Его сила не в том, чтобы быть лучше других, а в том, чтобы не сдаваться. Он был готов защищать её, даже если весь мир говорил ему обратное.

И этот мир, иллюзорный и лживый, начал рушиться, осыпаясь обугленными листьями. Там, где была кровь — зацвели цветы.

— Я люблю её, — прошептал он, голос дрожал, но в нём была сила, которой не было раньше.

Свет заполнил всё. Он закрыл глаза — и шагнул сквозь него.

Он стоял на холодном каменном полу, в полутёмном зале, где всё началось.

Рядом оказалась Байсюэ. Она стояла у колонны и смотрела на него с пониманием, будто видела, через что он только что прошёл.

— Ты справился, Цзяньюй, — сказала она мягко. — Я в этом не сомневалась.

Цзяньюй поблагодарил её и огляделся.

— А где Юншэн? Вы тоже попали в иллюзии?

— Да. Но смогли выбраться. Юншэн ищет выход. Нам надо скорее найти Яохань. Скоро это место превратится в поле боя.

— Опять ваши секретики… — радость от победы над своим страхом сразу померкла. Цзяньюй вспомнил, почему злился на Байсюэ и Юншэна. Но сейчас главное было — найти Яохань, у них у всех была одна цель.

_____________________________________

*Цунь — мера длины. 1 цунь ≈ 2.4–3.2 см

— Может, всё-таки взорвём потолок? Или выломаем дверь, если найдём? — проворчал Цзяньюй.

— У тебя всегда такие тонкие стратегии? — откликнулся Юншэн, не оборачиваясь.

— Тише, — вмешалась Байсюэ. Голос её был ровным, но в нём появилась стальная нота. Постоянные подколки спутников уже начинали её утомлять. — Я чувствую её. Где-то близко.

Цзяньюй мгновенно замолчал. Всё же в деле поисков Яохань у Байсюэ было больше шансов, чем у него.

— Там, — коротко сказал она. — Камень — иллюзия.

Не успела она договорить, как Цзяньюй уже проверял стену на прочность.

— Если она за этой стеной и хоть один из этих монахов-сектантов, или кто они там, тронул её, я…

— Можешь просто выбить дверь, — подсказал Юншэн.

— Посмотрим, что они тут прячут, — пробормотал Цзяньюй, уперевшись в стену обеими руками.

От его пальцев ци растеклась тонкими струйками, вцепляясь в трещины между камнями словно корешки. Они ползли внутрь, прощупывая слабости.

Юншэн подошёл ближе, иронично склонив голову.

— Хочешь, ускорю процесс?

Не дожидаясь ответа, он вскинул руку, и воздух перед ним задрожал. В следующий миг прямо в стену, с точностью стрелка, выбивающего центр монеты, вонзилось копьё из чистой энергии — прямо в точку, где иллюзия была слабее всего.

— Вижу, что стратегия «выбить дверь» только что получила официальное одобрение, — усмехнулся Цзяньюй.

За обрушенной стеной открылся узкий проход, скрытый тенью. Можно было разглядеть ступени, ведущие вниз.

— Я надеялся, что мы сразу попадём куда нужно. Но лестница в темноту тоже неплохо, — пробормотал Юншэн, заглядывая внутрь.

Копьё, снова возникшее у него в руке, светилось достаточно ярко, чтобы можно было видеть, что под ногами.

Цзяньюй снова пошёл первым, чуть ссутулившись от напряжения. Каменные ступени уходили вниз под резким углом.

Когда-то, казалось, что очень давно, они с Яохань исследовали другой храм. Она шла впереди, и огонь плясал в её ладони. Тогда они обнаружили Байсюэ… С тех пор всё так изменилось, стало таким сложным. Больше всего он хотел сейчас просто вернуться в Школу, на занятия, спокойно медитировать в Саду Пяти Троп, тренироваться с Яохань…

Он стиснул пальцы на рукояти меча, заставив себя вернуться в реальность. Похитителям Яохань пощады от него ждать не придётся!

— Мы уже близко, — проговорила Байсюэ, словно читая его мысли.

Юншэн, идя позади, заметил, как плечи Цзяньюя напряглись ещё сильнее, как рука с мечом дрогнула.

— Сейчас окажется, что она уже сама всех связала, допросила и сбежала.

Цзяньюй издал нервный смешок. — Надеюсь, что так и есть.

***

Яохань сидела на холодном камне, спиной к стене, и в который раз пересчитывала трещины в потолке. Она уже давно поняла: внутри этой камеры Ци гасла, как свеча на ветру — чувствовалась, но ускользала. После погружения в виде́ния, не работала даже кровь. Повторить подобное не получалось.

