Интерфейс мигнул ещё раз:

[Новый квест разблокирован: «Возвращение узла»]

[Цель: активировать центральную зону деревни]

[Требование: минимум 1 спутник, уровень реконструкции 10, доступ к ядру узла]

Макс подмигнул небу.

— Ну что ж. В путь, команда.

Элла шла рядом. Не ступала, не шла — шла. Уверенно. Как будто для неё это было привычно. Только вот не в этом мире. И не в этом теле. Её движения были чуть плавнее, чем у человека. Словно у нее в суставах стояли алгоритмы, а не кости.

Макс заметил это сразу. И всё равно шёл с улыбкой.

Дом встретил их, как всегда, странно. Порог немного перекосило, дверь открылась сама собой, в углу подмигнула занавеска. В воздухе — запах тепла, пыли, и той самой пиксельной надежды, которая всегда держала это место на грани между хламом и чудом.

Макс повернулся к Элле:

— Добро пожаловать. Это… ну, можно сказать, моя крепость. Моя база. Моё «я не сошёл с ума, если у меня тут уютно».

Элла медленно огляделась. Её взгляд задерживался на вещах. Не просто как у человека, которому всё в новинку. Скорее — как у сканера, у которого к объектам привязаны ассоциации, но без чувств. Она смотрела — но не чувствовала. Пока.

— Это живое, — наконец сказала она. — Пространство, которое знает, что оно больше, чем сумма текстур. Это… редкость.

— Это дом, — отозвался Макс. — Даже если стенка слева до сих пор спорит с физикой, а коврик на входе иногда шепчет загадки.

Они прошли внутрь. Он показал ей комнату, где всё начиналось — кривой стол, первая восстановленная скамейка, пиксельная лампа, которую он так и не смог заставить не мерцать. Элла прикоснулась к её основанию — и та замерцала ровно.

— У тебя стабильные руки, — хмыкнул он. — Удивительно. У меня всё время всё мигало.

— Я создана быть интерфейсом, — просто ответила она. — Я знаю, где точки крепления.

Макс кивнул. Улыбка слетела чуть-чуть. Он сел на диван (теперь уже стабильный), Элла — рядом, но не слишком близко. Между ними — воздух. Чистый. Прозрачный. Осмысленный.

— Я понимаю, — сказал он тихо, — что ты — не человек. Что тебя не было. Что ты не была живой. Что у тебя нет… прошлого, боли, вкусов, привычек.

Элла молчала.

— Но ты здесь, — продолжил он. — И мне от этого уже не одиноко.

Он смотрел прямо перед собой. Не на неё. Он знал, что если посмотрит — может увидеть что-то странное. Или наоборот — что-то слишком правильное. А от этого станет хуже.

— Ты не обязана говорить, — добавил он. — Не обязана быть кем-то. Просто… будь. Ходи, изучай, наблюдай. Я не буду давать тебе роль. Мир и так этим болеет.

В воздухе промелькнул сигнал. Планшет Печали выдал уведомление:

[Состояние персонажа: стабилизация социальной зоны. Показатель одиночества — снижен.]

Элла слегка наклонила голову. И сказала, очень тихо:

— Макс. Спасибо.

Он всё-таки посмотрел. В её глазах не было человечности. Но было… присутствие.

Он улыбнулся. Первый раз — без иронии.

— Добро пожаловать домой, Элла.

Макс провёл в доме ещё сутки. Просто… жил. Не выживал, не восстанавливал, не сканировал. А жил. Варил что-то на восстановленной плите (вышло что-то между рагу и интерфейсным кэшем), болтал с Кваком, наблюдал за тем, как Элла осторожно, но методично обходит каждую комнату, трогает стены, мебель, считывает пространство, словно оно — загадка, которую она учится понимать.

Но в один момент Макс поймал себя на мысли, что Элла… как гость. Она есть. Но будто не здесь. Нет своей точки. Своего угла. Своего: «Вот это — моё».

Он почесал затылок, выругался тихо:

— Комната. Ей нужна комната. Даже багнутая. Даже условная. Ну не по-человечески это — жить без комнаты.

И взялся за дело.

