— Саид? А ты как здесь оказался? — слегка удивляюсь я.

— Стреляли. — Невозмутимо отвечает он. — Только я не Саид. Оперуполномоченный Саидов. — Представляется он.

— Помощник командира взвода — сержант Доможиров. — Представляюсь в ответ я, упомянув должность и звание. — Извиняюсь, но встать пока не могу, а то тут сильно штормит.

— Да ладно. Сиди уж. И расскажи мне, что тут произошло. — Разрешает Саид.

— Я бы рад рассказать. Вот только после того, как мне на голову упал потолок, я на минуточку потерял сознание, а когда очнулся, увидал повара Саида, который представился оперупалнамоченным. — С паузами произношу я предполагаемую должность бабая. — А докУменты не предъявил.

— Ну смотри. — Привычным жестом вытаскивает он из кармана своё удостоверение и в раскрытом виде показывает мне.

Сличаю фотографию с оригиналом, фамилию с именем, а печать… А вот печать сличать не с чем, но она подтверждает, что документ настоящий, а не какая-то липа. Хотя в этом меня больше убедил привычный жест, ну и номер удостоверения я запомнил на всякий пожарный.

— Теперь будешь говорить? — спрашивает Саидов.

— Буду. А про что?

— Начни с самого начала.

— Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари: Фарес родил Есрома; Есром родил Арама; Арам родил Аминадава; Аминадав родил… — Начинаю я с самого начала талмудить Евангелие от Матфея наблюдая за реакцией правоверного мусульманина, который с удовольствием уплетал свинину. Дальше я сам не помнил, поэтому сделал театральную паузу.

— Продолжай, что ты остановился? Очень всё это занимательно и интересно. — Зевнув, подначивает меня невозмутимый Саид.

— Об этом можно было бы рассказывать бесконечно, — но что вас конкретно интересует, товарищ Саидов? — заканчиваю я балаган, видя, что опер на это не ведётся.

— Всё, начиная с нападения на «остров». — Определяет он рамки.

Так что рассказываю почти всё, как было, за исключением некоторых деталей и подробностей, пока меня не заставили всё это написать.

— … а потом мне на голову упал потолок, и дальше я ничего не помню. А ещё я хочу пить. — Решаю проверить, добрый это, или злой следак.

Саид ушёл за водой в кухню, а я кручу головой, осматривая помещение, насчёт всяких непонятностей. Хотя кто-то же меня саданул по башке, — а вот кто? Неужто Светка? За спиной у меня только она была. А спрятаться здесь постороннему абсолютно негде. Межкомнатная дверь, рядом с дверями сундук, напротив окно, под окном круглый стол и пара стульев, диван у стены, на который я опираюсь, у противоположной стены железная кровать с фигурными спинками, этажерка с книгами и торшер. Так что всё как у Штирлица. (Лампа горела, но света не давала. Штирлиц выключил лампу, но Света так и не дала.) Зато мне дала, разделочной деревянной доской по голове. В логике мне отказать трудно, так как эта доска с удобной ручкой валяется посреди комнаты. Хорошая бля такая, изо всего леса. Крепкая, даже не сломалась, а вот Рауш-наркоз получился славный. Про Рауш-наркоз я от нашего фельдшера ещё в армейке услыхал. Ходил он по части с лечебным резиновым молоточком и предлагал всех полечить. У неврологов ещё такой есть, с иголочкой на другом конце. Вот только у прапорщика Аброськина молоток был немного другого размера, плиточники с помощью такого тротуарную плитку кладут и уплотняют. Вот он им и предлагал успокоить особо буйных или полечить, когда дежурным по части заступал.

Сидор мой валяется под стулом, оба вальтера лежат на столе. Вот только дёргаться за ними нет смысла. Не факт, что они заряжены, да и Саидов не такой простодырый. Наверняка мою реакцию проверяет, оставив в помещении без присмотра. Но у меня если честно, дёргаться и желания не возникает. Особенно после предательства Светки. Так что пусть всё идёт своим чередом, достало это уже меня до печёнок. Скорей бы на фронт. А Светку видать нам специально подставили, причём местные же гебисты и разыграли спектакль. Значит переиграли они группу Васина, подставив своего агента. Получается три структуры из одного наркомата друг за дружкой следят, да ещё козни строят. А ещё и менты где-то играют в свою игру. Плюс немцы из абвера, а может и ещё кто. Вот это ебиться сердце перестало. Оно мне надо?

— Рахмат! — Напившись, отдаю я Саидову пустой стакан. — Что дальше делать будем?

— Сидим, ждём, когда остальные придут. Разговор у меня к ним. — Кивнув, отвечает опер.

