Мелкий, противный дождь, отголосок загнавшего их сюда шторма, зарядил с самого утра. Висящая в воздухе водяная пыль тоже не добавляла этим местам очарования, а самому Александру настроения. Однако же приходилось идти. В конце концов, они здесь гости, и хозяев надо уважать. Хотя бы внешне.

Резиденция губернатора дворцом не выглядела, но, по сравнению с кварталами бедноты, смотрелась много представительнее. Правда, лакей у входа бессовестно дрых, заняв прикрывающую его от дождя нишу сбоку, но и это Александра совершенно не удивило. То, что народ в этих местах достаточно ленив, он убедился уже давно. И если этнические британцы или, к примеру, немцы отличались деловитостью, то выходцы из Испании, Португалии, а в особенности мулаты и негры, использовали для того, чтобы полежать, любую возможность.

Впрочем, ситуация была исправлена мгновенно. Повинуясь небрежному (научился вести себя, как положено «его благородию», хорошо еще, что не по отношению к своим) кивку Гребешкова, один из матросов шагнул к лакею и занес ногу для хорошего пинка. И вот тут случилось удивительное. Продемонстрировав нереальную сноровку и чувствительность пятой точки к опасности, тот широко распахнул глаза. Мгновенно вскочил, как подброшенный стальной пружиной, и вытянулся не хуже солдата на плацу.

Пороли его, видать, крепко – иначе как добьешься такой отточенности движений? Распахнутая дверь, громкий, хорошо поставленным голос, доклад и, на финал, глубокий поклон. Единственно, язык непонятен. Португальский от испанского, на котором все уже хоть пару-тройку расхожих фраз из портового лексикона знали, отличается, и довольно заметно.

Внутри резиденция губернатора особого впечатления не производила. Все тот же дом в колониальном стиле, разве что малость побольше. Зато сам губернатор… Александр едва удержался, чтобы не рассмеяться. Уж больно нелепо тот выглядел.

Если говорить честно, не так уж и нелепо. Даже, можно сказать, вполне модно. Только мода эта умерла лет двадцать назад, если не больше. Типичная картина для многих колоний, где время словно течет медленнее, заметно отставая от метрополии.

Матросы, не разбирающиеся в подобных нюансах, старательно держали лица кирпичом. Гребешков, к слову, тоже не разбирался. А вот Александра положение обязывало – его такому учили еще в детстве, поэтому ему пришлось тяжелее всех. Но – удержался и, в ответ на витиеватые приветствия, произнесенные на отменном английском, ответил вполне достойно. Все согласно этикету. Правда, этикету, далекому от местного, но вполне понятному. В конце концов, от моряка хотя и ждут, что он будет готов блистать на паркетах, но легко прощают ему мелкие неточности. Особенно если это – иностранный моряк.

Наконец взаимные расшаркивания закончились, и губернатор сделал приглашающий жест:

– Могу я вам предложить передохнуть с дороги?

В свете «длительного», занявшего менее четверти часа пути от порта до резиденции, это звучало чем-то вроде издевательства. Александр в первый момент даже не нашелся, что ответить. Впрочем, тут его выручил Гребешков, которому благодаря происхождению и малости чина вовсе не обязательно было выглядеть дипломатом. Тот факт, что перед ним иноземный губернатор, кавалер каких-то орденов да вдобавок еще и граф, тоже не произвел на него ни малейшего впечатления. Да и вообще, подобно многим неофитам, он склонен был свысока смотреть на иностранцев, не понимающих, в какие выси залетел вчерашний крестьянин, получив эполет на плечи. Этикет также прошел мимо него, даже не задев кончиком пальцев, и неудивительно, что прапорщик, видя заминку командира, тут же влез в разговор:

– Давайте лучше к делу. А то у нас времени не так много. Работы сегодня невпроворот.

– О, разумеется, я понимаю вашу занятость…

– Короче.

– Мне неприятно это говорить, – судя по лицу губернатора, плевать-то он хотел, но положение обязывало быть дипломатичным, – но не далее, как вчера, из столицы пришло распоряжение. И при всем моем к вам расположении, – Александр едва не хрюкнул, подавляя смех, настолько фальшиво звучали слова губернатора, – я обязан подчиниться. Вы должны меня понять, господа, перечить императору не слишком хорошо для здоровья.

