Искажённая реальность не подчинялась законам логики: дорога к храму становилась длиннее, чем была мгновение назад. Павильоны, которые были слева, оказывались справа.

Но самым страшным было небо. Это было небо конца времён. Оно звало. Требовало. Шептало об исполнении желаний. Внушало надежду — лишь для того, чтобы затем отобрать её.Когда люди и животные в страхе — их разумом легко завладеть.

Тьма медленно стекала вниз, расползаясь по улицам, заглядывая во дворы и дома. Её теневые щупальца выпивали жизнь из растений и превращали животных в гниющих монстров.

У городских ворот начинался кошмар. Люди, охваченные паникой, рвались прочь из города. Кто-то пытался лезть через стены, другие бросали телеги, детей, вещи — лишь бы вырваться наружу.Давка нарастала. Тела лежали под копытами обезумевших лошадей, но их даже не пытались поднять. Стража, не справляясь с давлением толпы, начала отступать.Толпа затоптала даже кого-то из заклинателей, которых привёл на помощь Хэ Чжэнь.

— Глава Хэ, — обратился Юншэн, не отводя взгляда от пульсирующего неба, — думаю, вам не следует идти дальше.

Хэ Чжэнь прищурился. Его лицо было суровым, но спокойным. Он не боялся смерти.Но вот ученики… Молодые. Горящие желанием помочь. Они уже выбивались из сил.

— Если вы пойдёте дальше, Пустота может сломить вас, — добавила Байсюэ. — Вы не сможете отличить друга от врага. И тогда нам придётся сражаться ещё и с вами.

Хэ Чжэнь молча склонил голову, соглашаясь. Он снова повернулся к Юншэну и чуть улыбнулся:

— Пусть вам сопутствует удача.

Он вернулся к своему отряду и отдал распоряжение:— Закрепитесь здесь. Никого не подпускать к храму. Ни изнутри, ни снаружи. Это наша граница. Мы удержим её — сколько сможем.

Он бросил последний взгляд в сторону изломанного неба.

«Даже если я не пойду с вами до конца… Пусть у вас получится. Иначе всё, что мы делаем, окажется бессмысленно».

Юншэн задержался у самого края искажённого пространства, обернулся и посмотрел прямо на Цзяньюя. — Ты должен остаться, — сказал он твёрдо.

Цзяньюй вскинул бровь.

— С чего вдруг?

— Ты смертный. У тебя нет божественных сил. Ты не обязан идти дальше. Лучше останься с Главой Хэ…

Цзяньюй замер. Молчание между ними затянулось.

— Нет, — ответил он просто. — Я знал, что ты так скажешь. И у меня давно есть ответ.

Он шагнул ближе к Юншэну, глядя тому прямо в глаза: — Я не из тех, кто отступает. Яохань, между прочим, изначально не выбирала быть частью всего этого. Вы с Байсюэ её фактически заставили. А я — выбрал. Я с самого начала выбрал Яохань. И я её не оставлю. Даже не пытайся меня остановить.

— Ты не понимаешь, — тихо сказал Юншэн. — Это не просто бой. Здесь ты можешь потерять себя.

— Судя по твоему рассказу о Юэцзине, потерять себя могут даже боги, — отрезал Цзяньюй. — Так какая разница?!

Он повернулся к Яохань — она смотрела на него с неподдельной тревогой. — Мы идём вместе, — сказал он.

— Некоторые двери открываются лишь один раз. И только те, кто готовы не вернуться, могут пройти сквозь них, — отозвалась Байсюэ.

С этой черты обратного пути уже не было. Каждое слово, каждый шаг, каждое движение отныне приближали их к концу — хорошему или плохому. И то и другое было страшно.

Она взглянула на Яохань и Цзяньюя. Когда-то она считала смертных лишь частью плана, дополнительными переменными, от которых мог зависеть исход. Но теперь они стали её опорой. Напоминанием о том, ради чего она живёт. Ради чего всё ещё сражается.

Она была создана, чтобы спасать. Но впервые за все циклы чувствовала: спасение возможно не только — и не столько — с помощью её силы. Смертные тоже были частью этого мира. В прошлых циклах не учитывать их было ошибкой.

«Пусть же на этот раз, — подумала она, — выбор сердца смертных окажется сильнее судьбы».