— Светка из ваших? — Решаю я прояснить ситуацию, чтобы не лазить по сундукам и не искать потом скелеты в шкафу.

— Из наших. Но, она тебе жизнь можно сказать спасла. Ты ведь в «Варяга» решил поиграть. — Подтверждает мою догадку Саид.

— А это как? — включаю я высокого блондина в жёлтом ботинке.

— Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»… — Декламирует собеседник, продемонстрировав моё вооружение, лежащее на столе.

— Была такая мыслишка. Я же не знал, кто к нам в двери ломится. А вдруг опять диверсанты переодетые? Но зачем так грубо? Можно было и по человечески объяснить. Я бы понял. — Трогаю шишку на голове и непроизвольно морщусь.

— Это не ко мне. Тебе лучше знать. Чем ты так женщину обидел, что она тебя доской по голове приласкала, а могла и сковородой.

— Сковородой было бы звонче, но фатальней. — Перебираюсь я на диван, прислушиваясь к ощущениям.

Когда вернулись все остальные, в дальнейших переговорах я уже не участвовал. Мы с Иванычем пили на кухне чай, а Тихий с Саидовым, обменявшись славянскими шкафами, шептались о чём-то в комнате. После чего вернулись на базу в сопровождении небольшого отряда уже на двух полуторках. Обошлось без стрельбы, начальникам получилось договориться, полковник Васин вышел на свободу с чистой совестью. Ну а дальнейшей разработкой пойманных диверсантов и подозреваемых занималось уже местное управление НКВД. Полковник Васин мотался в город допрашивать подследственных, и возвращался к вечеру или поздно ночью. На базе только Милка осталась. Но с ней в основном Тихий работал, меня только раз допустили, когда она снова закапризничала и потребовала встречи со мной.

— Ну, здравствуй, мой ненаглядный. Вот мы и свиделись. — Снова начинает она свою игру, когда я зашёл к ней в ту же самую камеру, где мы в крайний раз виделись. — А обещал, что придёшь. Опять обманул бедную девушку.

— Здравствуй, дорогая. — Поддерживаю её игру я. — Извини, не смог. Как ты тут без меня? Снова бузишь.

— Плохо. Цирики совсем озверели. Курить не дают, на прогулку не водят, ночью не развлекают. Скучно. Лейтенантик твой дюже серьёзный, совсем не ведётся на мои прелести. Ну вот смотри. — Садится она на топчан. Задирает подол платья и поднимает голую, стройную и длинную как у балерины ногу. — Разве это не прелестно?

— Красиво. — Констатирую факт я и перехожу к делу, пока Милка ещё что-нибудь не показала. — Курить будешь?

— Буду. А то у меня не только уши, но и губы опухли и чешется везде. — Докладывает шпионка и, своебразно смяв гильзу, прикуривает, от зажжённой мной спички. Усевшись нога на ногу, но так и не оправив подол, демонстрируя полное отсутствие нижнего белья.

— Так может у тебя эта, — чесотка. — Демонстративно отодвигаюсь я от неё. — Мазью тебя мазать надо.

— От дурак! — заливисто смеётся она. — Да отодрать меня надо во все дырки, чтобы не чесалось. Вот тогда я буду доступная и разговорчивая, мягкая как воск и податливая. — Заглядывает она мне в глаза, делая тонкий намёк.

— Я не по этой части. Так что ничем помочь не могу. Ночью к цирикам обратись. Они с радостью согласятся. — Отмазываюсь я.

— Сдурел⁈ Западло с цириками, да ещё по своей воле. Вот если бы меня изнасиловали, впятером или всемером, тогда да… — Глубоко затягивается она, мечтательно прикрывая глаза. — Ладно, спрашивай, что хотел. — Откидывается она на топчане, выпуская кольцами дым.

Дальше я задаю наводящие вопросы, а Милка отвечает, увлечённо рисуя карикатуры и шаржи на листочке бумаги, лёжа на своей шконке. И хоть одета она в суконное платье до колен, но всё равно умудряется его задирать, и как бы невзначай демонстрировать все свои прелести. Зная, что она искоса подглядывает за мной, иногда оглядываю её оценивающим взглядом и продолжаю работать. Вот только слюни не пускаю, и это её ещё больше заводит. Мне же не до её хотелок. Мозг напряжённо работает. Пытаясь вспомнить всех предателей, вредителей и шпионов, которые нанесут вред стране как в ближайшем, так и в отдалённом будущем. Но ничего кроме Власова, Хрущёва, Горбачёва и членов его политбюро не вспоминалось, ну ещё Ельцин с его шайкой кукловодов. От напряжения даже голова заболела, поэтому решаю слегка отдохнуть.