Хафэр сел рядом: он больше слушал, иногда поправлял, объясняя, какие конструкции следовало использовать при решении тех задач, что описала сестра.

Вскоре Эктори притащила старую толстую книгу в простой плотной обложке, хотела уже продолжить дописывать заклинание, начатое неизвестным магом задолго до её явления в миры живых, как Хафэр проговорил словно невзначай:

— Там упырица куда-то помчалась. А за ней — пятеро.

Эктори тут же высунулась в окно, поинтересовалась:

— Поможем?

— Кому? Твари или тем бедолагам, которые умудрились её разозлить?

— Ну конечно бедолагам, — ария уже стягивала платье, собираясь переплыть озеро.

— Не надо. Если на их пути встретилась пожирающая этэ, значит, на то воля Судьбы.

Эктори, немного подумав, решила не спорить с братом, вернулась к расчётам.

Когда заклинание, наконец, выглядело как нечто, что должно работать, Эктори расшнуровала корсетик, сбросила многослойные юбки и под внимательным взглядом Хафэра вылезла в окно.

На этот раз идея её несильно отличалась от той, когда она с разбегу прыгнула в пропасть, но исполнение было куда более безопасным: она пыталась пройтись по воде, ведь если получится, следующим этапом можно подчинять воздух — менее плотный, чем жидкость.

По расчётам всё должно было получиться, и Хафэр был в этом уверен, но Эктори, зачитав заклинание и легко соскочив на воду, сумела сделать всего несколько шагов, с трудом удерживая равновесие, и «твердь» под её ногами начала проседать, а потом и вовсе расступилась, и она с глухим бульком ушла под воду. Несмотря на все попытки выплыть, Эктори погружалась всё глубже на дно. В какой-то момент она перестала сопротивляться, рассчитывая, что, если уж не выйдет всплыть обратно, она сможет по дну дойти до берега.

Хафэр, сбросив с себя тяжёлый пиджак, бросился за сестрой, как только вода накрыла её белобрысую голову.

Император помог Эктори залезть обратно в окно, принёс полотенца, проговорил:

— Ты так и не научилась плавать…

Эктори улыбнулась, демонстрируя острые зубки, помогла брату снять мокрую рубашку, проговорила:

— Вот только не нужно учить меня по методике брата…

Переодевшись в форму, они отправились прогуляться в город, воспользовавшись терминалом. Прошли по тем же улицам, где ходили при первой совместной прогулке, так, словно бы это был самый обычный день, но скорое расставание украшало эту прогулку совсем новыми красками.

Эктори в очередной раз переспросила, куда же теперь собирается Хафэр, но в этот раз он ответил иначе:

— Нужно в Империи кое-что закончить. И мы с Тиллери наконец-то точно рассчитали, где сейчас находится планета. Она уже занимается проверкой по ходу тамошней истории. А дальше я уже сам, своими ногами Винсе отыщу.

На прощание Хафэр протянул ей свёрток, вытащив его из неприметного поясного кошелька, распаковав подарок. Эктори увидела искуснейшей работы Имперский клинок в ножнах на расшитой золотом перевязи.

Хафэр негромко проговорил:

— К сожалению, самый обычный, сделать ещё один разумный я пока не смогу, но мне наши кузнецы помогали.

Эктори тут же залилась краской от стыда: она-то и не подумала приготовить хоть какого-нибудь подарка. Увидев это, Хафэр поспешил сказать:

— Не переживай, сам виноват, что не предупредил. Да и, уходя из Империи, я вряд ли возьму с собой так уж много вещей, чтобы ничего не потерять и не сильно выделяться среди местного населения, всё же я на той планетке какое-то время жить буду. А теперь примерь его, пожалуйста.

Эктори, послушно кивнув, обнажила меч. В руку он лёг так, словно металл под неё сам изогнулся. Взмахнув клинком, Эктори поняла, как же хорошо он сбалансирован: удар получится ровным и чётким, а рука нескоро устанет.

Довольная обновкой, Эктори поспешила убрать меч в медальон, подальше от недобрых глаз.

