— Сегодня, пожалуйста, без комков и воспоминаний, — пробормотал он, глядя, как жидкость дрожит на грани вскипания.

Квака не слышно. Значит, все нормально. Камень — в ящике. На столе — порядок. Относительный.

Он сел напротив лягушки, потянулся, щелкнул шеей.

И только тогда — начал думать.

Сохранение.

Точка. Там, у развилки, где он впервые врезался в интерфейс. Где на секунду все замерло — и возник баг, пробивший систему. Где он выбрал. Или ему дали выбрать.

Он закрыл глаза.

Не было щелчка. Не было вспышки. Только ощущение… фиксации. Как будто мир на миг остановился, чтоб сфотографировать его изнутри. И потом — пустота. А после — он уже был там. Новый. С сохраненным «я».

А если так можно один раз — можно и два?

Он глянул на стену, где висела карта. Точнее — ее имитация: выцветшая салфетка, на которой кто-то когда-то пытался изобразить местность. Деревья, здания, баг-реки, схематичная метка: «здесь все умерло», «не ходить, взрывается», «возможно, кофе».

Он подошел к ней ближе.

— А если искать… такие места?

Свалка не имела границ. Вернее, имела, но они сдвигались, как глюки в текстовом квесте. Иногда ты возвращался в уже изученное — и не узнавал ни одного предмета. Иногда — наоборот: забытый угол ждал тебя, как старый друг, с тем же поломанным НПС на крыльце.

Как вообще картографировать место, которое не обязано быть одинаковым?

Макс вернулся к кружке. Сделал глоток. Кофе оказался горьким, как обида, но бодрил — как баг.

— А вдруг… места, где можно сохраняться, как-то… выделяются?

Он глянул на Квака. Тот внимательно разглядывал потолок. Камень на шее слегка дрожал.

— Ты тогда зафиксировал баг. А я — зафиксировал себя. Получается… точка отклика? Или глюк? Или место, где система просела?

Он вспомнил: там, в той точке, интерфейс дрогнул.

Словно кто-то отдернул штору, и на миг он увидел — не что-то, а возможность.

Макс встал. Подошел к двери. Посмотрел на «Суслика» — все еще висел в воздухе, не меняясь.

— Это может сработать, — сказал он тихо. — Я найду другую точку.

Он обернулся, посмотрел на лягушку.

— Но как? И главное — где искать?

Он подошел к полке, достал блокнот, исписанный наискосок — карандашами, кровью, заклинаниями, багами.

Открыл первую страницу:

1. Дом. 2. Развилка. 3. Свалка.

Потом — ничего.

— Я не знаю карту. Я не знаю, что искать.

Он опустился на пол и прижал блокнот к коленям.

— Но я знаю, что где-то там… есть еще такие точки.

Он смотрел в потолок, как Квак.

И внезапно ощутил, что именно эта рутина — кофе, плита, тишина, неполный звук петуха и лягушка в кастрюле — стали его базой. Его домом. А значит…

Все, что начинается с дома — можно от него и искать.

Карта началась с грязного носка.

Не метафора.

Макс схватил первый попавшийся обрывок ткани, расправил на столе, предварительно убрав с него этот самый носок, прижал углы кружками и проговорил с торжественной серьезностью:

— Центр мира: Дом.

Квак согласился морганием.

— Значит, ты поддерживаешь идею, что я — ось вращения локального баг-пространства, — кивнул Макс.

Квак моргнул еще раз. Левым глазом. Правый застрял в полуоткрытом состоянии, как будто обдумывал древнюю истину.

Макс взял обугленный обломок угля и поставил жирную точку в центре ткани.

Подписал: «Дом». Подумал. Дописал мелким шрифтом:

(Точка сохранения. Связь с бутербродом. Не влезать без кофе.)

Точнее, попытался написать. Но быстро понял, что карта получится уровня «пьяный квест-дизайнер в темноте». Тогда он вытащил интерфейсный планшет.