Юншэн смотрел на Цзяньюя ещё миг. Он видел перед собой не юношу, а сосредоточие упрямства. И сейчас это упрямство не смогли бы остановить даже боги.

Может, это и есть то, что мы упустили, брат мой, — подумал он, обращаясь в мыслях к Юэцзиню. — Ты искал в иных мирах ответы, но, быть может, всё, что нам было нужно, всегда было здесь — в сердцах смертных.

Он слегка склонил голову. — Пусть будет так, Лю Цзяньюй.

И они ступили вперёд — в нелогичную, опасную, ломкую реальность. Туда, где уже не действовали законы мироздания.

Никто из них не обернулся.

***

Внутри было тихо, но тишина скорее пугала. Стены будто шевелились, пульсировали, как части живого существа. Их цвет менялся с каждым вдохом: тёплая охра оборачивалась багровым, багровое — синим, а потом всё снова гасло в пепельной серости. Невозможно было сказать, где кончается пол и начинается потолок. Пространство складывалось и разворачивалось, как бумажный веер в руках безумца.

— Что-то… не так, — произнёс Юншэн.

— Да быть не может! — с сарказмом воскликнул Цзяньюй, сжимая меч. Он пошатнулся, когда пол вновь стал потолком, но устоял на ногах.

Юншэн покачал головой: — Я не о том, что мы сейчас видим. Просто… мы с Байсюэ уже не первый раз проходим этот путь, но это место выглядит не так, как в прошлых циклах.

Богиня остановилась рядом. Её взгляд был направлен вперёд, где стены меняли цвет быстрее всего. — Ты думаешь, у нас получится?

— Пока не знаю, — тихо ответил он. — Но что-то точно изменилось. Возможно, из-за Яохань.

Яохань при этих словах чуть отступила, её взгляд испуганно метнулся к нему. — Из-за меня?

— Может быть. Ты — переменная, которой раньше не было. Выбор, которого раньше не делали. Возможно, мы действительно приблизились к точке, где всё уже не будет так, как прежде.

— Это хорошо или плохо? — с подозрением спросил Цзяньюй.

— Скоро узнаем. В любом случае отступать уже некуда. Надо найти Юэцзиня, пока он не открыл Врата.

Из-за постоянных изменений пространства казалось, что они идут не вперёд, а топчутся на месте.

Вдруг прямо из пола выросла каменная арка — и стала единственным предметом, который не менял цвет и не переворачивался.

— А это, случайно, не часть зала с колоннами, где мы в иллюзии попали?

Цзяньюй потыкал кончиком меча серый камень. По ощущениям, это действительно был камень — в отличие от стен вокруг, которые сейчас напоминали живую плоть с сиреневыми прожилками вен. Шагнуть сквозь эту арку казалось более безопасным. Она хотя бы не дрожала…

Цзяньюй обошёл арку со всех сторон. С одной стороны он мог увидеть остальных. Когда он зашел с другой — ему открылся вид на припорошенный снегом лес. — Это ещё что такое? Вы тоже это видите?

Юноша попятился от арки, а то как бы она не засосала его внутрь. Воспоминания о зале с иллюзиями больно кольнули где-то в глубине сознания. Тогда он так легко попался!

Яохань подалась вперёд, глядя в пространство за аркой. Её глаза чуть расширились — да, за ней действительно был лес. Живой, укрытый мягким слоем снега. — Снег… в помещении? — прошептала она.

— Пустота не удерживает форму. Но что-то внутри неё всё же помнит, как выглядел настоящий мир. Возможно, это и есть единственная стабильная тропа… — взгляд Байсюэ задержался на деревьях.

Юншэн оглянулся на остальных и первым пересёк порог. Сквозь арку он всё ещё видел остальных и безумно расцвеченные стены за ними, а над его головой пошёл снег, мягко ложась на волосы.

Яохань заглянула внутрь уже с интересом: — Мы тут пройдём?

— Раньше такого не было. Путь меняется. Но думаю, что в итоге он приведёт, куда нужно.

— Интересно только, до того, как ваш замечательный Юэцзинь разрушит тут всё, или после…?

Цзяньюй мягко отодвинул от входа подругу и шагнул внутрь. Снег под ногами захрустел. Что-что, а холод тут был настоящий!

— Будем считать, что здесь пока безопасно, — он подал руку Яохань, приглашая её пройти через порог.