На сезонных выходных Эктори моталась по мирам в поисках способа запечатать энергию в камне, притащила на свою планету шесть окаменевших упырей в надежде как-нибудь потом попробовать их вернуть в ряды живых. Выбирала она особей мужского пола, посчитав, что сильные мира упыриц с их отношением к противоположному полу приложат меньше рвения к их поискам, ведь мужчины нэсу редко отражались способностью здраво мыслить.

Иногда задерживаясь в мирах, где поток времени идёт куда быстрее, чем в мире Академии, по которому считался срок длительности выходных, Эктори наконец смогла закончить работу над сломанным веком и даже соткала кожу на него и обтянула ей. Цвет, к некоторому расстройству арии, был немного белее, и через него просвечивал каркас. Глаз постепенно восстановился и видел почти так же, как прежде, только иногда вращался чуть медленнее, чем здоровый, но для исправления этого нужно было уже просто подождать. К тому же и процесс восстановления способности двигать веком занял некоторое время, а когда кончился, оказалось, что новые детали выполнены не так искусно, как изначальный, и оттого, что они неидеально стыковались между собой, веко периодически отказывалось менять своё положение. От этого приходилось то открывать, то закрывать глаз рукой. Поэтому Эктори решила ещё какое-то время не снимать повязки, хоть и перестала подкладывать под неё ткань, впитывающую кровь.

Когда пришло время возвращаться к учёбе, Эктори, одевшись в коричневую форму третьего курса, вернулась к жизни погружённой в учебные заботы.

И всё вроде было как всегда, только Эктори никак не покидало чувство вопиющей неправильности всего происходящего. И самым сложным для неё оказалось понять, как давно это началось. Ведь изначально всё шло по ставшему уже привычным сценарию. Одна радость — только лишь Сабирия осталась неизменной.

Эктори не стала ходить вокруг да около, подошла к упырице и спросила у неё напрямую, не кажется ли той всё происходящее слишком неправильным.

Королева нэсу, тут же приобняв арию как давнюю подружку, заговорила на Первом языке:

— Я всё ждала, когда до тебя дойдёт… Преподаватели говорят несусветную глупость, а миры совсем потеряли запахи.

Эктори нахмурилась, выглянув в окно, сощурилась, вгляделась вдаль, проговорила, не веря собственным глазам:

— Край ближе стал…

Сабирия расхохоталась, подошла к одной из колонн, преобразовала руку в когтистую лапу, вонзила в тёмно-бордовый, почти чёрный камень, отколов большой кусок, который с грохотом обрушился на пол.

Эктори, с интересом наблюдавшая за всем совершавшимся действом, наконец решила спросить, зачем упырица всё это делает.

Сабирия ответила всё так же на Первом, не переставая заливаться раскатистым хохотом:

— Я однажды разнесла одну такую колонну, они внутри белые! На воздухе окисляются и темнеют за пару уров. Это всё — ненастоящее, иллюзия, и притом даже не очень качественная. Думаю, эта планетка — единственная более-менее проработанная локация. Во всяком случае наш Город бесстыже искажён, некоторые его куски и вовсе размыты, так, словно я из окна на всё смотрю, а открыть и высунуться не могу, вот только это реальные миры!

Эктори для проверки решила открыть путь домой к Тётушке — в одно из тех немногих мест, которые она точно могла бы узнать.

Когда на противоположной стороне не оказалось пустоты, в которую уже приготовилась провалиться Эктори, она была одновременно рада тому, что всё-таки они не заперты в пределах одной планетки, и опечалена тому, что не получится так быстро, как хотелось бы, найти ответы на всё прибавлявшиеся вопросы.

Дом Тётушки был пуст, как и полагалось ему в разгар рабочего дня, и с первого взгляда ничем не отличался от себя обычного.

Эктори, на всякий случай сняв повязку, прошлась по комнатам, внимательно вглядываясь в окружение обоими глазами.

Вспомнила мимоходом брошенные упырицей слова про окно, подошла к одному из них, вгляделась: видно всё было как нельзя чётко, но стоило лишь немного отойти, как некоторые объекты размывались, теряли детали, оставляя лишь общие очертания.