— Хорошо. Я сделаю. Он будет не просто чинить. Он будет восстанавливать смысл.

Квак поднял лапу:

— Можно я гравировку придумаю?

— Если в ней будет меньше трёх слов, — вздохнул Макс.

— «Хрясь и порядок!» — предложил Квак.

— … допустим, — скрипнул Куратор.

Тишина за столом повисла творческая. И почти воодушевлённая. Все снова разошлись по задачам: один создавал структуру, другой — цепочку квестов, третья — свойства артефакта. Даже Квак, кажется, занялся чем-то полезным (по крайней мере, он рисовал на траве схему, в которой был молоток и три восклицательных знака).

К утру, на Планшете Печали появилось:

Проект артефакта: «Молот Исправления»

Алгоритм крафта (автор: Куратор)

Требуется собрать:

Железная руда из Зоны Отрицания Бревно Священного Железного Древа Каплю ядра сбоя (стабилизированную) Осколок интерфейса первого поколения Кристалл принятия (может быть получен только добровольно)

Условия сборки:

— Кузнечный стан на уровне не ниже 5

— Заклинка от бага-проводника

— Обработка в присутствии свидетеля

— Завершение в точке начального действия пользователя MAX01

Макс уже набросал названия квестов:

— «В руду и обратно»

— «Священный топор не прилагался»

— «Кап-кап, баги»

— «И ты, интерфейс?»

— «Что ты мне дал, жаба?..»

Элла записывала свойства:

— Регенерация среды

— Восстановление связей

— Выключение временных сбойных циклов

— Откат нестабильной логики

— Активация безопасного взаимодействия

Оставалась только одна деталь.

— У нас проблема, — сказал Макс, заглянув в журнал кузнеца.

— Какая? — хором.

— Уровень станка у кузнеца: два. А наш артефакт требует не меньше пяти. И сам кузнец — ещё не на пике формы.

Молчание. Только Квак щёлкал по интерфейсу и бормотал:

— Ну… может, хоть он квест возьмёт: «Как стать настоящим Кузнецом»?

Макс кивнул. Грустно, но уверенно.

— Похоже, следующим квестом будет прокачка кузнеца. И это — наш единственный шанс.

Макс устал. Даже несмотря на то, что по всем параметрам не должен был — ну где ты видел усталость в цифрах и строчках? Но всё равно: устал. От одного только названия квеста «Священный топор не прилагался» тянуло лечь в ближайшую текстурную яму и не вылезать.

Путь к священному дереву лежал через лесную подзону, которая, по сути, была заброшенным билдом раннего генератора биомов. Деревья там росли вниз, лужи зависали в воздухе, а местами время пыталось идти вбок. Макс шёл осторожно. Сначала — с включённой картой. Потом — с включённой интуицией. А под конец — с Кваком, которого он держал за лапу, чтобы тот не телепортировался сам собой к ближайшему «приключению».

— Никто не говорил, что священное — это удобно, — бурчал Макс, вырубая багнутый куст, пытавшийся внедрить ему в лоб идею просветления.

Когда наконец дошли до дерева, оно встретило их достойно: охнуло древнепиксельным звуком и распылило в воздухе фразу:

[Вы вступили в зону: Корень Железа]

[Внимание: местность подлежит логической обрезке. Подтвердите реальность.]

Макс подтвердил. Один раз. Второй. Третий — с матом.

А дерево вздохнуло — и выдало бревно. По умолчанию. Без эффектов. С надписью:

[⅕. Бревно Священного Железного Древа получено.]

Макс рухнул на землю. Рядом — Квак.

— А теперь… — начал Макс.

— Кап-кап, баги, — закончил Квак и зевнул.

Тем временем в деревне, возле кузни, Куратор сидел на перевёрнутом ящике и объяснял.

— Я не могу просто так приписать тебе уровни. Это… против Принципа.

Кузнец смотрел недовольно. В бороде — уголь. В глазах — пепел.

— Принцип у тебя в голове. А у меня — наковальня. Дай мне инструмент — и я всё сделаю.

