наоборот, тут же всплывают в памяти противоположные моменты, когда бывший муж рычал, обвиняя меня в интрижках с коллегами, студентами, их преподавателями — мало ли с кем мне приходилось встречаться по работе.