Верховцев стоял на мостике и ловил лицом соленые брызги. Смешно. Нынче в море ему лучше, во время стоянки в Нагасаки ощущение духоты не проходило с первых минут и до конца. Может, из-за климата, а может, просто привык он к морю. Ибо – не в первый раз он это уже чувствовал.

Эскадра держала курс на Гонконг, остров, на котором располагался город Виктория. Крупнейший город в этих местах, контролируемый англичанами. Скоро там будет пожар на все небо. Если, конечно, они не ошиблись.

Верховцев прикрыл глаза, вспоминая. Да уж, когда он озвучил свой план и очень простую задачу – захватить там все корабли, какие только возможно, загрузить их тем, что удастся награбить, а остальное сжечь – у совета капитанов это вызвало немалое удивление. Не то что они собираются грабить какой-то там город. Давненько они этим не занимались – ну так что с того? Города, корабли… Какая разница, если оборона смешная?[184]

А вот его слова о том, что город надо выжечь весь, реакцию вызвал совершенно разную. Сафин лишь кивнул – ему что прикажет командир, то и ладно. Диего вообще не увидел в сказанном ничего особенного. Ну, город. Ну, сжечь. Что с того? Его предки и города жгли, и империи крушили. И в этих водах их боялись самые отъявленные пираты[185]. А вот насчет жалости к врагу – это не к ним, то чисто славянская ошибка. Так что решение Верховцева в глазах испанца выглядело более чем логичным.

Гребешков тоже задумчиво кивнул, принимая к сведению информацию, и уточнил пару мелких деталей. Зато Куропаткин вскочил как ужаленный и выдал длинную и пространную речь об офицерской чести и о том, что недопустимо такое поведение. Даже по отношению к врагу. И, к удивлению Александра, его поддержал Матвеев. Ну, как поддержал… Лоб потер и сказал, что «как-то не по-человечески это». После чего посмотрел на Верховцева, да так выразительно, что стало ясно: он ждет от командующего либо аргументированного подтверждения его плана, либо же отказа от него. А вот попытка надавить может иметь в перспективе довольно неприятные последствия, ибо утрата доверия в глазах своих людей, пожалуй, худшее, что может случиться с любым командиром. Что же, у Александра были для него слова.

– Сергей Павлович, а вот скажи мне: что нужно для войны?

– Известно что. Солдаты нужны. Пушки. Ядра. Возможность все это произвести – на привозном много не навоюешь…

– Верно, прав ты. Солдаты, пушки и еще тысяча и одна мелочь. А Наполеон… Он, конечно, сволочь еще та был, но человек умный. Так вот, Наполеон сказал, что для войны нужны деньги, деньги и еще раз деньги. Как считаешь, прав он был?

– Ну, если так посмотреть… Да, прав.

– А скажи мне, у кого сейчас больше денег – у нас или у англичан с французами?

– У них, – зло скривился купец. – Одна страна против всего мира по деньгам никак не потянет.

– Вот именно. И деньги они получают не сами. У них там, на островах, ничего нет, да и во Франции немногим лучше. Сосут из колоний. А мы, я тебе напомню, должны нанести врагу максимальный урон. Били по кораблям – толку немного. Корабли они еще построят, и получше нынешних. Верфей у островитян как грязи. Стало быть, надо бить по самому чувствительному месту – по кошельку. Сделать войну для них невыгодной. Корабли перехватывать – это булавочные уколы. Бить надо по узлам.

– Но жечь потом город…

– Сергей Павлович, а вот скажи мне, чем британцы с Китаем торгуют?

– Ну…

Матвеев был в некотором замешательстве – его торговые интересы раньше лежали совсем в других широтах, и он не особенно интересовался торговлей в местах, куда его все равно не пустят. Уж что-что, а насчет привычек выходцев с острова пиратов он не обольщался. Александр тоже не интересовался. До недавнего времени. А вот тщательный допрос французского лейтенанта и кое-какое общение в Николаевске серьезно подогрели его интерес к теме и дали ответы на многие вопросы. А еще кое на что ответили голландцы в Нагасаки.

