— Когда ты говоришь, что она разговаривает с другими детьми, о чем они говорят?

— О спорте и прочем. О клубах. Люди, которых они знают в городе.

Учитывая, что Эмбер была новенькой, она не была связана с сообществом Каламити.

— А ты не занимаешься спортом и не состоишь ни в каких клубах?

— Нет.

— Хорошо. Мисс Хейл когда-нибудь говорила тебе что-нибудь обидное? Почему она тебя ненавидит, как ты думаешь?

— Она не говорила ничего плохого. Просто… я ей не нравлюсь. Клянусь.

Да, я тоже не нравился Ларк. Добро пожаловать в клуб, ребенок.

— У тебя есть пример случая, когда ты поняла, что не нравишься ей? Я просто пытаюсь составить представление о ваших отношениях.

— Хорошо, эм, да. — Эмбер наморщила лоб, надолго задумавшись, роясь в памяти. Молчание затянулось. Это был достаточный ответ на мой вопрос.

Если бы Ларк действительно обидела этого ребенка, Эмбер смогла бы приводить пример за примером.

— Знаешь, давай не будем сейчас об этом беспокоиться, — сказал я. — Давай поговорим о плохой оценке. Расскажите мне о задании.

— Это была творческая контрольная работа. В этом году у нас три работы, и они составляют семьдесят пять процентов нашей оценки.

— Из чего состоят остальные двадцать пять?

— Контрольные работы, отчеты и домашние задания, — сказала она.

— И как у тебя дела с этим?

— У меня сто десять процентов. Я получила дополнительные баллы.

— Спасибо. — Я сделал несколько пометок о ее результатах, затем откинулся на спинку стула. — Расскажи мне подробнее о работе, о которой идет речь.

— Это было дурацкое задание. — Она закатила глаза. — Мы должны были написать рассказ о супергерое.

— Ты не фанатка супергероев? Разве вы, дети, не увлекаетесь «Марвел», «Человеком-пауком» и прочим в наши дни?

— Нет. — На ее лице отразилось отвращение. Это и явное «блэх». — Я не смотрю «сладкие» фильмы.

— Я бы точно не назвал Мстителей «сладкими».

Эмбер открыла рот, вероятно, чтобы возразить, но я поднял руку.

— Неважно. Давай продолжим. Расскажи мне подробнее о задании.

— Оно должно было содержать от восьми до одиннадцати страниц и не менее двух тысяч слов.

Я записал требования в блокнот.

— Сколько ты написала?

— Восемь страниц. Две тысячи восемьсот тридцать шесть слов.

— Отлично сработано.

— Да, это задание было выполнено отлично. — Она усмехнулась. — Но оно субъективно, и это был ее шанс уничтожить меня.

— Уничтожить. Так. — Я не был создан для общения с подростками. Из отношение было удушающим. Как Ларк справлялась с ними в классе каждый день? — О чем был твой рассказ?

— О Беллерофоне.

— О ком?

— Греческий воин, который оседлал Пегаса и убил Химеру. — К этому утверждению добавилось еще одно невысказанное «блэх».

— Прости, я давненько не знакомился с греческой мифологией. — Я сделал большой глоток воды, уже опасаясь своего следующего вопроса. — Итак, скажи мне, как сочинение о Беллерофонте может считаться творческим произведением?

Глаза Эмбер вспыхнули.

Ага. Я нашел больное место. Я предполагаю, что именно поэтому Ларк поставила ей плохую оценку.

— Потому что я написала другую концовку. Я изменила ее так, что он не победил Химеру, а погиб, пытаясь это сделать, и именно Пегас на самом деле убил монстра, но никто этого не видел, поэтому люди решили, что Беллерофон пожертвовал своей жизнью вместо него.

— Э-э-э… отлично? — Но было ли это на самом деле творческим заданием, если она просто изменила концовку в чужом рассказе? — Какую оценку поставила тебе мисс Хейл?

— Тройку с плюсом. Семьдесят семь процентов.

— Это неплохо.

Эмбер отшатнулась, как будто я дал ей пощечину.

— Нет. Плохо.

— Да, ты права. — Я поднял руки. — Это ужасно.

— Это понизило мой средний балл.

— И, полагаю, это тоже плохо?

— Очевидно. — Блэх. Блэх. Блэх.

