Вот этого дьявола я и узрел, да не одного, а целых двух, и не дьяволов, а привидений. Два Каспера сторожко пробирались по лесу, метрах в пятидесяти от нас, направляясь на северо-запад. Если бы они не двигались, я бы их и не заметил. Дружелюбные привидения в своих маскхалатах сливались со снегом, а вот на фоне тёмных стволов деревьев они выделялись, проходя мимо. Так вот ты какой — северный олень, точнее кукушок и его помощник. Провожаю взглядом «сладкую парочку», пока она не скрылась из виду. Не понял? Они что, сквозь землю провалились? Вот только что мелькали среди деревьев, а тут бац, и уже никто никуда не идёт. Не отводя взгляда от места «пропажи» кукушков, запоминаю ориентиры: берёза с искривлённым, раздвоенным стволом, пара сосен и куст. Затронув Васю, шёпотом объясняю ему ситуацию.

— Смотри, Васёк, — указываю я ему направление, — в ста шагах от нас, возле кривой берёзы должна прятаться пара фрицев, — может, заметишь что необычное? — На востоке небо уже начинало сереть, так что рассвет был не за горами, а за деревьями. Васёк и заметил, и не возле берёзы, а на ней. Попросив у меня бинокль, он вернул его через пять минут со словами.

— Командир, смотри на развилку дерева, там кто-то есть. — И точно, там где берёза раздваивалась, сидело какое-то туловище и обнимало толстую ветку ствола. А где же второй? Ни на дереве, ни под ним, больше никого не было.

— Ещё что-нибудь заметил?

— Куст шевельнулся.

— Точно? Не ветер?

— Слабоват ветерок, да и листьев на ветках нет.

— Хреново. Если засечём батарею и начнём корректировать огонь, кукушок нас заметит. А если и не заметит, то под снайперским прицелом мы вряд ли отсюда отойдём живыми и здоровыми. — Рассуждаю я вслух. — Весь день тоже здесь не просидишь, гансы очухаются и начнут искать корректировщиков, то есть нас, и шансов отойти будет ещё меньше.

— А может, пока я прикрываю, ты отойдёшь, командир? А потом меня прикроешь.

— Не выйдет. Сто метров до снайпера, и их двое. Были бы у нас карабины, ещё бы пободались, а для «шмайсера» дистанция предельная.

— Так мы же лощиной собрались уходить. — Не сдаётся Васёк.

— А толку. Был бы овраг, нырнули туда, и нет нас. А тут просто низина, перещёлкают как перепелов, хоть на бегу, хоть на лету.

— И что тогда делать?

— Сухари сушить. Думай, Вася, — осаживаю я напарника, а сам начинаю вычисления.

Миномёт направлен в нашу сторону, до него пятьсот метров. Снайпера правее сто, дальность та же. По таблице стрельбы вычисляю и записываю установки прицела и угломера и, связавшись с дядей Фёдором, передаю данные на батарею. Это у нас цель №1. Дальше ждём, когда немецкие канониры проявят себя. Несмотря на то, что уже расцвело, я всё ещё не могу вычислить, где же окопалась миномётная батарея. Немцы ещё те затейники насчёт маскировки, да и расположена батарея, скорее всего на обратном от нас скате высоты. А туда нам ход заказан, в аккурат по гребню проходит траншея противника, и мы от неё в трёхстах метрах. На всякий случай высчитываю данные по траншее, это будет цель №2. Если не обнаружим «самовары», пощупаем за вымя пулемётчиков. Гусёнок мне пока не помощник, он контролирует «кукушек».

Наконец-то, вот она, цель №3. Как я и предполагал, за гребнем. Звуки выстрелов, дым от вышибных патронов и дополнительных зарядов, вот те демаскирующие признаки, по которым я и вычислил батарею. А толку? Я её не вижу. А бить по площади одним миномётом — напрасный перерасход боеприпасов, которых и так не лишку. Федя доложил, что принесли всего дюжину мин, их хватит на полминуты стрельбы, плюс наш полтинник. Сможем напугать фрицев. Опять этот дурацкий вопрос. — «Что делать?» Но рефлексировать некогда. Тем более есть приказ, так что звоню на батарею и даю команду.

— Расчёт к бою! — Слышу, как Федя дублирует, а потом пытается вставить пару слов, между моими распоряжениями.

— Командир, тут с тобой поговорить хотят.

— Кто там? Передай трубку.

— Это первый, — узнал я колос комполка. — Что у тебя там, сержант? Докладывай.