– А торгуют они с Китаем опиумом в основном. Это, если кто-то не в курсе, отрава. Китайцы ей укуриваются до скотского состояния и отказаться потом уже не могут. А когда их правители попытались запретить торговлю, это было пятнадцать лет назад, англичане заставили их покупать силой оружия. Вот так-то, господа. Склады в Гонконге забиты смертью, и, уничтожив там все, мы спасем много жизней. И наших, и китайских. Уничтожение же источника финансов заставит врага пересмотреть расклады. Начнут ловить нас с удвоенной энергией. Глядишь – и наконец-то снимут часть сил с русского фронта.

Этот аргумент подействовал на всех, даже на вечно недовольного Куропаткина. Решение об уничтожении центра британской торговли было принято единогласно, и эскадра незамедлительно вышла в море.

Александр торопился. Информация – вещь такая, что любит распространяться, вытекая, словно вода из решета. И если британцы пронюхают о его намерениях, то, может статься, решат предпринять меры для ее нейтрализации. Ну или, как вариант, начнут срочно укреплять тот же Гонконг. Почему именно его? Да потому, что Гонконг да Сингапур наиболее вероятные цели. Самые богатые, практически незащищенные. Стало быть, надо бить прежде, чем враг отреагирует, и отступать раньше, чем у него появится серьезный ответ.

В то, что голландцы не предупредят англичан, он не верил ни на грош. Да, они конкуренты, но, во-первых, показать лояльность тому, кого ты считаешь сильным, полезно для здоровья. А во-вторых, и для англичан, и для голландцев русские – это варвары, против которых и объединиться не зазорно. В общем, наступил момент, когда скорость решала если не все, то многое, и потому эскадра полным ходом двигалась к цели.

Брызги снова попали на лицо, и, машинально облизнувшись, он почувствовал, как защипала язык соль. Александр чуть заметно усмехнулся. Еще немного, и он сможет сказать, что пробовал на вкус воду всех океанов. А что? На Ледовитом сражался, через Атлантику носорогом проломился, Тихий вот-вот пересечет. На очереди Индийский… Ничего, скоро придет время пощипать британцев и там.

Но вообще, стоило признать, за этот год он видел больше, чем иные за всю жизнь. Красоты трех континентов, пусть и мельком. Океанские волны, изменчивые и не похожие друг на друга. Да одни киты чего стоят!

Китов он видел и на севере, и в Атлантике. Да что там, попадались ему киты даже на Амуре[186]. Но такого количества, как в этих местах, Верховцеву не попадалось нигде[187]. Огромные стада этих гигантов бороздили морские просторы, а на них охотились китобои – норвежские, американские, британские. Последних, к слову, попалось аж два корабля, и оба отправились с призовыми командами в Николаевск. Урон врагу, конечно, крошечный, но капля камень точит. Ну а остальные? Остальных предупредили, что океан, конечно, общий, но в русских водах им делать нечего. Учитывая, какие белые становились лица китобоев при виде открывающихся орудийных портов, появлялась надежда, что они усвоили предупреждение русских. Первое и последнее!

Но сегодня море уже второй день было пустынным. Ну да, эти места – задворки мира, сюда мало кто плавает. Даже рыбацких лодок на пути не попадалось. С другой стороны, оно и к лучшему, терять время еще и на перехват кого-то, чье утопление не стоит пары ядер, на него затраченного, не хотелось. Эскадра шла к Гонконгу, а все остальное – ненужное излишество.

– Вашбродь!

– Чего тебе, Янек?

– Там, по правому борту корабль. Далеко.

Вот ведь, накаркал… Александр поморщился. Воистину, не говори богу о своих планах – не услышишь презрительного смеха. Даже думать не стоит… А тут еще и ветер стихает на глазах. Но посмотреть все равно надо.

– Что-то не пойму, – мощная подзорная труба осталась в каюте, а позаимствованный у вахтенного бинокль ее достоинствами не обладал. – Вроде не один корабль.