— Ро. — Она хлопнула ладонями по моим щекам, сжимая их вместе. Это был ее последний трюк — дергать меня за лицо, чтобы посмотреть, как она сможет его растянуть.

— Где мама?

— Мама. — Ее глаза загорелись, когда она указала на кухню. — Ам.

Там.

Постепенно я начал понимать ее язык. Если повезет, я буду рядом и увижу, как она растет. Когда она станет взрослой. Боже, я на это надеялся. Какой мудак захотел бы пропустить такое?

Волосы Рен были заплетены в косички, концы которых завивались. На ней была темно-синяя футболка с радугой на крошечном кармашке и комбинезон. И на ней все еще были желтые кроксы, которые она достала из корзины для обуви сегодня утром.

За последние четыре дня я провел в этом доме столько времени, сколько мог. Этого было достаточно, чтобы влюбиться в эту маленькую девочку.

Она была моей, как и ее мать.

История Ларк о том ублюдке с Гавайев не выходила у меня из головы. Каждый раз я злился на то, как он ее использовал. На то, что он заставил ее чувствовать. На то, как он обвинил ее во лжи.

Мне была ненавистна мысль о том, что она была с другим мужчиной. Я ненавидел то, что Рен принадлежала ему, этому безликому незнакомцу. В какой-то момент нам придется с этим смириться. Ларк, возможно, и была не против притворяться, что его не существует, но я хотел, чтобы это прекратилось. Я хотел лишить его прав. Я хотел, чтобы все было законно.

Но этот разговор мы отложим на другой вечер.

Держа Рен на руках, я прошел на кухню. Ларк, зажав телефон между плечом и ухом, убирала чистую посуду.

— Да, мам. Ты с ним познакомишься.

— Лучше бы это был я, — сказал я Рен, привлекая внимание Ларк.

Эти шоколадные глаза засветились, когда она повернулась. Она улыбнулась, и тепло, разлившееся по моим костям, было самым лучшим чувством в мире.

— Привет, — произнесла она одними губами.

Я сократил расстояние между нами, наклонившись, чтобы поцеловать ее в волосы.

— Привет.

— Я, пожалуй, отпущу тебя, мам. Мне нужно заняться приготовлением ужина. Поговорим позже. — Она положила трубку, и когда я поднял свободную руку, она прижалась ко мне всем телом. Ее губы прижались поцелуем к моей груди, к шраму под рубашкой. — Не хочешь встретиться с моими родителями в эти выходные?

— Конечно, — сказал я.

— И с сестрой и братом.

— Хорошо.

— И, вероятно, с несколькими тетушками, дядюшками и кузенами.

— Давай сделаем это. — Мы познакомимся с семьями. Сначала с ее семьей. Затем с она Ноа, когда он приедет навестить меня в конце этого месяца.

Ларк уткнулась носом мне в грудь, глубоко вздохнув.

— Эйден позвонил мне.

— Да. — Я вздохнул. — Я знал, что он позвонит.

— Пятница.

Я кивнул.

— Пятница.

Судья рассмотрел жалобу Эмбер, и мы должны были встретиться с ним в пятницу днем. Они даже удовлетворили нашу просьбу провести слушание позже в тот же день, чтобы соответствовать школьному расписанию Эмбер и Ларк.

— Это дает мне время морально подготовиться к грандиозному выволакиванию задницы, — сказал я. — Судья. Я не могу дождаться.

Ларк хихикнул.

— Он может попросить меня изменить оценку Эмбер.

— Мы оба знаем, что он этого не сделает.

Рен извивалась и брыкалась, требуя, чтобы ее поставили на пол. Опустившись она направилась к посудомоечной машине, достала вилку и помахала ею в воздухе.

— Пом. — Помогает.

— О, спасибо, детка. — Ларк взяла вилку у нее из рук и положила в ящик для столового серебра, затем сделала то же самое, когда Рен вытащила остальные.

— Эмбер приходила сегодня в офис, — сказал я, облокачиваясь на стойку.

Ларк остановилась, повернувшись ко мне лицом.

— И что?

— Она разговаривала с Гертрудой. Я вышел, поздоровался. Она даже не взглянула на меня. И когда я сказал ей, что судья наконец-то перезвонил нам и что нам нужно быть в здании суда к половине четвертого в пятницу днем, она просто кивнула и ушла.

Эмбер не пришла в офис ни в понедельник, ни во вторник. Это подтвердило, что она определенно видела меня у себя дома. И, скорее всего, она видела меня с Ларк.