— Обнаружил три цели. Снайпер, пехота противника и миномётная батарея. Миномёты не вижу, остальные цели наблюдаю.

— А как ты тогда стрелять будешь?.. Хотя рядом со мной корректировщик из артполка, объясни ему, что к чему.

— Лейтенант Миронов.

— Сержант Доможиров. — Представляюсь я в ответ. — Высота «огурец» на западе от Ерюхино, это ориентир, по нему нужно ударить.

— Принял, через пять минут ждите пристрелочный.

— Товарищ лейтенант, я с дивизионками дела не имел, да и таблиц стрельбы для пушек у меня нет.

— Называй расстояние в метрах, направление указывай по компасу.

— Понял. Отдайте трубку моему наводчику.

— У аппарата.

— Федя, цель номер один, один снаряд.

— Левее 0–02, дальше 0–04. — Корректирую я прицел.

— Вилка. Ближе 0–02, четыре снаряда беглым.

— Федя, повтори. — После того, как кусты возле кривой берёзы разметало вспухшими в том месте восемью разрывами, а с дерева шлёпнулось чьё-то тело, останавливаю стрельбу и, наказав напарнику, приглядывать за «гнездом кукушки», переключаю своё внимание на высотку.

— Сержант, наблюдай за разрывами снарядов, начинаю пристрелку. — Раздаётся в трубке голос лейтенанта Миронова. И через некоторое время где-то в лесу разрывается трёхдюймовый снаряд.

— Куст разрыва не наблюдаю, повторите пристрелку. — Отвечаю я.

— Странно, наблюдай дальше. — Минуты через две уже четыре разрыва слышу в районе деревни.

— Пятьсот метров дальше, в юго-западном направлении. — Передаю я корректировку. И минуты через две, грохочет где-то за высотой. А тут уже дилемма, — куда стрелять? Можно ненароком и на себя огонь вызвать. Ладно, рискнём.

— Двести метров к северу, один снаряд. — Наконец-то вижу самую «вершину куста», а дальше уже пошло по накатанной. С помощью мата, «шаха» и других артиллерийских терминов, мы с лейтенантом пришли к консенсусу и добились накрытий, сначала высотки, а потом он перешёл к уничтожению цели, и в результате пятнадцатиминутного огневого налёта, миномётная батарея противника замолчала. Успели немецкие канониры смотаться, или их накрыло, мне было уже не важно. Меня интересовало одно, как нам выбираться из того ануса, в который мы занырнули.

Триста метров от нашего укрытия было до гребня высоты, а вот до её подошвы не больше двухсот шагов. И как я успел заметить, несколько огневых точек противника расположились в аккурат у подножия высотки (гансы заалярмили, когда неподалёку от них стали рваться пристрелочные снаряды). А вот точки были непростые, а пулемётные. Лес то он лес, но убегать под дулами нескольких эмгачей мне не очень хотелось. Оставаться кстати тоже, во-первых, холодно, а во-вторых, после того, как затихли разрывы снарядов наших трёхдюймовок, фрицы решили пострелять из пулемётов, а самые смелые или невезучие отправились на разведку. А возможно забрать своих кукушков, так как пошли они в сторону их гнезда.

В общем, берёзе сегодня не повезло, шесть мин от нашего самовара рвануло возле неё, когда «везунчики» столпились вокруг. Ну и оставшимся боекомплектом накрыли ближайший к нам пулемёт, а также цель №2 — траншею противника. Не скажу, что по нам не стреляли, когда мы съё, делали ноги из своей берлоги, только сначала нас прикрывал НЗО, а потом лощинка, по которой мы и добрались до своих. Немцы, конечно, озверели, и по тому району, откуда стрелял наш миномёт, целых полчаса гвоздила их артиллерия, только очухались они не сразу, а за пять минут можно «добежать и до канадской границы», особенно если от этого зависит твоя жизнь. Досталось и лощине, только нас там также уже не было.

Естественно сматывать нитку связи мы не стали, забрали с собой только пустую катушку и аппарат. Если получится, утянем нитку за свой конец, не получится, так и оставим. Форс-мажор, «туды его в качель». Своих мы нашли на основной позиции, перекусили сухпаем, а потом я пошёл докладывать командованию о нанесённом фрицам ущербе.

— Товарищ капитан, ваше приказание выполнено, миномётная батарея противника уничтожена. Также артминомётным огнём уничтожено два пулемёта противника вместе с расчётами, один подавлен. Убито около взвода солдат противника, в том числе два снайпера.