— Мы здесь всё-таки говорим о войнах. И теперь прошу вас назвать самые значимые из них.

Эктори, задумчиво хмыкнув, проговорила отстранённо, не отрывая глаз от книги, которую читала и перечитывала вот уже несколько дней:

— Война врат…

— Радует, что кто-то знает о ней, — ответил преподаватель, довольный, что занятие возвращается в прежнее русло. — А что Вы, леди, можете о ней рассказать?

— Тогда изменился порядок, установленный в мирах мёртвых, и был уничтожен «замо́к», запиравший их для живых. Но обычно, говоря о «Войне врат», подразумевают не их падение, а те события, что она за собой повлекла. Как, например, убийство Безымянного змия подземелий, чьё место занял его сын, а также есть слухи, что именно после войны врат в мире высших появился правитель. Есть также предположение, вернее, неподтверждённый факт, что вся эта война была затеяна именно ради абсолютного и бесповоротного уничтожения правителя низших, ведь иначе он бы уничтожил миры живых, — ответила Эктори, даже не поднимая взгляда на преподавателя. Для неё все эти факты были очевидными, и некоторым из них она умудрилась стать свидетелем.

— Да, всё, что Вы говорите, полностью верно, хотя в Вашем рассказе много предположений и условностей, но ведь мы говорили о мирах мёртвых, а относительно них просто не может быть точности. Так кто же ещё нам что-нибудь поведает о войнах, сотрясавших миры?

Тут, ухмыляясь, ответила Сабирия:

— Три войны Империи!

— И что же Вы нам о них расскажете?

— Охох, это были войны в смысле, совсем непривычном для понимания прочих цивилизованных господ. У нас с Имперцами до некоторых пор существовал особый договор о «войнах». Всё происходило максимум на территории одной планеты, порой её части, обычно ненаселённой разумными видами. В любом случае местное население вмешивать запрещается, что довольно обидно. А целью было захватить печать командующего и желательно его голову, ещё хорошо бы нанести наибольший урон численности противника.

— И каким же был результат войн?

— В первой победу одержала Империя, и на всех представителей вида нэсу были наложены некоторые ограничения в правах, также последствием стало наше «проклятье». Во второй же не было ни победителей, ни проигравших… — Сабирия, довольно лыбясь, покосилась на Эктори, ожидая, что та вот-вот поправит её, ведь сами арии убеждены, что войну они проиграли: их потери оказались гораздо значительнее, чем они рассчитывали.

Но Эктори лишь подняла на упырицу безразличный взгляд. Та самая Эктори, всегда горевшая жаждой знаний, та самая Ар, готовая спорить до последнего, отстаивая правду, в которую верила, не показывавшая, что с ней что-то не так, даже когда её мир переворачивался с ног на голову, а судьба грозилась завязаться в узел, теперь безразлично перелистывала страницы какой-то потрёпанной книги.

С лица Сабирии тут же сползла улыбка, и она закончила в некотором разочаровании:

— После третьей войны нэсу получили «титул» мёртвого вида…

Преподаватель, заметивший резкие перемены в поведении до этого словоохотливой ученицы, решил не выяснять их причины, надеясь, что упырица наконец начнёт вести себя тихо.

Эктори изо дня в день, дожидаясь окончания занятий, на которых она сидела без особой охоты, отправлялась в библиотеку. Пусть те знания, что она получит из книг, ей будут вовсе не нужны в мирах, куда ей придётся отправиться, пусть всё забудется в следующем воплощении, не читать она просто не могла. Вся жизнь её превратилась в ожидание узла на нити её судьбы, а чтение стало единственным способом скрасить это ожидание.

В один из разов, когда Мира всё-таки отстала от Эктори со своим надоедливым беспокойством о её состоянии, на Эктори навязалась Нарт, бесцеремонно сев на её парту, проговорила:

— А ты же у нас не просто ария, ты ведь та самая Ар.

Эктори неспешно кивнула — теперь не было смысла что-либо скрывать.

— А мы ведь с тобой подруги? — начала Нарт до противного знакомый Эктори разговор.

