Рис. 20. Л. Аленса и Ньето. Чисперо с сигаретой, 1877 г.
Рис. 21. Драка махо. Начало XIX в.
В 1769 году испанский драматург Рамон де ла Круз написал пьеску «Маноло», посвящённую жизни мадридских низов. В этой драматической истории, действие которой происходит в печально известном квартале Лавапьес, постоянно сверкают навахи и льётся кровь. С лёгкой руки де ла Круза это прозвище стало обозначать «красивый», «напыщенный», и вскоре его начали использовать в качестве основного синонима «махо»40.
На театральных подмостках испанских театров второй половины 1700-х одна за другой ставятся пьески, герои которых, гордые и бесстрашные маноло и чисперо, хватаются за навахи и разглагольствуют о чести. Так, в эти годы была крайне популярна комедия «Дядюшка Найде», герой которой — разумеется, очередной чисперо — защищал свою честь полуметровой навахой41. Испанские авторы второй половины XVIII века, поражённые количеством поединков маноло, с горечью писали о «лезвиях навах, являющихся позором низших классов и кромсающих репутацию и добродетель»42. А француз — барон Николя Массиас, побывавший в 1790-х в испанском плену, отмечал, что все маноло мастера обращаться с ножом и каждый испанский головорез достаточно искусен, чтобы защититься навахой от опытного фехтовальщика со шпагой43. Что вскоре эти живописные любимцы Франсиско Гойи продемонстрировали всему миру. 2 мая 1808 года, во время Мадридского восстания, именно махо, они же маноло и чисперо, составили костяк сопротивления, его основную ударную силу, и почти полторы сотни французских солдат и офицеров, оставшихся лежать на залитой кровью мостовой, пали именно от их навах.
Рис. 22. Г. Доре. Наваха, 1874 г.
Рис. 23. Испанец убивает французского солдата во время Мадридского восстания 1808 г.
За дальнейшую демонизацию навахи, а также за распространение её кровавой репутации далеко за границы Испании в первую очередь ответственны именно солдаты наполеоновской армии. Испанцы, верные призыву герцога Палафокса: «Guerra a cuchillo!», взяли в руки ножи, и вскоре наваха стала одним из основных символов сопротивления. Бонапартистов резали все подряд — дети, женщины, старики, мопассановские старухи Соваж с ножами в руках сотнями поджидали наполеоновских гвардейцев за каждым углом41.
Как заметил ветеран наполеоновских войн Николай Неведомский, сражавшийся плечом к плечу с испанцами: «Два оружия в руках герильясов были наиболее гибельны для французов: карабин и нож-наваха. Француз, отнявши такой нож у герильяса, с трудом находил средство заставить эту полосу уйти в рукоятку. Полоса казалась языком тигра, который, высунувшись из пасти, хочет не прежде спрятаться в пасть, как отведавши крови»45. А известный испанский историк Пераль Фортон отмечал, что наваха, как гражданское и крестьянское оружие, сыграла немаловажную роль на Пиренеях во время наполеоновских войн46. В некоторых заявлениях военного правительства Испании, опубликованных в 1810–1811 годах, навахи даже особо рекомендовались в качестве оружия для уничтожения французов наряду с другими видами холодного оружия, такими как шпаги или штыки. Нередко успех испанцев во время восстания жителей Мадрида против французских войск в 1808 году ставится в заслугу именно их умению ловко обращаться с навахой47.
Рис. 24. Ф. Гойя. Испанская старуха бросается с ножом на французского солдата, 1810–1814 гг.
В 1808 году в Валенсии каноник мадридской церкви Святого Исидора Бальтасар Кальво не только призывал с амвона вырезать французов, но и благословлял ножи своей паствы, предназначенные для этой богоугодной миссии. На литографии известного французского иллюстратора XIX века Дени Огюста Мари Раффе мы видим коленопреклонённых испанских герильясов, протягивающих падре Кальво для благословения свои навахи48.
Рис. 25. Испанцы с навахами вырезают артиллеристов противника, 1881 г.
Рис. 26. Д. О. Мари Раффе. Каноник Бальтасар Кальво благославит навахи испанских повстанцев в 1808 г.
Как правило, жуткие истории о смертоносных навахах, пересказываемые друг другу французскими солдатами в палатках, на марше и у костров, не были лишь обычными страшилками — эти испанские ножи полностью оправдывали свою мрачную репутацию. Вот что об этом писал Николай Неведомский: «Испанцы почитали нож почти таким же необходимым в сражениях, как пику или ружьё с примкнутым штыком. В двух испанских ротах только у пяти-шести человек были ножи, принесённые ими из Испании, длинные, острые как бритвы; прочие довольствовались ножами, по большей части отнятыми или украденными у немецких кухарок; многие имели по два: один за пазухой, другой в сапоге.
Рис. 27. Герой войны с Наполеоном — Франсиско Санчес Фернандес, по прозвищу дядя Камуньяс.
Рис. 28. Зловещий силуэт испанца с навахой, 1885 г.
Почти на каждом ночлеге можно было видеть нескольких испанцев, до крупного пота оттачивающих свои ножи; не доставший поварского не жалел ни рук, ни времени, ухитряясь с помощью оселка сделать из столового ножа что-то похожее на кинжал. Испанцы в сражении редко просили пощады и никогда её не давали. После сражения прикалывали раненых, чаще прирезывали ножами, крича при каждом ударе: «Muerto gavacho! Muerto perros! («Смерть французам! Смерть псам!»).
Испанскому «muerto» наши солдаты дали русское окончание и говорили: «Мусьи шпанцы муэртуют». Редко удавалось отогнать испанцев от раненого, отнять у них пленного — штыком, ножом готовы были защищать свою добычу, обречённую ими смерти. Часто случалось, что казак, гусар переставал обирать пленного, когда прибегали испанцы со своим вечным «muerto». Совершив убийство, оставляли деньги и вещи убитого тому, кому они принадлежали по правам войны».
Вот как описывал бой с участием испанцев один из офицеров, очевидец этих событий: «В деревне раздавались ружейные выстрелы и крики сражающихся и вдруг сменились радостными восклицаниями испанцев, воплями о пощаде и криками зарезанных; это, по выражению наших рядовых, муэртовали мусьи Шпаны». Сослуживцы, зная суровый нрав испанцев и умение владеть ножом, старались с ними не связываться. Как писал Неведомский: «В частых ссорах за съестные припасы, за дрова, за кошельки французов казак, гусар тотчас уступал испанцу, опускавшему руку за пазуху или за сапог»49.