Это, наверное, были его первые действительно правдивые слова. И для здоровья плохо, и для карьеры, и для самой жизни. Александр кивнул:

– Я, как вы понимаете, моряк, а не придворный, в изящных словесах разбираюсь плохо. Давайте и впрямь сразу перейдем к делу.

– У меня приказ вас арестовать. И корабли тоже.

– Приказ императора? Понимаю…

– Я рад, что вы понимаете всю необходимость данного…

– Понимаю – не значит соглашаюсь, – резко прервал его Александр.

Губернатор непроизвольно сглотнул, глаза его будто зажили собственной жизнью и перебрались ближе к переносице, ловя взглядом аккуратный черный ствол револьвера.

– Я думаю, вы сможете дать мне все необходимые пояснения незамедлительно. Памятуя о том, что палец на спусковом крючке может случайно дрогнуть, и вы получите в лоб добрую порцию свинца. Знаете, как это выглядит на таком расстоянии? Вначале пуля ударяет в лоб и без усилий пробивает кость. Затем, уже замедлившись, она в кашу перемалывает мозги. Ну а потом, уже потеряв значительную часть пробивной способности, но имея еще достаточную скорость, она выходит через затылок, проделывая дыру, в которую легко пролезет кулак. Вы бледнеете, граф? Но почему?

Год назад сказать такое не пришло бы Александру в голову. Но тогда он был обычным мичманом. А сейчас он капитан, стоящий во главе и корабля, и эскадры, прошедший несколько морей и пересекший океан, сражавшийся у двух континентов, неоднократно раненный и не раз убивавший… Он имел право на цинизм, который выплеснулся наружу, будто перебродивший квас из бочки. А не обладающий, несмотря на больший возраст, и десятой долей его опыта в делах военных губернатор сдулся, как порванный аэростат. Видел Александр как-то раз подобное, и сейчас губернатор, на глазах спадая с лица, выглядел очень похоже.

Такой способ ведения переговоров, очевидно, был для него внове, однако Верховцев не испытывал к губернатору ни малейшего сочувствия. Недооценивать противника вредно, а рассчитывать, что русские пойдут спокойно, как скот, на убой – просто глупо. И все же губернатор выдал сквозь накатившую икоту:

– Дворец окружен. Вам лучше сдаться…

Александр едва не сложился пополам от острого приступа смеха. Немного истерического, но вполне оправданного. Этот орел из тех, что деревья клюют, назвал свою хибару дворцом?

– Вам от этого легче не станет, – усмехнулся Гребешков и внезапно громко крикнул: – Эй, вы, герои ряженые, выходите уже!

Вначале Александр решил, что товарищ немного рехнулся, но спустя несколько секунд колыхнулись портьеры, и в помещении сразу стало немного тесновато. Человек десять офицеров, судя по мундирам, не гарнизонные, а еще откуда-то. Конкретно Верховцев сказать не мог, в нюансах военной системы государств четвертого ранга он не разбирался совершенно. Интересно, откуда они взялись… Хотя и так ясно – ниш в стене достаточно, замаскировать можно хоть целый взвод. И понятно становилось, почему не потребовали оставить матросов снаружи или хотя бы у входа – при таком численном перевесе им наверняка казалось легче скрутить всех и сразу, чем пытаться напасть на матросов в коридоре, где попросту негде замаскироваться.

– Как ты определил, где они? – напряженным голосом спросил Александр, не отводя ствол револьвера от лба губернатора.

– А я и не знал, – голос прапорщика звучал напряженно, хотя это и резко контрастировало с его расслабленной, даже какой-то небрежной позой. – Но меня немного учили разбираться в людях. Граф – трус, а держался уверенно. Значит, чувствовал за спиной какую-то поддержку.

– Эй, о чем вы там бормочете? – один из вояк, в отличие от все еще боящегося лишний раз шелохнуться губернатора, чувствовал себя вполне неплохо. – Перестаньте переговариваться на своем варварском языке, и…