— Скорее, товарищи, — поправила Эктори, уже понимая, к чему всё клонится.

— Так ты в же в будущем меня не забудешь? Сколько бы ходов ни прошло?

Эта удивительно искренняя уверенность в том, что наступит будущее, вызвала у Эктори смех, едва не превратившийся в истерический хохот. С трудом успокоившись, ария собрала свои вещи, буркнув: «Если это будущее для нас настанет», пошла прочь из кабинета.

Нарт побежала за ней, упрашивая дать обещание.

Эктори спешно протараторила:

— Пока жива ты, жива я, буду помнить тебя, обещаю, — ускорила шаг.

Нарт всё не отставала от неё — теперь серокожая привязалась с вопросом:

— Куда же ты?

— В библиотеку, — ответила Эктори, недовольная сложившимися обстоятельствами.

— Я с тобой.

Эктори пожала плечами — она уже успела понять, что выбора как такового и нет.

Эктори, прихватив пару книг, показавшихся ей интересными, села в читальном зале, попыталась погрузиться в чтение, но Нарт заглянула через плечо, поинтересовавшись:

— А чего ты читаешь?

— Книгу… — не поняв цели вопроса, пробурчала Эктори.

— Историю настоящую или вымышленную?

— Откуда же я знаю… — ответила Эктори, всем видом показывая, что разговор ей совсем неинтересен.

— А вот я всегда мечтала попасть в книгу, — не унималась Нарт. — Это так необычно, пусть даже фоновым персонажем. Там, где-нибудь чисто промелькнуть. Это было бы очень приятно.

Эктори подняла на неё непонимающий взгляд. Нарт продолжила:

— Есть даже высказывание: «Если в тебя влюбится писатель, то ты никогда не умрёшь». Ох, как восхитительно, когда про тебя пишут книгу. По-моему, это так замечательно, так замечательно.

В голове у Эктори мелькнуло воспоминание, она ответила:

— Отец часто говорил: «Бойтесь своих желаний, они могут сбыться». Уверена ли ты, что писатель опишет именно те качества, которые тебе нравятся? Он наверняка видит тебя совсем не такой, какой ты себя представляешь. И, прочитав книгу, ты вряд ли узнаешь себя, а узнав, будешь очень недовольна.

— Это почему? Ведь это же я. Да и не хочу я, чтобы про меня кто-то что-то написал.

— Ты сказала, что мечтала. Ты расписывала, как это замечательно. Это приравнивается к желанию, — немного рассерженная тем, что серокожая тут же принялась отказываться от своих слов, совсем ещё недавно требуя с неё — арии — обещание, проговорила Эктори.

— Что ты? — Нарт, отмахнувшись, ушла, оставив ничего непонимающую Эктори.

Громко выдохнув, Эктори вернулась к чтению, искренне желая, чтобы Нарт к ней больше не приставала.

Просидев за книгами до самого рассвета, Эктори, отряхнув свалившийся со спинки кресла пиджак, без особой охоты поплелась на занятия. Ощущала она себя просто ужасно, и непонятное предчувствие словно вопило о грядущих неприятностях.

Под конец занятий объявилась Эмони — впервые за весь учебный ход. Эктори сначала даже не узнала дочурку бывшего директора: она сильно осунулась, начала сутулиться, надменность в её глазах сменилась безысходностью. Впервые Эктори стало жалко неприятельницу, пропало всякое желание с ней связываться, теперь уже из снисходительности, а не по причине опасливости.

Сайма, оглядев направившуюся в их сторону Эмони, шепнула на ухо хозяйке, пытавшейся поместить планшет в карман, забитый леденцами, которые Эктори теперь таскала отовсюду просто по привычке и, когда их становилось слишком много, высыпала в вазочку в библиотеке.

Эмони облокотилась на парту Эктори, попыталась расправить плечи, показать, что она ничуть не изменилась, обратилась:

— Хочу поговорить с тобой наедине.

Ария безразлично кивнула, хотя внутри всё сжалось в нехорошем предчувствии.

Мира и Зингера попытались помочь подруге, не оставить её одну, но Эктори, выдавив из себя улыбку, пообещала их догнать.