Я сомневался, что она придет завтра, но в пятницу, после встречи с судьей, у нас с Эмбер состоится продолжительный разговор. Я готов был простоять у ее дома всю ночь, если понадобится. Я останусь, пока не увижу ее мать и не смогу убедиться, что с Эмбер все в порядке.

Это закончится в пятницу, несмотря ни на что.

— Как она сегодня вела себя на уроке? — спросил я.

Ларк грустно улыбнулась мне.

— Она не смотрела на меня. Так что… ничего нового.

— Черт.

— Мне не следовало ходить к ней домой.

— Да. — Я потер челюсть. — Мне тоже.

После визита ни один из нас не пытался дозвониться до матери. Было ясно, что Эшли Скотт не собирается отвечать на звонки Ларк или кого-либо еще. Так что мы просто отступили и надеялись, что, может быть, Эмбер захочет поговорить о том, почему мы пришли к ней в гости. Но поскольку я ничего не знал о подростках, очевидно, что это имело неприятные последствия.

— На Эмбер была вчерашняя одежда, — сказала Ларк. — Она выглядит измученной.

— Да, я тоже заметил. — Я вздохнул. — Мы что-нибудь придумаем. — Пятница.

— Ты думаешь, мы все это выдумали? На самом деле с ней все в порядке, а мы воображаем худшее?

Я покачал головой.

— Может быть. Но мы оба были у трейлера. Мы оба слышали, как Эмбер пряталась, как будто мы были врагами. — Это могло что-то значить, а могло и не значить ничего. Все, что я знал наверняка, это то, что мне не нравилось мое внутреннее ощущение.

Чувство вины на лице Ларк заставило мое сердце сжаться. Но мрачное настроение продлилось недолго. В тот момент, когда Рен подошла и встала на мои босые ноги, подняв руки в воздух, я расслабился.

— Вверх, Ро.

— Как насчет «пожалуйста»?

Она сморщила носик, став еще больше похожей на Ларк.

— Вверх. Вверх.

— Пожалуйста.

— Пожааа.

Мои глаза расширились.

У Ларк отвисла челюсть.

— Это что-то новенькое, да? — спросил я.

— Да. — Ларк начала смеяться.

До конца своих дней я буду помнить, как научил эту девочку слову «пожалуйста». Я поднял Рен и подбросил ее так, что она захихикала. Затем я пощекотал ее ребрышки, и ее радость разнеслась по кухне.

Этот дом излучал радость. Это было связано с загроможденными столами, посудой, игрушками и… жизнью. Это была Рен. Это была Ларк. Вот почему я чувствовал себя здесь как дома.

— Хочешь, я приготовлю ужин? — спросил я.

— Ты готовил завтрак.

Каждый день. Я вызвался сам приготовить завтрак, чтобы Ларк могла собраться с Рен в школу.

— Я займусь ужином. — Ларк подошла к холодильнику.

Рен все еще сидела у меня на руках, явно довольная тем, что я могу подержать ее минутку, и я наблюдал, как Ларк грациозно и неторопливо передвигается по кухне в пяти футах от меня. Это было слишком большое расстояние. Пока она стояла у плиты, помешивая соус для пасты, я усадил Рен поиграть и встал за спиной у ее матери.

На ней все еще было черное платье-футболка, в котором она ходила в школу. Туфель на ней не было, она была босиком.

Мои руки скользнули вниз по ее бедрам. Мои губы коснулись нежной кожи под ее ухом.

— У меня есть идея. Отложим на потом.

Ларк что-то промурлыкала, прижимаясь спиной к моей груди.

— Что за идея?

— Грязная идея.

По ее телу пробежала дрожь, когда я высунул язык, чтобы попробовать ее.

— Ты отвлекаешь меня от готовки.

На этот раз я слегка прикусил ее кожу после того, как облизал ее.

Она вздохнула, тем хриплым, сексуальным вздохом, который обычно раздавался после того, как я трахал ее почти до полусна.

Мой член под брюками набух, и я сдвинул бедра, прижимая его к ее заднице.

— Ронан, — предупредила она.

— Что? — Я снова поцеловал ее в шею, отчаянно желая большего. Просто держать ее в своих руках. Чувствовать ее под своими ладонями. Знать, что она была такой же нуждающейся и отчаявшейся, как и я, и что независимо от того, как часто я оказывался в ее теле, этого всегда было недостаточно.