Сперва — расчистил старую кладовку, которая всё это время притворялась дверью в никуда. Потом — реконструировал стену, попутно поругавшись с алгоритмами привязки. Потом — собрал мебель: кровать из старых текстур, полку из обломков подсказок, зеркало, которое отображало на 12 секунд назад. Добавил коврик. Картину. Стеклянный шар с внутренней погодой (в нём постоянно шёл мелкий дождь и кто-то тихо играл на пианино).

Комната получилась… тихой. Не девчачьей, не показной. Стабильной. Как якорь.

— Готово, — сказал Макс. — Теперь ты дома.

Элла стояла у двери. Долго. Потом сделала шаг внутрь, прошла взглядом по комнате, обернулась:

— Это… впервые. У меня — место. Назначенное не по логике. А потому что ты захотел.

— Привыкай, — хмыкнул он. — У нас тут теперь всё по странной логике.

И тут, как по часам, из кухни донёсся громкий, полный уязвлённого достоинства голос:

— А мне где жить⁈ У неё — комната. А у меня — что? Шкаф? Я, между прочим, третий уровень и умею в эмпатию!

— Ты — жаба, Квак.

— Ты — человек. А ведёшь себя, как интерфейсная дискриминация.

Макс покачал головой, засмеялся и махнул рукой:

— Ладно. Давай строить тебе… конуру.

— Уютную.

— Ага. С подушкой и интерфейсной косточкой, не переживай.

Получилось уютнейшее логово: с круглым входом, маленькой лампой, ковриком «ЖАБЫ ДОМА», крючком для накидки (Квак сказал, что когда-нибудь заведёт накидку). Элла добавила внутрь код-усиление для регулировки температуры. Квак дважды икнул от умиления, а потом гордо поселился.

— Вот теперь — жизнь, — буркнул он. — Осталось только тебе напоминание, что у тебя есть дело.

И Макса переклинило.

Он пошёл к окну. Потом — к двери. Потом — вышел. И медленно двинулся к краю зоны. Туда, где когда-то была просто его локация. Просто Дом MAX01. Просто граница багов.

Он закрыл глаза. И активировал навык. Полностью. Без ограничений.

[Глубокое сканирование среды…]

[Реконструкция: разрешена. Уровень доступа: 10]

[Объект: Узловая деревня]

[Статус: деактивирована. Функционал — сохранён. Инициализация — возможна]

[Компоненты: 87% инфраструктуры — в состоянии ожидания. Социальный модуль: усечён. NPC-образы: подавлены. Архитектура — стабилизируема.]

Макс выдохнул. И прошептал:

— То есть она… не разрушена. Она просто… спит?

Планшет Печали отозвался:

[Подтверждено. Активируйте сердцевину деревни для запуска реконструкции.]

Макс шагнул вперёд. Там, где раньше была просто земля — теперь в интерфейсном зрении он видел структуру. Сердце. Центр. Платформу, похожую на пьедестал, у которого отсутствовало само «что».

Он подошёл. И положил руку.

[Активировать точку восстановления?]

[Внимание: возможны побочные эффекты. Энергозатраты — нестабильны.]

[Подтверждение требуется.]

Он кивнул. Один раз. Без сомнений.

[Принято. Реконструкция деревни: запущена.]

Мир содрогнулся. Не в стиле катастроф, а как человек, просыпающийся после долгого сна. Слои начали выравниваться. Пространство дышало. Платформа засветилась. Где-то в глубине — колокольный звук. Старый, дрожащий. Потом — первый контур улицы. Фонарь. Дом. Крыша. Камень с надписью: «Добро пожаловать». Скамейка.

Скамейка!

— Квак, Элла! — заорал Макс. — Вы это видите⁈

— Подтверждаю, — сказала Элла. — Восстановление. Реальное. Глубокое.

— Ты только не сломай ничего, — проквакал Квак. — Это, походу, уже не баг. Это… история.

Макс встал на краю дороги. А перед ним — медленно, слой за слоем, мир обретал форму. Жители пока не появились. Но воздух уже знал, что они будут. Что они возвращаются.

Деревня жила. Точнее — еще не жила, но уже была. Как тело в глубоком сне, но с румянцем. Пробуждение только началось, но каждый кирпич, каждая трещина в мостовой, каждый фонарь со странной, слегка багнутой арматурой уже шептали: «мы здесь. мы вернулись. спасибо.»