– Вашим кораблям не разрешено оставаться в гавани. Вы должны покинуть ее в течение часа.
Ну вот и стало все на свои места. Кто там здесь среди иностранцев главные? Британцы да американцы? Вторые наглые, горластые, но связываться с русскими не будут. Им это просто незачем, особенно учитывая достаточно теплые отношения между странами и наверняка дошедшую уже до Шанхая информацию о русской эскадре и особенностях ее действий. Проще говоря, хамить не будут. Продадут, конечно, сразу же как им предложат достойную цену, но и только. Впрочем, и помогать, если что, не станут. Им за это не платят.
Остаются британцы. Это ожидаемо, логично и нормально. Тем более что соли под хвост им Верховцев сыпанул с чувством. Позиции у них сильные, как-никак войну у китайцев выиграли совсем недавно. Теперь узкоглазые лишний раз не посмеют и рта раскрыть. Небось, как минимум на полвека урок запомнили[201]. Впрочем, понимание того, кто именно сделал гадость, мало что меняет.
– А если я вас прямо сейчас пошлю на известные всему миру три русские буквы?
Китаец, наверное, этих букв не знал, явный пробел в образовании, но смысл вопроса понял.
– Ваши корабли будут арестованы.
– В таком случае идите и передайте своим хозяевам, что если кто-нибудь рискнет на нас пасть раскрыть, то я посмотрю, насколько хорошо мои ядра проламывают ваши крыши. Пшел вон!
Чиновник кивнул, повернулся и неспешно пошел к борту. А потом так же неспешно развернулся вновь, но теперь у него в руке был пистолет.
Старый, кремневый, изрядно потертый… Именно это почему-то Александр понял в первую очередь. Только потом он понял, сколь устрашающим калибром может похвастаться эта гордость старьевщика. В тот момент тело уже самостоятельно, без вмешательства разума начало смещаться влево, уходя с линии огня. Медленно, слишком медленно – время растянулось, словно каучук, и Александр видел, как напряглась рука китайца, пошел курок, вылетел сноп искр… А затем раздался грохот, и время мгновенно вернулось к нормальному темпу.
Целился китаец грамотно, в живот. Даже если и не убьешь сразу, то от боли, потери крови, да и просто нагноения раненый быстро уйдет в могилу. Но – не в этот раз. Все же вовремя Александр бросился в сторону, и стрелок попросту не успел отреагировать. Да и руку отдачей дернуло, сбивая прицел. Но все равно в бедро ударило знатно. Так, что следующим воспоминанием Александра была палуба и лужа крови, в которой он лежал.
Все же между выстрелом и моментом, когда Верховцев открыл глаза, явно прошло несколько секунд. Очень уж изменилась диспозиция. Китаец лежал, сбитый… А чем? Наверное, кулаком. Он у стоящего над телом боцмана здоровенный. А вокруг самого Александра уже мельтешили люди. Воспринималось это все как сквозь вату. Затем появился доктор. Александр хотел сказать, чтобы не смели учинять какое ни на есть непотребство без его разрешения, но язык не слушался. А потом сознание колыхнулось, и он вновь провалился во тьму.
Этот день Шанхай запомнил надолго. Вначале медленно поднялись крышки орудийных портов, вначале на шлюпе, а потом и на всех остальных кораблях эскадры. Именно на этом этапе управление ей перехватил Матвеев, но… не стал останавливать процесс.
Его просто не поняли бы свои же. Да что там, он и сам себя не понял бы. Командующий эскадрой лежал в лазарете с тяжелым ранением, потеряв много крови. Несмотря на своевременное вмешательство врача, остановить ее удалось с трудом, и до сих пор не ясно было, выживет он или нет. И если китайцы с какого-то перепугу решили напасть на них – что же, ответ будет соответствующим.
То, что способно натворить ядро, угодив в стену дома, представить несложно. При ударе в стену китайского дома, построенного так, словно руки мастеров росли из задницы, и вдобавок были кривыми, тоже можно. Но вот когда на город обрушивается полновесный бортовой залп всей эскадры… О! Вот уж это зрелище точно не для слабонервных.
