Тьма перед взором Эктори всё не рассеивалась. Неожиданно до её слуха донеслись слова:

— Мы обычно не трогаем хранителей, зашедших на наши территории, если только они не начинают хозяйничать.

Теперь ария наконец заметила то ли мальчишку, то ли девчонку, так же короткостриженного, как и она сама, сидевшего на высоком стуле, который стоял почему-то под углом, но даже не думал падать. Не поняв, а только предположив, где она находится, Эктори перехватила контроль над ситуацией в свои руки. Под ногами у неё появилась твердь, стул пошатнулся, незнакомый Хранитель, перенеся вес, сумел поставить его вертикально. Немного нахмурившись, ария спросила незнакомца:

— В чьей мы голове?

Тот, поелозив на стуле, с явным удивлением в голосе ответил:

— Конечно, в твоей, к себе мы бы никого не пустили.

Словно поняв невысказанный вопрос, он рассказал:

— Заключая контракт, мы связываем сознание с планетой, а все звёзды, планеты и их спутники связаны между собой. Это было совсем не просто. Особенно с кем-то настолько неопытным, как ты, — Хранитель попытался воспарить, коснуться щеки Эктори, но она напомнила себе про существование тверди под ногами и основных законов мироздания, и стул опять пошатнулся из-за неправильно распределённого веса.

Хранитель сел, закинув ногу на ногу, попросил серьёзно:

— Странствуй по чужим планетам сколько хочешь, колдуй сколько хочешь, но даже не думай вносить столь глобальные изменения в наших владениях, изменять положенное устройство вещей. У нас есть свой договор, нет таких хранителей, кто был бы готов бросить одного из своих, не откликнуться на его зов, и, если не хочешь лишиться разума, тебе тоже следует его соблюдать. Правила ты и так уже знаешь.

Эктори недовольно кивнула. Теперь ей действительно были известны законы этого странного «братства», но она была готова поспорить, что был как минимум один — тот, что при всём желании остался бы глух к зову другого хранителя, и ещё один, совсем не опасавшийся этих угроз.

Буркнув тихо, но так, чтобы Хранитель расслышал её: «Мне всё равно помирать скоро», она помахала тому на прощанье ручкой.

Хмыкнув, вторженец в её разум действительно исчез, и стул наконец упал, рассыпавшись на сшоды осколков, растёкся золотой жижей. Эта картина была плодом воображения самой Эктори, а не забавой на прощание.

Теперь арии оставалось всего лишь вернуться в реальный мир…

Простого желания оказалось недостаточно, и тогда Эктори решила попробовать открыть портал: более разумных идей в её голову не пришло. Это действительно сработало: очнулась она, когда Вардок слегка встряхнул её, взяв за плечи.

Ария тут же подскочила на ноги, с любопытством огляделась вокруг, довольно улыбнулась: колдовство получилось даже лучше, чем она представляла, только в тех местах, где стояли нападавшие, земля вспучилась, остались разбросанные, славно брызги, комья. Печалило лишь одно: эту магию она вряд ли сможет отныне повторить, если только не получится так же хорошо отгородиться от других хранителей, как когда-то это делал Экор, ведь он явно не от безрассудства не опасался расправы.

Эктори выхватила из кармана платок, который теперь приходилось носить постоянно с собой, вытерла кровь, просочившуюся из-под маски, стекавшую по щеке. Тут она заметила пульсирующую боль в боку: недостаточно аккуратно заращенная рана напомнила о себе из-за подчинения настолько большого количества энергии. Эктори поспешила присесть обратно на бревно, стимулируя восстановление тканей.

Когда Вардок сел рядом, ария, слегка улыбнувшись, поинтересовалась:

— За что они решили на Вас напасть?

— Только теперь захотела вызнать?

— Сделанного в любом случае не изменишь, так я хотя бы любопытство удовлетворю.

Вардок кивнул, но произнёс совсем не ответ:

— Удивлён, что ты мне просто так поверила. А если окажется, что я солгал и гадом окажусь именно я?

Эктори искренне изумилась:

— Так ты же не упырь, только эти твари лгут для собственного удовольствия. Остальным же просто незачем.

