Хироши с трудом мог представить своего отца, увлечённо обсуждающего литературу с профессором экономики, но последние месяцы постоянно приносили сюрпризы.

Он прошёл через галерею, осматривая работы Мидори. Выставка была организована как путешествие — от ранних, более традиционных морских пейзажей к последним абстрактным работам, в которых грань между небом и океаном размывалась до неузнаваемости. Центральное место занимала новая серия "Безграничность" — семь крупноформатных полотен, на которых стихии воды и воздуха сливались в единое пространство, наполненное светом и движением.

В дальней комнате, служившей одновременно офисом и местом для отдыха, Хироши обнаружил удивительную сцену. Его родители и родители Мидори сидели вокруг небольшого столика, на котором были разложены какие-то бумаги, фотографии и небольшие деревянные фигурки. Мидори стояла у стены, где были развешаны эскизы её работ, и с явным удивлением наблюдала за происходящим.

— А вот и он! — воскликнула мать Хироши, заметив сына. — Мы как раз говорили о твоей книге!

— И о выставке Мидори, — добавила Ханако Ямамото с тёплой улыбкой. — Какая замечательная пара талантов вы образуете!

Отец Хироши поднялся ему навстречу:

— Как прошла встреча с издателем?

— Очень хорошо, — ответил Хироши. — Спасибо за твою цитату для пресс-релиза. Это... много значит для меня.

Такаяма-старший слегка смутился, но кивнул:

— Я просто написал то, что думаю.

Кадзуо Ямамото, отец Мидори, поднялся со своего места:

— Такаяма-сан, ваша семья полна талантов! Ваш отец показал нам некоторые из своих рассказов, и они поистине восхитительны. Такое тонкое наблюдение за повседневностью, такая проницательность...

Хироши бросил удивлённый взгляд на отца, который теперь выглядел определённо смущённым:

— Мы просто обменивались творческими идеями, — пробормотал он. — Ничего особенного.

— Не скромничай, Такэси, — мягко сказала мать Хироши. — Ты всю жизнь скрывал свой талант. Пора поделиться им с миром.

Хироши подошёл к Мидори, которая смотрела на эту сцену с выражением весёлого недоумения.

— Что здесь происходит? — шепнул он ей.

— Если бы я знала, — ответила она. — Когда я отлучилась на полчаса, чтобы обсудить последние детали с Ватанабэ-саном, они были обычными вежливыми родителями. А вернувшись, я обнаружила настоящий творческий кружок! Твой отец читал свои рассказы, моя мама показывала наброски закатов, которые она начала делать после нашего визита, а мой отец... — Мидори запнулась, — мой отец демонстрировал резные фигурки, которые он начал создавать под руководством Такеши-сана!

Хироши смотрел на четырёх старших людей, увлечённо обсуждающих свои творческие проекты, и чувствовал, как внутри разливается тепло. Что-то важное изменилось не только в их с Мидори жизни, но и в жизни их родителей.

Ханако достала из сумки маленький альбом с акварельными зарисовками — морские пейзажи, закаты, цветы.

— После нашего визита я записалась на курсы рисования, — объяснила она, показывая альбом Хироши. — Мне всегда нравилось рисовать, но я думала, что слишком поздно начинать... Глупо, правда?

— Никогда не поздно, — искренне ответил Хироши, рассматривая её работы. — У вас настоящий талант, Ямамото-сан. Я вижу, откуда у Мидори эти способности.

Кадзуо тем временем показывал отцу Хироши деревянные фигурки, которые он вырезал — маленькую коллекцию морских существ: черепаху, краба, дельфина, морскую звезду.

— Такеши-сан сказал, что у меня есть "терпение и глаз для деталей", — с невольной гордостью пояснил профессор экономики. — Никогда бы не подумал, что найду такое удовольствие в работе руками. Всю жизнь провёл с книгами и цифрами.

— А я начал писать более серьёзно, — сказал отец Хироши. — Даже отправил несколько рассказов в литературные журналы.

— И два уже приняли! — с гордостью добавила мать Хироши. — Один будет опубликован в следующем месяце.