Залп шести кораблей – это более сотни орудий, проревевших разом, словно хорошо слаженный оркестр. Эскадру мгновенно затянуло густыми клубами порохового дыма, впрочем, быстро сдутые ветром и прибитые мелким, противным дождиком. И тогда глазам артиллеристов предстали творения рук их. В смысле руины!
Ядра проделали, кажется, целые новые улицы. Кое-где уже начинались пожары, в городе поднималась паника. Но русские не были удовлетворены, и второй залп не заставил себя долго ждать!
На сей раз прилетело по дворцу Самой Главной Китайской Шишки и казармам, в которых располагалась местная пародия на армию. Панику разбегающиеся солдаты моментально подняли неимоверную, куда там гражданским! Впрочем, почти сразу она резко стихла. Не потому, что у китайских солдат была отменная дисциплина. Просто «Адмирал», чуть запоздавший с перезарядкой орудий, хлестнул по ним картечью. Увы, ядер на линкоре было не так много, как хотелось бы, а вот картечи хватало, и рачительный, не теряющий головы Диего приказал заряжать именно ее. Как выяснилось, не ошибся – сейчас противопехотные заряды пришлись как нельзя кстати.
А «Эвридика» прошлась картечью по пристани. Там было много гражданских, которых в другое время специально убивать было не комильфо. Но сейчас всем было наплевать. Мстить за своих русские тоже умели.
Следующий час прошел под грохот канонады. Русские корабли остервенело, но притом удивительно точно обрабатывали город. Правда, теперь уже не все вместе, а по очереди и выборочно. Распределить цели для тех, кто прошел два океана, несложно. А под прикрытием артиллерии уже шли шлюпки с десантом – сегодня русских удалось разозлить всерьез.
Китайцы не оказали даже символического сопротивления – они просто разбежались. Даже когда русские вломились во дворец, благо удары ядер проложили им неплохую дорогу, встретили атакующих лишь несколько человек с холодным оружием. Их затоптали, не заметив, а потом отловили тех членов китайской администрации, которые не успели сбежать, и перебили их безо всякой жалости. Русские отходчивый народ. Но Верховцева и уважали, и, чего уж там, любили. За то, что смог провести их через океаны. За то, что никогда не бил матросов по морде. За то, что сделал обеспеченными людьми и готов был защитить от гнева любого начальства… Русские мстили, а делать это умели хорошо.
Но если в китайской части Шанхая проблем не было, то с европейской им пришлось изрядно повозиться. Американскую не трогали, но были еще французская и британская, где завязался настоящий бой. Впрочем, снова заговорили орудия кораблей, моментально разрушившие надежды обороняющихся. К вечеру город, словно перезрелое яблоко, упал в руки победителей.
А тем временем у причала разыгрывался второй акт сей трагедии. Не менее десятка кораблей, согнанных в эти места штормом, были захвачены прямо тут, в порту. И, хотя их экипажи пытались оказать сопротивление, успеха это им не принесло. Уж в чем, в чем, а в искусстве абордажа русские поднаторели изрядно.
Верховцев пришел в себя только наутро и, несмотря на протесты врача, потребовал немедленно поднять его на палубу. Вышло у него это довольно громко, несмотря на общую слабость, так что вестовой, появившийся в дверях, мигом вызвал подмогу. Да, у себя в лазарете доктор хозяин, однако капитан – первый после Бога, его слово закон! И уже через пять минут Александр стоял на палубе, с двух сторон подпираемый двумя матросами, и с интересом рассматривал открывшуюся ему панораму города.
Честно говоря, вид наполовину сгоревшего Шанхая был на любителя. Очень уж неприглядно выглядят слабо дымящиеся руины. Если б не снизившийся к ночи ветер и последовавший за ним ливень, город выгорел бы полностью, а так получилось… кусками. Сейчас Шанхай напоминал больше шкуру леопарда, весь в пятнах.
Такое зрелище на большинство людей обычно производит удручающее впечатление. Да что там, сам Верховцев еще вчера не нашел бы добрых слов для тех, кто учинил подобное. Однако с тех пор многое изменилось, а нога, на которую невозможно наступить без того, чтобы зашипеть от боли, хорошо прочищает мозги, изгоняя любовь к ближнему почище, чем немецкий инквизитор[202] ведьму.
