Откровенно говоря, он не планировал сюда заходить, но тут уж виновата случайность. Пока русские моряки приводили в порядок свои пострадавшие в бою корабли, опустилась ночь. А наутро налетел шторм. Не особенно сильный, эскадру даже не раскидало, и все остались на расстоянии видимости, но уволокло их совсем в другие места. Что же, для Верховцева было непринципиально, где ремонтироваться. Главное, чтобы лишних проблем не возникало.
Для местных, а в особенности для команд расположившихся в порту кораблей появление русских оказалось шоком. Здесь привыкли к тому, что морями правят британцы, иногда с ними конкурируют французы… Сами испанцы, увы, давно уже оказались на обочине этой гонки. Менее всего кто-то ожидал, что сюда придет русская эскадра, да еще и притащит только-только захваченный фрегат. А учитывая, что среди торговых судов здесь имелись и британские, для них это оказалось сюрпризом из тех, что нельзя назвать приятными.
Неудивительно, что на следующий день после прибытия Александру было передано приглашение от губернатора с просьбой прибыть в его резиденцию как можно скорее. Учитывая, что они там были буквально вчера, сразу после прибытия, дабы не пугать обывателей видом боевых кораблей, а заодно договориться о ремонте, приглашение не могло означать ничего хорошего. С другой стороны, не особенно-то оно Александра и волновало. Если уж на то пошло, корабли эскадры не имели повреждений, кои невозможно устранить силами экипажа. Соответственно, не слишком они сейчас от губернатора зависят.
Тем не менее, памятуя о ранее случившихся неприятностях, он взял с собой нескольких матросов, Диего, как знатока испанского языка, и верного Гребешкова, который мог похвастаться пусть неказистым, но все же русским офицерским мундиром. Впрочем, некоторая потрепанность и небрежность в одежде для моряков, только-только прибывших в порт после долгого перехода и тяжелого боя, простительны.
О том, что послужило причиной их приглашения, Александр понял сразу же, и она совпала с его подозрениями. В кабинете, куда их пригласили, находилось сразу три капитана британских торговых кораблей, и вид они имели предвкушающий. Наверняка уже накропали губернатору письмо, да потом еще и личный разговор с ним имели…
Александр мрачно усмехнулся. Что же, они хотят разговора – они его получат!
Видимо, его гримаса не осталась незамеченной, только смысла ее не поняли. Тем более что губернатор, после обязательных для его статуса церемониальных расшаркиваний сразу взял быка за рога и сообщил:
– Ваше сиятельство, в связи с поступившей ко мне информацией, я вынужден донести до вашего сведения неприятное известие.
– Я вас слушаю, – кивнул Александр, несколько сбитый с толку тем, что его «записали» в титулованное дворянство[131].
Губернатор, очевидно, не слишком разбиравшийся в реалиях европейского вообще и российского в частности этикета, не понял своего промаха. Тем не менее это не помешало ему деловито сказать:
– Согласно письму, составленному нашими… – тут он чуть замялся, – гостями, Великобритания и Россия находятся в состоянии войны.
– Вы об этом не были осведомлены? – чуть удивленно приподнял бровь Верховцев. Получилось отменно – все сразу же почувствовали себя если не дураками, то, во всяком случае, кончеными провинциалами. – В таком случае – да, подтверждаю. Наши государства действительно находятся в состоянии войны. В частности, я уже не раз захватывал и топил корабли Великобритании.
– В связи с этим я вынужден просить вас покинуть наш порт, иначе мы вынуждены будем…
Драматическая пауза, очевидно, должна была подчеркнуть всю глубину возможных действий. Правда, на Александра она не произвела ни малейшего впечатления. Так и не дождавшись пояснений в отношении того, какие именно действия намерен предпринять губернатор, он лениво потянулся, да так, что все поневоле смогли полюбоваться мощными русскими мускулами, изрядно натянувшими ставший за последнее время тесным мундир.
– Я так понимаю, вы английская колония?
– Что? Разумеется, нет. Наша страна…
– Значит, вы воюете с Россией?