Хироши переводил взгляд с одного родителя на другого, ошеломлённый этой трансформацией. Четыре человека, которые всю жизнь следовали правилам, исполняли ожидаемые от них роли, вдруг обнаружили в себе творческие стремления и смелость их выразить.

— Это... удивительно, — искренне сказал он. — Я так рад за всех вас.

— Всё благодаря вам, — тихо сказала Ханако, глядя на Хироши и Мидори. — Вы показали нам, что можно жить иначе. Что никогда не поздно следовать зову сердца.

— Мы просто нашли свой путь, — ответила Мидори, беря Хироши за руку. — Каждый должен найти свой.

— И мы гордимся вами обоими, — добавил Кадзуо. — Признаюсь, я был скептичен поначалу. Думал, что вы просто прячетесь от реальности в этом приморском городке. Но теперь я вижу, что вы создаёте новую реальность. И она... она прекрасна.

В дверь заглянул Ватанабэ:

— Мидори-сан, пришли журналисты для предварительного интервью.

— Иду! — откликнулась Мидори. Она повернулась к родителям: — Если вы не против, мне нужно ненадолго вас покинуть.

— Конечно, дорогая, — кивнула Ханако. — Мы все будем здесь, на открытии.

Когда Мидори вышла, Юми, мать Хироши, достала из сумки небольшую коробочку:

— Мы хотели подарить это вам обоим перед выставкой. Но, думаю, ты можешь передать это Мидори от всех нас.

Внутри коробочки лежало изящное серебряное ожерелье с кулоном в форме волны, внутри которой была заключена крошечная звезда.

— Это символизирует вашу серию "Между океаном и небом", — пояснила Юми. — Мы заказали его у ювелира в Камакуре, который специализируется на морской тематике.

— Ей понравится, — сказал Хироши, растроганный этим жестом. — Спасибо вам. Всем вам.

***

Вечер открытия превзошёл все ожидания. Галерея Ватанабэ была заполнена до отказа — художники, коллекционеры, критики, журналисты и просто ценители искусства пришли увидеть новые работы Мидори Ямамото, чьё имя за последний год стало известным в художественных кругах Токио.

Мидори выглядела преображённой — в элегантном тёмно-синем платье, с серебряным ожерельем от родителей на шее и с уверенным, спокойным выражением лица человека, нашедшего своё место в мире. Она переходила от одной группы посетителей к другой, объясняя своё видение, рассказывая истории, стоящие за каждой картиной.

Хироши держался немного в стороне, с гордостью наблюдая за её успехом. Рядом с ним стояли их родители, также впечатлённые не только работами, но и уверенностью, с которой Мидори держалась в этой сложной социальной ситуации.

— Она словно создана для этого, — заметил Кадзуо с явной отцовской гордостью. — Посмотрите, как легко она общается с этими людьми искусства.

— И какие потрясающие работы, — добавила Юми. — Такие глубокие, такие... говорящие.

К ним подошёл Ватанабэ, держа бокал шампанского:

— Ваша дочь — настоящий талант, Ямамото-сан, — сказал он Кадзуо. — Её понимание взаимодействия света, цвета и пространства уникально. И то, как она соединяет абстракцию с узнаваемыми формами... Это редкий дар.

— Спасибо, Ватанабэ-сан, — ответил профессор. — Должен признать, я не всегда понимал её выбор. Но теперь я вижу, что она следовала своему истинному призванию.

— И как идут продажи? — практично поинтересовалась Ханако.

— Исключительно хорошо, — улыбнулся галерист. — Половина работ уже продана, включая всю серию "Безграничность". Один американский коллекционер выкупил все семь полотен для своего нового дома на побережье Калифорнии.

Родители обменялись впечатлёнными взглядами. Даже Кадзуо, всегда больше ценивший финансовую стабильность, чем творческое самовыражение, выглядел впечатлённым.

— И это только начало, — продолжил Ватанабэ. — После этой выставки у нас запланирована экспозиция в Киото, а затем, возможно, в Нью-Йорке. У Мидори-сан большое будущее.

Хироши слушал этот разговор с двойственным чувством — гордости за Мидори и лёгкой тревоги. Означало ли это, что им предстоит больше времени проводить вдали от их тихого приморского городка? Станет ли их жизнь более публичной, менее умиротворённой?