— Вот именно, — строго ответил Куратор. — Если бы я просто вписал тебе «уровень 5», ты бы не смог использовать его по назначению. Уровень — это не цифра. Это контекст. Опыт. Активированные параметры. Ты должен его прожить, не получить.

— Прожить… — протянул кузнец. — А можно прожить быстро?

— Вот квест, — Куратор выдвинул табличку. — «Сила в огне». Почини десять инструментов. Создай хотя бы одну уникальную заготовку. Проведи одну ночь у горна.

Он задумался.

— И найди вдохновение. Оно нужно, чтобы перейти порог.

— Как вдохновение найти?

— Это уже не моя часть. Это… человеческое.

Кузнец чертыхнулся. Но табличку взял.

Макс тем временем выуживал Осколок интерфейса первого поколения из старого логово-цитадели, где всё ещё тикал сбойный AI по имени Таскменеджер. Договориться с ним не получилось — у него была зависшая задача «убить вторженца» без привязки к конкретному событию. Зато удалось переубедить.

С помощью Квака.

Квака, который встал на голову, сложил лапы крестом и сказал:

— Он не баг. Он тревога. Мы — тоже.

AI затих. Пошевелился. И… сдулся.

Из его центра выпал осколок, светящийся фиолетовым:

[⅗. Осколок получен.]

На другом краю деревни Кузнец гнул очередную подкову и ворчал, но в глазах у него уже отражался огонь. Рядом стоял Куратор. Молчал. Наблюдал. Иногда даже поправлял что-то — но, чёрт возьми, не данными, а жестом.

Он впервые не вмешивался. Он — помогал.

И кузница жила.

Квак скакал с кристаллом принятия в лапах и хвастался, что получил его от Коровы, обменяв на молчание и пару почесушек. Никто не проверял. Все были слишком уставшими. И слишком верили.

Макс откидывался на спину, среди полученных артефактных компонентов, и выдыхал:

— Остался последний. Ядро сбоя.

Он посмотрел вверх.

— Где его взять, интересно? Только не говори, что в самом центре Свалки…

Квак шумно вдохнул.

— В самом. Центре. Свалки.

Макс застонал.

— Конечно. Всё самое мерзкое — всегда в центре.

А у кузни в этот момент что-то щёлкнуло.

[Уровень станции повышен до 3]

[Мастер достиг уровня 4]

[Эффект: Пробуждение Искры]

Кузнец поднял глаза. И впервые сказал:

— Думаю… теперь я могу.

Куратор кивнул.

— Осталось совсем чуть-чуть.

Кузница выла, как зверь, обретший голос.

Огонь в горне не просто горел — он звучал. Мелодией металла, старой как Система. Песня пламени и жара, в которой каждое дыхание становилось ритмом, каждая искра — словом, каждое движение — выбором.

Кузнец стоял у наковальни, чуть сутулый, с прямой спиной и опущенными плечами. В его позе была усталость — не физическая, а та самая, что приходит к мастерам в момент творения: когда ты — не творец, но проводник. Когда всё, что ты знаешь, сводится к одному моменту. Последнему.

Он больше не говорил. Слова мешают делу, а дело сейчас — было священным.

Пять составляющих лежали в ровной линии у кромки верстака. Не просто материалы — фрагменты смысла:

— Бревно священного железного древа — плотное, будто сделанное из кода и коры.

— Осколок первого интерфейса — крошечная пластина, покрытая ржавым сиянием воспоминаний.

— Сердце багнутой цитадели — тёмное, треснутое, но бьющееся с эхом старых ошибок.

— Кристалл принятия — прозрачный, но внутри мерцали тысячи принятых несовершенств.

— Искра кузнеца — древний артефакт, который когда-то называли просто «Духом ремесла».

Он коснулся каждой детали. Не быстро. Как старый хирург, проверяющий последние показатели перед операцией, на которую есть лишь один шанс. И только потом — поднял молот.

Он не произносил ни заклинаний, ни команд. Только вдохнул. Глубоко. Как будто вдохнул саму Свалку — с её обломками, глюками, сломанными флагами и нежданными спасениями. Всё это — внутри него. Всё это — в его руке.