На коленях у неё лежала пустая миска, из которой ранее принесли еду.

Смешно, как быстро можно соскучиться по обыденным вещам. По нормальному свету. По мечу в руке. По… людям.

По нему.

Она быстро отогнала эту мысль. Цзяньюй — её боевой товарищ. Лучший друг. Иногда идиот. Но всегда рядом. Или был, пока её не похитили и не заперли неизвестно где.

Яохань не сомневалась, что Цзяньюй, Байсюэ и Юншэн будут её искать. Но сидеть сложа руки тоже не хотелось.

— Так, — сказала она само́й себе. — План.

Самое банальное: попытаться выломать дверь плечом. Вряд ли получится. Дверь тяжёлая, а к золотому ядру доступа нет. Не подходит.

Второй вариант: устроить засаду. Пусть даже вооружение ограничено глиняной миской, кувшином и волей к победе.

Это, по крайней мере, было реализуемо. Пусть она не могла использовать ци, но навыки рукопашного боя никуда не делись. Руки и ноги были на месте.

Повернувшись к двери, Яохань встала чуть сбоку от входа, сжав миску так, будто это была рукоять меча. Позиция удобная, чтобы огреть по голове того, кто войдёт, и сбежать.

За дверью послышался шум.

Глухой удар. Что-то с треском осыпалось.

— Что за… — начала было она, но в этот момент дверь камеры резко распахнулась. Засов со скрежетом отлетел в сторону.

Яохань среагировала на чистом рефлексе: метнулась вперёд и со всей силы саданула миской по тому, кто первым переступил порог. Глиняная посудина не вынесла такого с собой обращения и раскололась.

— Ай! — раздался голос, в котором было столько боли и искреннего потрясения, что она замерла, прижимая осколок миски к груди.

— Цзяньюй?! — воскликнула она.

Он держался за лоб, и на его лице читался калейдоскоп эмоций: боль, радость, злость, облегчение, обида, счастье...

— Ты… Ты в порядке? — пробормотала Яохань. — Я думала, ты — они… ты...

— И это после всего, через что мы прошли?! Я рисковал жизнью, ломал стены, звал тебя во сне! — с пафосной скорбью сказал Цзяньюй, улыбаясь при этом от уха до уха.

За его спиной появились Байсюэ и Юншэн.

— О, она цела. И уже дерётся, — Юншэн лениво опёрся о дверной косяк. — Хотя я, пожалуй, надену шлем…

— Ты серьёзно пыталась меня оглушить миской? — Цзяньюй всё ещё не верил.

— В этой камере я не могла использовать ци, — сказала Яохань. — Поэтому миска была единственным оружием.

— Ну, ты в своём стиле, — хмыкнул Цзяньюй. Он потёр лоб снова, но в глазах его уже не было боли — только нежность. Он протянул ей руку. — Пойдём домой?

Домой.

Яохань перевела взгляд на Байсюэ. Та стояла молча, но в её золотых глазах будто поселилась вина. Рядом Юншэн лениво покачивал копьё, но взгляд его был очень внимательный, без тени обычной насмешки.

Что-то изменилось. Не только в них. В ней тоже.

— Всё только начинается, да? — выдохнула она, почти неосознанно.

В её голове роились вопросы. Очень много вопросов.

Почему я?Что за сила живёт во мне?Кто такой Юэцзинь на самом деле?Что такое Пустота, если даже боги не могут её остановить?

Сердце забилось чаще. Она хотела потребовать ответов — прямо сейчас. Но всё же это было не время и не место. Сначала — выбраться отсюда. Остальное потом.

— Идём, — поторопила Байсюэ. — Найдем безопасное место, и мы с Юншэном всё объясним.

— Давно пора, — пробурчал Цзяньюй, крепко сжимая руку Яохань. Она не вырвалась, наоборот, слегка сжала его пальцы в ответ.

Яохань оглянулась один раз — на пустую камеру. Плен закончился. Теперь очередь правды.

Из подземелий они выбирались шумно. Путь, которым пришли, был долгим и непростым, особенно с учётом риска снова застрять в иллюзиях зала с колоннами. Концентрация тёмной энергии там была слишком сильна. Да и во время своих поисков Цзяньюй успел поднять весь храм на уши. Парадоксально, но за то, что им так легко удалось добраться до камеры Яохань, стоило благодарить именно Пустоту: культисты были уверены, что никто не пройдёт сквозь иллюзии, и потому старую часть храма почти не охраняли. Мальчик-послушник заманил Цзяньюя туда не случайно.