Не то чтобы планшет в привычном смысле — скорее, обломок интерфейса, который когда-то был частью панели управления чем-то важным. Сейчас это выглядело как стеклянная рама с расплывчатой внутренностью: местами просвечивал старый логотип (вечно моргающая надпись «[Loading…]»), местами — искаженный пейзаж, будто кто-то пытался нарисовать карту мира, но отвлекся на переписку.

Он работал через раз. Иногда включался от удара, иногда — от философского вопроса, заданного вслух. Один раз активировался от чиха.

Когда-то он сканировал зоны. Теперь — рисовал. Причем не всегда то, что Макс хотел. Но рисовал красиво.

Макс называл его «Планшет Печали», потому что каждый раз, когда что-то стирал, интерфейс спрашивал:

[Вы уверены, что хотите забыть это место?]

Макс положил Планшет Печали на колени, задумчиво провел пальцем по экрану. Тот не отреагировал. Он постучал. Тот завибрировал, показал обрывок чьего-то дневника, фразу «я здесь был» и снова потух.

— Ну давай, родной. — Макс прищурился. — Ты ж когда-то рисовал, помнишь? Зоны, квесты, мечты идиота…

Он неуверенно ткнул в угол экрана. Ничего.

Тогда он вздохнул и сказал вслух:

— Начни рисовать карту. Отсюда. Дом — в центре. И, пожалуйста, без поэзии.

Экран замерцал. Потом медленно высветил строчку:

[Построить границы реальности… согласовано.]

И следом, будто нехотя, — размытая схема комнаты. Без стен, без масштаба, но с четкой меткой:

[Ты здесь.]

— Работает! — Макс обрадовался. — Не знаю как, но работает!

Он попробовал перетащить точку. Та заартачилась, убежала в угол и спряталась за надписью «эмоциональный кластер: гамак». Тогда Макс просто поставил рядом новую метку: Дом. Центр. Бессмертие.

— А теперь… ориентиры. Псевдостабильные, — он обернулся к Кваву. — Ты помнишь, где мы однажды наткнулись на повторяющийся куст?

Квак повернулся головой на сорок градусов. Макс сделал пометку:

«Куст восьмикратного дежавю. Опасен при усталости мозга.»

Следующим был овраг, который исчезал при взгляде сверху. И возвращался при падении. Макс обозначил его как:

«Провал визуального доверия. Осторожно: сраная яма.»

Дальше пошло легче. Камень в виде куриного бедра — зафиксирован.

Развалины того, что когда-то было заводом, а потом — библиотекой, а теперь — набором голограмм по средам?

«Завлиотека.» С маркером: «по четным не работает. По нечетным — кричит.»

Параллельно он стал отмечать баги. Квак реагировал тонко: иногда вздрагивал, иногда пускал пузырь, иногда просто смотрел в одну точку, как будто там была тайна Вселенной в виде багнутого хот-дога.

Макс добавил в карту шкалу Кваковой тревожности:

Один глаз — шум;

Два глаза — баг;

Три глаза — что-то не так в Системе, Гарри.

Скоро карта обросла надписями, стрелками, метками вроде:

«Зона обнуления вкуса. Здесь все как пластиковая курица.»

«Стул, который дает советы. Не садиться дважды.»

«Место, где Макс чуть не заплакал, потому что хлеб сказал „Привет“.»

Квак тем временем улегся на краю карты и дышал ровно. В какой-то момент он ткнул лапой в левый угол ткани, где не было ничего. Макс посмотрел на него.

— Там баг?

Молчание. Потом легкий зрачковый поворот.

— Или квест?

Никакого ответа. Лишь камень на шее дрогнул. И в интерфейсе мигнуло:

[Квест получен: Посади дерево]

— … чего?

Планшет Печали подмигнул. Именно подмигнул: его экран на миг покрылся тенью, потом высветилась полупрозрачная надпись, дрожащая, как школьник на проверке:

[Квест активирован: Посади дерево]

[Цель: Да.]

[Награда: Да?]

[Локация: см. ниже]

Макс нахмурился. Ниже — была пустота. Только медленно возникающее пятно, похожее на карту, нарисованную левой ногой философа в состоянии отчаяния. Где-то в левом нижнем углу, там, где раньше была просто трещина в интерфейсе, вырисовывалась метка с названием: