В тот летний день в одном из районов города Росарио-Рефинерии состоялась хрестоматийная дуэль на ножах. Благодаря своевременному вмешательству полиции, а также жён дуэлянтов на этот раз обошлось без фатальных последствий. В центре фотографии стоят оба противника, а слева и справа от них две перепуганные упитанные сеньоры — видимо, те самые прекрасные половины, вмешавшиеся в ход поединка к счастью для своих вспыльчивых мужей. А к счастью для нас, в том самом 1923 году в продажу поступили первые компактные фотокамеры, использовавшие 35-мм плёнку. Именно это позволило случайному очевидцу запечатлеть несостоявшуюся драму[13]. Однако от уличной преступности страдала не только Испания. В соседней тихой и законопослушной Франции La belle epoque — Прекрасная эпоха породила не только синематограф, модернизм и суфражистское движение, но и наводившие ужас на обывателей банды налётчиков — апашей. Как писал Жорж Сименон: «А ещё были апаши. Повелась такая мода — шалить с ножом у тёмных фортов, и не обязательно ради выгоды, не всегда ради бумажника или часов прохожего. Видимо, просто хотелось доказать самому себе, что ты мужчина, гроза здешних мест, покуражиться перед потаскушками, которые в черных плиссированных юбках с пышными прическами поджидали клиентов на панели под газовым фонарем»[14]. Хотя, надо признать, отец комиссара Мегрэ слукавил и изрядно романтизировал этих головорезов — апаши, хотя им и на самом деле не были чужды представления о чести, заслуженно пользовались репутацией безжалостных убийц.
Рис. 4. Иллюстрация к инструкции по владению навахой. Мадрид, 1929 г.
Рис. 5. Уникальный кадр, запечатлевший настоящую дуэль на ножах в г. Росарио (Аргентина) в 1923 г.
Рис. 6. Оружие апашей — уличных банд Парижа начала XX века. На фото несколько испанских кинжалов производства Альбасете.
Рис. 7. Парижские апаши совершенствуются в искусстве владения ножом. При этом все используют испанский хват — большой палец на пяте клинка, 1912 г.
Индустрия самообороны мгновенно отреагировала на бесчинства апашей целой серией пособий, знакомых поклонникам боевых искусств под собирательным названием «Defense dans la Rue» — «Уличная самооборона», также известной под аббревиатурой DDLR. Так как во Франции не существовало собственной школы и традиций владения ножом, о чём я достаточно подробно рассказал во «Всемирной истории поножовщины», то авторы этих наставлений заимствовали испанские техники, которые более или менее удачно компилировали с местным саватом и фехтованием тростью. В том, что техники были заимствованы и именно у испанцев, единодушно большинство исследователей — разнятся только датировки этого события. Так, например, Томас Грин — автор известной энциклопедии «Боевые искусства мира» утверждал, что техники навахи французы переняли у испанцев ещё в 1800-х, когда некий Эмиль Лямо начал преподавать сават в Испании, но, к сожалению, никакой ссылки на источник этой любопытной информации он не привёл[15].
В конце концов после долгих мытарств мне удалось найти первоисточник. Это оказалась книга одного из наиболее известных отцов-основателей и популяризаторов савата XIX века — Жозефа-Пьера Шарлемона. Там мы и встречаем упоминание о том, что в 1865–1866 гг. в Мадрид из Парижа прибыл некий Эмиль Лямо, якобы намеревавшийся обучать испанцев таинствам французского бокса. Автор описал Лямо как кудрявого двадцатипятилетнего парня ростом сто шестьдесят восемь сантиметров — мускулистого, гибкого и удивительно бы строго. Однако его приезд и наполеоновские планы ажиотажа ни у кого не вызвали. Все, даже включая его земляков, убеждали Лямо, что сават тут не приживётся, потому что бокс испанцам заменяет искусство владения ножом, а сават против ножа бессилен. Однако, по словам Шарлемона, дерзкого француза это не смутило, и он ответил, что запросто победит любого поножовщика. Злопыхатели поймали Лямо на слове и послали в Барселону за виртуозом ножа, которому предстояло утереть нос самоннадеянному выскочке.
Рис. 8. Безоружный боец защищается от клинка накидкой в левой руке, а правую держит наготове для удара или захвата. Конец XIX в.
Настал день поединка. Прибывший маэстро бахвалился, что он настолько быстр и точен, что ещё никому не удавалось избежать его ударов. Испанец был вооружён деревянным ножом, смоченным в чёрной краске, чтобы отмечать на противнике попадания. Лямо натянул боксёрские перчатки, а на ноги надел обычные уличные башмаки. Они заняли стойки, и боец с ножом рванулся было вперёд, но в этот момент Лямо нанёс ему настолько сильный удар по ноге, что тот скрючился от боли. Во втором раунде испанец снова попытался броситься в яростную атаку, но Эмиль, который внимательно следил за каждым его движением, встретил противника мощным ударом «под ложечку», после которого тот бездыханным рухнул на землю. На этом бой закончился, но, несмотря на победу, относиться к мастеру савата лучше не стали. А через несколько дней он таинственным образом исчез из Мадрида, и о его дальнейшей судьбе больше ничего не известно[16].
Разумеется, не исключено, что все описанные события происходили на самом деле: излишне самоуверенные или невнимательные бойцы на ножах иногда попадали под точные и сокрушительные боксёрские удары. Как я отмечал во «Всемирной истории поножовщины», безоружные виды единоборств в Испании и на юге Италии — и особенно ударные техники — практически не были представлены до конца XIX столетия, и столкновение с ними нередко становилось для особо беспечных мастеров ножа неприятной неожиданностью. Конечно же, дело не в том, что испанцы или итальянцы юга не проявляли способностей к обучению английскому боксу или борьбе. Просто в этих кровожадных культурах чести считалось, что, в отличие от ножа, удар кулака слишком безопасен, а также недостаточно явно, однозначно и надёжно определяет победителя. И кроме того, согласно кодексу чести, многие обиды и оскорбления могли быть смыты только кровью.
Разделы путевых заметок испанских газет и журналов XIX века полны историями о чудных англичанах и их странных и удивительных обычаях, среди которых на первом месте была такая бессмысленная с точки зрения испанцев вещь, как бокс. Эти бледные рыжеволосые порождения туманных болот Альбиона вместо того, чтобы проткнуть обидчика навахой — как это делают все приличные и воспитанные люди, — пытались ткнуть в него кулаком. При этом никто не умирал и даже не попадал в больницу со вспоротым животом. И это они называли дракой!
В связи с этим известный писатель и знаток испанских традиций граф Салиас-де-Турнемир как-то заметил: «В испанской истории, впрочем, не было эпохи мордобитной: ее заменила эпоха навахная»[17]. Хотя при этом испанские газеты наперебой расхваливали английскую традицию бокса и манеру решать конфликты и спорные вопросы в нелетальных спортивных поединках. Так, известный испанский политик середины XIX столетия Антонио Алькала Гальяно возмущённо писал: «Если необходимо выбирать между английским боксёром — пусть даже и напившимся до скотского состояния — и испанским баратеро, то, как ни тяжело в этом признаться, наш выбор падёт на первого из них. Боксёр атакует открыто и использует только то оружие, которым его наделила природа, нападения же баратеро часто вероломны и почти всегда приводят к ранениям. Один из них свиреп, второй — отвратителен. Я надеюсь, что наваху в Испании удастся заменить боксом»[18].