– Почему? Я повторяю, наша страна соблюдает полный нейтралитет, и…
– А если вы нейтральны, – вмешался Гребешков, до сего момента сидевший прямо, словно палку проглотил, – то вы не должны давать преимуществ никому. Ни одной из сторон.
– Вы будете указывать мне, что я должен, а что я не должен делать? – язвительно поинтересовался губернатор.
– Мой друг лишь хотел донести до вашего сознания простую мысль, – яд, сочившийся в словах Александра, можно было намазывать на хлеб и подавать вместо бутербродов. – Я полагаю, что несмотря на толщину и прочность лобовой кости, человек, являющийся губернатором, в состоянии понимать: или правила равны для всех, или соблюдать их вас вынудят. Проще говоря, мы готовы выйти в море в любой момент, одновременно с этими, – тут он сделал презрительный жест в сторону замерших и не вполне понимающих, что же пошло не так, британцев, – господами. И, естественно, утопим их сразу после того, как покинем порт. Или останемся здесь, сколько сочтем нужным. Итак?..
– Но…
– Если ваше «но» окажется чересчур наглым, то посмотрите на наши пушки, – криво усмехнулся Гребешков, решивший играть роль тупого, но решительного пирата. – И сами решите, что вам лучше – пытаться играть на стороне наших врагов и лишиться города… Такого славного, красивого города… Мы его превратим в руины за пару часов… Или соблюдать нейтралитет и сохранить и город, и никчемные жизни ваших приятелей-британцев.
Судя по тому, как забегали глаза всех присутствующих, они хорошо понимали такой язык. Здесь еще помнили времена, когда пираты с небольшими эскадрами ухитрялись громить крупные города и резать всех подряд напропалую. Прошло немало поколений – но воспоминания и сопутствующий им ужас сохранились. Хотя и наоборот тоже случалось[132]. Тем не менее шесть боевых кораблей и соответствующее количество головорезов на них как бы намекали: перевес русских, случись что, будет подавляющим.
– Британский флот не потерпит… – начал было один из англичан, однако Верховцев с ленивой небрежностью прервал его:
– Уже стерпели. А британского флота я пока вообще не вижу. Появится – ему же хуже. А в ваших корытах мы готовы наделать дырок, как в головке сыра. Можно даже прямо сейчас, не отходя от причала.
Наступила тишина. Все понимали, что сказанное – не пустая похвальба. Шесть боевых кораблей, из них один линкор и три фрегата – это сила, причем доказавшая уже свою мощь. А что могут выставить британцы – вопрос открытый. В любом случае не так уж много. И не слишком быстро. Губернатор также понимал, что сейчас русские окрылены успехами и разозлены его словами, а потому совершенно не хотел эскалации. Русские придут и уйдут – а за разрушенный город спросят-то с него!
– Господа, мне кажется, мы можем прийти к взаимовыгодной договоренности…
– No deberíamos ir a tu trasero?[133]
Слова Диего прозвучали столь внезапно, что Александр даже не понял, с чего вдруг взъярился их товарищ. А Диего встал во весь рост, сверля губернатора взглядом. Тот выпучил глаза:
– Qué?[134]
– Calla! Baboso…[135]
Примерно с этого момента Александр перестал понимать разговор. Слишком много незнакомых слов, чересчур высокопарно говорят… А главное, слишком быстро. Но видно было, что Диего говорит с губернатором, глядя на того сверху вниз, а плечи чиновника все больше сникают. Он еще хозяин этих мест в мундире с орденами, но при этом видно, что он не рискует лишний раз открыть рот и возразить. А Диего давит его, словно лежащее на плечах бревно…
Пять минут спустя все было решено. Губернатор официально разрешил русским кораблям находиться в порту сколько необходимо и обязал ремонтные мощности порта произвести работы на русских кораблях в приоритетном порядке. А заодно рекомендовал британцам к нему до ухода русской эскадры вообще не обращаться. Словом, капитулировал по всем фронтам.
