Уже на борту своего флагмана, когда они пили за успех, Верховцев спросил:
– Диего, вот объясни мне, дураку, как ты сумел его уговорить?
– Это было просто, – улыбнулся испанец. – Вы на его фамилию внимание обратили?
– Нет. А что?
– У него фамилия из тех, которые давали крещеным евреям. Мои предки рубили мавров в Реконкисту и завоевывали Новый Свет. А его – купили титулы. Так что мой род куда древнее.
Что такое древность рода, Верховцев понимал хорошо. В сословном обществе – а именно такое было в России – древность рода может давать преимущества, несопоставимые с реальными заслугами. А происхождение этого самого рода еще большие. И все же он, как и многие молодые и прогрессивные офицеры, имел собственный взгляд на правильность устройства общества, а потому возразил:
– Ну, предки – это предки, сейчас у него от еврейской крови мало что осталось.
– Э, нет, – уже изрядно захмелевший Диего потряс пальцем у самого носа Верховцева. – Они предпочитали заключать браки в своей среде, так что еврейская кровь там разве что слегка разбавилась. А вы найдите мне еврея, к рукам которого ничего не прилипло!
– Ну, есть и такие… наверное.
– Вот именно, что наверное. Этот… гм… недостойный человек получил взятку от англичан. Достаточно крупную, чтобы оторвать задницу от кресла и устроить на нас атаку, пускай и бюрократическую. А с собственным начальством не поделился! И этого не простит ни один чиновник. Причем учинит за подобное губернатору что-нибудь похуже аутодофе сразу после того, как узнает о столь вопиющей наглости.
– А вдруг поделился?
– Он просто не мог успеть, – Диего холодно усмехнулся. – Мы прибыли сюда вчера днем. Стало быть, взятку он мог получить либо сегодня утром, либо, самое раннее, вчера вечером. До столицы отсюда ехать и ехать. Ну а его начальники плевать хотели на причины, главное – не получили своих денег.
Да уж. Стоило признать, Диего продемонстрировал им неожиданные знания психологии кастильского дворянства. Александр так и сказал, после чего они дружно выпили за это и отправились отсыпаться. Завтра предстояло много работы.
Новый фрегат назвали «Березина». Надо признать, в имени том присутствовало больше злой иронии, чем личных пристрастий кого-либо из капитанов. Ведь именно на берегах этой скромной, ничем особо не примечательной речки состоялась последняя на русской земле битва с Наполеоном. Именно там считавшийся доселе непобедимым полководец хорошенько получил по шее и прочим частям тела. Неудивительно, что он вылетел из негостеприимной северной империи, как нашкодивший кошак, получивший хороший пинок сапогом под излишне пушистую задницу. Ну а большая часть его армии так и осталась на просторах державы-победительницы – кто удобрять русские поля, а кто кормить раков. Тоже, кстати, если разобраться, одна из многочисленных русских традиций, берущая начало еще во времена Александра Невского.
А командовать фрегатом выпало Куропаткину. Александр понимал, что это не лучший вариант, да и остальные тоже, но – кого еще-то? У них сейчас, так уж получилось, был жесточайший кадровый голод. И если на команду людей еще кое-как наскребли, то с офицерами было откровенно тяжело. Вот и поставили того, кто имелся под рукой, тем более что переход вокруг мыса Горн Куропаткин, по словам Диего, выдержал достойно.
Откровенно говоря, у Верховцева была мысль сделать рокировку, переведя Сафина на более мощный фрегат, а Куропаткина поставив на его место. С одной стороны, «Березина» – трофей именно Сафина, так что какие тут могут быть возражения, с другой – на «Соловках» остается успевший сплаваться хорошо подготовленный экипаж, с которым новому командиру проще будет освоиться с кораблем. Увы, не получилось – Мустафа хоть и не спешил умирать, решительно идя против мрачных пророчеств доктора, но ходил с трудом и поправлялся медленно. Куда его на новый корабль! Матвеев менять «Эвридику», к которой успел прикипеть, на другой корабль, пускай намного более мощный, отказался категорически. Гребешков тоже предпочел остаться на бриге, а Верховцева с парохода сейчас было и ломиком не сковырнуть. В общем, получил Куропаткин под начало вожделенный фрегат, и оставалось теперь понять, как он справится с новой должностью.