— Для спасения собственной шкуры, — хмуро отметил воин, вспомнив то, что арии, не умевшие лгать по собственной природе, привыкли судить всех прочих жителей миров так же, как представителей своего вида, и потому просто не могли поверить, что ложь являлась неотъемлемой частью цивилизованного общества.

Лицо Эктори выглядело так, словно она об этом глубоко задумалась. Ей всё никак не удавалось уложить в голове столь простую истину: лгут если не все, то многие. Ведь это полностью противоречило принципам, окружавшим её с самого явления в миры живых. К тому же сам Вардок не был похож на того, кто стал бы использовать подобное, потому она просто спросила:

— Так кем же они были?

— Четверо — наёмники, один — погрязший в мести дурак. Он пытался воскресить свою мёртвую дочь, фэтэ уже почти разложилось, а этэ — запечатал в камне. Я освободил девчонку — мертвецы должны оставаться мертвецами.

Эктори замедленного кивнула: пожалуй, это было правдой, только вот она и не мыслила о возвращении к жизни ушедших, ведь это по общему признанию считалось невозможным. А теперь, задумавшись, она посчитала, что это могло бы стать интересной задачей. Ария тут же содрогнулась, испугавшись собственных мыслей — раньше ей и в голову бы не пришло так безразлично относиться к установленным законам миров только потому, что хотелось проверить новое предположение.

Вардок, распрощавшись с Дядюшкой и Эктори, поправил меч за спиной, вернулся к своим странствиям.

Эктори вновь начала свой рассказ об Имперском золоте, но Дядюшка остановил её:

— Нехорошо большую работу на ночь начинать, да и устал я — весь день провозился с оружием этого чудака. Пойдём выспимся как следует.

Эктори могла только кивнуть: возражать было бы как минимум невежливо.

Ночь ария провела в беспокойстве. Она пыталась заснуть, но чудные видения разбегались, а на их место не приходило даже гнетущих и пугающих — только всепоглощающее Ничто.

В какой-то момент, не выдержав, Эктори поднялась с постели, села перед зеркалом, вытащила из кармана планшет. Сняв повязку, принялась напросвет изучать веки — здоровое и разъеденное маслом, зарисовывая форму и размеры деталей, которые нужно было выковать.

Только дневная звезда показалась из-за края, она поспешила вниз, наткнулась на Тётушку, та тут же заставила помогать с приготовлением завтрака.

Вышли они только когда звезда поднялась уже на пару пэ. Эктори всё поторапливала Дядюшку, который шёл, на её взгляд, слишком медленно.

В кузне Эктори, разложив бутылочки масла, принялась запальчиво объяснять методику работы, отыскав в медальоне один из выпрошенных у ювелира камушков, описывать, как направить на него энергию, чтобы его прикосновение возвращало твёрдость металлу, показывать сделанные за ночь чертежи.

Дядюшка, выслушав всё, некоторое время ничего не отвечал, раздумывая об исполнимости всего сказанного, но вскоре принялся разогревать печь.

Эктори тут же достала ножны змеиного кинжала, положила в форму для плавления.

Когда золото раскалилось дочерна, Эктори взяла со стола с уже почти законченными заготовками лезвие для складного ножичка, порезала свою руку от запястья до локтя, добавила кровь к металлу. На заинтересованный взгляд Дядюшки ответила:

— Это ведь будут сменные детали для моего тела. Чтобы не произошло отторжения, нужно смешать энергию.

Дядюшка кивнул, принялся за работу, которая продлилась до утра следующего дня.

Эктори всё время пыталась помочь, но Дядюшка не стал давать ей инструменты, опасаясь, что неопытная девчонка может покалечиться, разрешил только огонь поддерживать. К концу ария всё-таки заснула, съежившись в углу.

Наутро на столе лежал лист тончайшей фольги. Проснувшись, Эктори тут же принялась вырезать, обрабатывать края, подгонять по размеру и, когда она наконец в тринадцатый раз убеждалась, что деталь идеально подойдёт на место, делала её твёрдой, принималась за следующую. Ближе к вечеру перед арией лежало три тринадцатка тонких пластинок, по форме напоминавших вытянутые узкие лепестки. У последнего Эктори подогнула край, сформировав на нём крошечные крючочки, чтобы зацепить за них движущие энергетические нити.