Черт, у меня разболелась голова. Я всегда был отличником в школе, но у меня было несколько троек с плюсом, и я не воспринимал их так серьезно. Черт возьми, даже Ноа, парень, который был вдвое предан учебе, как я, никогда не жаловался на четверки с плюсом.

— Это худшее, что могло когда-либо случиться со мной, — огрызнулась Эмбер.

О, если бы только этот ребенок знал больше об ужасах мира. Это была всего лишь оценка.

— Почему это худшее, что могло случиться с тобой?

— Потому что это означает, что я не закончу школу с нужным количеством баллов А это, по сути, все равно что бросить гранату в свое будущее.

— Стипендия?

— Да. Мне нужно быть идеальной.

Интересный выбор слов. Мне нужно быть идеальной. Не ее оценкам, а ей самой.

— Ты говорила с мисс Хейл? — Да, Ларк отмахивалась от меня, но у меня было ощущение, что она заботится о своих учениках. Я сомневался, что она намеренно лишила бы эту девушку шансов на получение стипендии в колледже из-за того, что она сочинила на бумаге.

— Я пыталась. Но, как я уже сказала, она меня ненавидит. — Эмбер хмуро уставилась в невидимую точку на моем столе.

Я воспользовался паузой в разговоре, чтобы попытаться понять, что это за девчонка. На обоих коленях у нее были дырки в джинсах. Небрежный стиль был популярен, но эти дырки не выглядели нарочитыми. Они выглядели так, словно они сами там появились.

Она почти не пользовалась косметикой, если не считать небольшого количества туши для ресниц, чтобы подчеркнуть глаза. У нескольких партнеров в моей фирме в Сан-Франциско были девочки-подростки. Когда они приходили в офис, они были накрашены и одеты в дизайнерскую одежду.

Только не в Эмбер. Она была непритязательна. Обычная. Края рукавов на ее куртке были обтрепаны. Ее цвет очень походил на цвет джинсов после стирки и длительного ношения.

У нее не было денег, не так ли? Теперь понятно, почему она хотела узнать мою почасовую оплату. И ее отчаянное желание получить хорошую оценку, чтобы получить стипендию.

— Что сказала мисс Хейл, когда ты говорила с ней о тройке с плюсом?

— Она сказала, что я неправильно выполнила задание. Что я должна была написать оригинальный рассказ. — Эмбер опустила подбородок, пораженная. — Мой рассказ был оригинальным.

От правды и веры, прозвучавших в этих словах, у меня сжалось сердце.

— Концепция, безусловно, уникальна. Ты просила мисс Хейл дать тебе шанс попробовать еще раз?

— Да. Она сказала «нет».

Черт.

— И что же сказал директор?

— Что оценки ставит учитель. И что мисс Хейл единственный человек, который может ее изменить.

Я был ее последней надеждой, не так ли? И я был близок к тому, чтобы разрушить ее надежду.

— Судебные иски стоят дорого. Дороже, чем взять кредит на обучение и выплатить проценты.

Она яростно покачала головой.

— Мне нужны отличные оценки. Я заслуживаю большего, чем тройка с плюсом. Она должна это изменить. Мы должны заставить ее это изменить.

— Я не знаю, возможно ли это, — сказал я, стараясь быть как можно мягче.

— Нет, — голос Эмбер дрогнул, а глаза наполнились слезами. Она выглядела так, словно была на грани полномасштабного нервного срыва в моем кабинете.

Перегнувшись через стол, я махнул ей, чтобы она подала мне свою бутылку с водой. Когда она это сделала, я открыл крышку и передал ее обратно.

— Выпей. Сделай вдох.

Она сделала глоток, как было приказано, а затем, проглотив, наполнила легкие.

— Лучше?

Эмбер кивнула.

— Вы беретесь за дела на общественных началах?

— Иногда.

Искра надежды блеснула в ее зеленых глазах.

— Возьметесь за мое?

Я вздохнул.

— А что твои родители думают обо всем этом?

Эмбер опустила взгляд на свои колени и замолчала.

Еще одно молчание было достаточным ответом.

У нее не было поддержки от родителей. Не то чтобы она в ней нуждалась. Ей было восемнадцать. Но они, вероятно, не захотели бы помочь ей покрыть расходы. А если они были против, у меня не было желания становиться между ребенком и ее родителями.