И всё же, она ещё хотела этого, жаждала контакта.

Джо… Джозеф Палмер.

Это было ошибкой. Но не было нужды гневаться, во всяком случае, не на Джо. В сущности, это была её проблема. Остаться в одиночестве — было частью системы, данной ей самой себе, неизбежным порождением хода её карьеры, дороги к славе. Её имидж был её оружием.

Теперь всё менялось.

Её кожа мерцала последними сенсациями, сезонной модой, ежедневными новостями, биржевыми котировками за час, бесконечно катящейся человеческой жизнью.

Очертания Нолы размывались.

Она заехала на заправку наполнить бак. Билборд перед входом мерцал золотыми и серебряными флакончиками Isolation и Isolation pour Homme[7] — спонсорским парфюмом, выбором счастливых зрителей Купола Удовольствий, где бы таковые ни обитали.

Нола спряталась за шарфом, тёмными очками, перчатками, длинным пальто. Но когда она проверяла зеркальце, на её лице танцевала крошечная рекламка — чёрная лошадка перескакивала через её бровь. Нола сконцентрировалась на ней, она поборола импульс трансляции, и этим действием чистой решимости ей удалось счистить картинку с кожи.

Её лицо оставалось хрупким и пустым, а под ним двигались и дрожали картинки и послания, ожидая своего выхода. Их сдерживала только сила воли. Вот, что надо было делать. Она вышла из машины, заполнила бензином бак, а потом зашла в магазин на стоянке, чтобы расплатиться. Она налила себе двойную дозу из кофейного автомата и взяла четыре порции смородинового пирога. Эта внезапная жажда кофеина и сахара.

В очереди на контроль ожидали люди.

Нола присоединилась к ним.

Кожу покалывало. Её бросило в дрожь.

Она чувствовала шевеление картинок под одеждой и не могла удержаться, чтобы не посмотреть на себя, полностью укрытую медийными потоками и загрузками. Её лицо горело. Несомненно, там двигались люди и прочие вещи: актёры, конферансье, персонажи, спортивные программы, экшен-фильмы. Всё её тело жило шумом, голосами, визгом автомобильных тормозов, стреляющего оружия, женского крика на пределе голосовых возможностей: Стой, Джонннни! Пожалуйста, не причиняй ему боль!

Нола подошла к кассе. Казалось, никто не слышал шума — только она. Это хорошо. Мы справимся. Она быстро рассчиталась наличными. Девушка за кассовым аппаратом посмотрела на неё — озадаченность на её лице.

Нола, заволновавшись, попыталась уйти.

Кофе и пирожные рассыпались.

Ей преградил путь мужчина.

И теперь остальные посетители вокруг перешёптывались, показывали на неё, произносили вслух её имя.

Это же она, это Нола Блу.

Это та самая женщина-видеоэкран.

Дайте увидеть. Я хочу снять это на свой…

Да, давай, Нола. Дай нам шоу.

В чьей-то руке вспыхнула камера. Ещё одна.

Нола протискивалась, прокладывала путь к двери. Люди напирали за ней, наружу. Теперь их голоса усилились, выкрикивая, требуя шоу, нескольких кожепоказов.

Нола, что показывают сегодня?

Ну же, детка.

Она добралась до машины. К этому времени её кожу лихорадило от картинок. Зрители столпились вокруг неё.

О, вот оно! Смотрите на её лицо.

О Боже!

Гламкамеры жужжали, линзы открывались и закрывались. Крошечные шипения и щёлканья механизмов, собирающих свет.

Что это? Какая программа? Какой канал?

Канал Кожа.

Раздалась песенка.

Канал Кожа! Канал Кожа!

— Пожалуйста, оставьте меня.

Ноле удалось открыть дверцу машины и проскользнуть внутрь, за руль. Лица и руки напирали на стёкла со всех сторон, кто-то ударил кулаком по крыше.

Канал Кожа!

Покажи мне! Транслируй мне!

Двигатель закашлял, стартуя. Машина медленно двинулась вперёд, позволяя людям расступиться.

Нола едва дышала. Её тело щёлкало, гудело и слепило само себя, все каналы на полную мощь, весь шум, весь рёв реактивных самолётов, кулачных боёв, автомобильных погонь и кричалок в поддержку футбольных команд.

Оставался последний человек, вцепившийся в капот. Нола развернулась к выходу с парковки, принудив мужчину ослабить хватку и соскользнуть.

Теперь она была свободна.

Скорость. Скорость!

Дыхание.

Канал Кожа… Канал Кожа…

Канал Кожа…

Дальше.

Часами, день напролёт.

И чем дальше она путешествовала, тем больше чувствовала, как тело овладевало ею, тем больше она блуждала по настроениям любви и ненависти. Она пылала основными цветами, пока дорога вспыхивала тут и там каскадами билбордов, наименованиями брендов, символами, посланиями.

Остановитесь здесь, специальное предложение, не мешкайте!

Сервисные станции

эстакады

отели для путешественников.

У нас есть то, что вам нужно, гарантированно!

Выходные. Специальные расценки.

Педаль. Нажим.

Скорость…

Головное размытие, солнечное размытие.

Дорожные знаки выжигали слова в её глазах, послания, тысяча пунктов назначений, направлений, наименований мест. И ничего не требовалось сверх того факта, что Нола вела машину, совершая над собой усилие, её тело покрылось образами:

Мчащиеся машины, карты, схемы спутниковой навигации,

Всплески информации о дорожном движении, сообщения об опасных аварийных участках,

Сама дорога, заснятая с воздуха и спроецированная на её кожу, становилась знанием.

Знанием тела, знанием кожи.

Кожа из звёзд и цветов

Из липовых деревьев и фабрик

Кожа из льда и кровавых брызг

Кожа из снов

Из паучьих сетей, из контрольных систем

Кожа из удивлений

Кожа из рушащихся мостов

и самодельных бомб на базаре

Из мест встреч и уловок, и острия кинжала в теле

Из гламурных королев и центрфорвардов, и блуждающих полузащитников

Из рентгеновских лучей и зеркал, и всех лиц в промежутках

Кожа из озера и потока, и береговой линии

И лунных отражений, и привидений

Кожа тайны, химии, пикселей

Искр на лезвии дневного света

Кожа глаз, оглядывающихся на кожу глаз

Кожа воздуха, водопада, фрагментов облаков

Пущенных ракет, котят,

наркотических кошмаров, убийств, свадебных видео

Магнитных полей, флюидной механики

Кожа из пыли образов

Кожа создания, человека, сияния

Кожа Теловидения.

Нола вывела машину на магистраль. Кровь стучала в глаза. Она всё больше уставала, тело замедлялось. Путешествие оказалось долгим, изматывающим. Она становилась всё меньше физической, если вообще такое доступно пониманию. Шиммер-визионные картинки пестрили на её коже, проецируя фрагменты на приборную панель, на залитое солнцем ветровое стекло, на руль, на её руки, когда они сжимали и поворачивали, и утопали в глубинах рифлёной кожи рулевого колеса, поворачивая, крепко держась, снова поворачивая, следуя приказам голоса с её кожи, её единственного верного проводника и пути, направляющего колеса по объездной дороге.

Кадры инцидента на стоянке уже начали гулять по её телу, подхваченные с портапопов, телебагов и гламкамер, а также системой охраны стоянки. Размытая суматоха преследователей, её машина, её собственное лицо, переливающееся цветом вблизи, её черты, оживлённые съёмкой пляжа, склона холма, воды, бьющей из римских фонтанов.

Лицо с плёнкой захвачено в плёнку.

Последняя к-просмотру-обязательная программа.