Диего опять попытался навербовать людей, и снова получилось так себе. Полтора десятка человек, половина индейцы – меньше, чем ничто! Как он с досадой признался на очередном совете, разжижилась кровь у бывших соотечественников, и доспехи предков им теперь не по плечу.
Но все это было вполне переживаемо. Куда хуже выглядело финансовое состояние. Пиратство вышло далеко не столь прибыльным делом, как казалось вначале. Если в Карибском море, сидя на морских дорогах врага и имея рынок сбыта, оно не только окупалось, но и позволило создать неплохой запас, то теперь денег едва хватило на ремонт. Хоть возвращайся на Карибы, честное слово!
Но – следовало идти на север. Хотя бы потому, что у побережья Соединенных Штатов будет на кого поохотиться, да и продать трофеи можно – и Диего, и Матвеев не сомневались, что легко найдут представителей тех, с кем уже имели дело. Ну, или с кем-нибудь еще договорятся. Какая, в сущности, разница?
А еще севернее – опять Канада. Ее сам Бог велел с чувством пограбить, британская колония все же. Правда, там грабить особо нечего, дикие места, но все равно… Да и к родным берегам куда ближе. А потому эскадра, развернув паруса, будто крылья гигантских бабочек, двинулась в путь.
Чем ближе к тропикам – тем оживленнее становились морские пути. Быстро пройдя территориальные воды Перу и миновав Эквадор, русские корабли оказались у побережья Новой Гранады[136]. А там, у тоненькой перемычки, соединяющей два континента, началось веселье.
За три недели перехватили аж восемь торговых кораблей. Пять британских, два французских, и еще один, непонятно каким ветром занесенный в эти воды, шел под австрийским флагом. Австрия теоретически с Россией не воевала, во всяком случае, напрямую, но пакости делала регулярно. В общем, вела себя так же, как и Швеция, а то и хуже. А потому и мелочиться с ее кораблем не стали, взяв на абордаж и это корыто. Австрийцы (в команде, правда, таковыми оказались только капитан и его помощник, остальные набраны были из всевозможного торгового сброда) громко возмущались, но Диего, который, собственно, и проводил захват, подошел к вопросу с истинно европейским прагматизмом. Если кратко, то выслушав забористую ругань в свой адрес, он малость осерчал и приказал выкинуть наглецов за борт, что и было проделано. У того же Верховцева рука бы не поднялась, но испанец никаких моральных терзаний не испытывал. Впрочем, Александр подозревал, что так и будет – именно поэтому на перехват был направлен именно «Адмирал».
К слову, один из перехваченных британских кораблей оказался старым знакомым – именно с ними они стояли не так давно в Трухильо, и его капитан был среди тех, кто пробовал обеспечить русским неприятности. То же, маятник судьбы качнулся в обратную сторону, и теперь британскому капитану предстояло хмуро глядеть на то, как русские захватывают его корабль…
Помимо этого, встретили еще не меньше полутора десятков кораблей, идущих под флагами Испании, Португалии, Соединенных Штатов, а также здешней мелочи вроде того же Эквадора. Этих не трогали – нейтралитет вещь обоюдная. Можно было не сомневаться, что о действиях русских рейдеров они растрезвонят всем и каждому, но сейчас Верховцева это не слишком волновало.
А еще произошел случай, который заставил Александра задуматься о вопросе, так ли хороша русская эскадра, как ему кажется. Туманным утром прямо навстречу неспешно прочесывающим океанские воды русским кораблям выскочил британский военный корабль. Сколь удалось разглядеть, фрегат, примерно такой же, как и «Соловки». И на перехват ему, так уж сложились звезды, выдвинулся как раз Сафин и пристроившийся ему в кильватер «Архангельск». Фрегат и бриг – этого более чем достаточно. Во всяком случае, именно так рассудил Верховцев. И вот ведь незадача, ошибся.
