— А что, если при телепортации попытаться закинуть себя дальше?

Тиллери поправила очки:

— Можешь, конечно, попробовать, но не факт, что вся энергия будет доставлена до нужной точки. С информацией-то ничего страшного, а вот если это объект, тем более живой?.. Неприятно получится, если недосчитаешься у себя руки, ноги или какого-нибудь из внутренних органов. Но в современных терминалах стоит ограничение: за определённый радиус себя не забросишь, так что даже не надейся пробовать.

Эктори хмыкнула с видом оскорблённой невинности. Если уж не получится попробовать, нужно будет почитать, что да как устроено, ведь наверняка были те, кто экспериментировал до неё.

Покопавшись ещё несколько дней, Эктори наконец смогла разобрать на составляющие программу перевода Имперских монет в энергетическое состояние, почти поняла, какие строки за что отвечают, как заклинание, состоящее из двух частей, стыкуется в одно и какие операторы что вызывают, как Мира отвлекла её, куда-то потащила, обещая, что будет интересно.

Эктори, переодеваясь в, как она называла, «парадное», смотрела на подругу недоверчиво, помня, как она обещала увлекательный поход по магазинам, который превратился в ужасное, длившееся бесконечно долго ожидание.

В этот раз Мира потащила её в какой-то многоэтажный особняк в центре оживлённого города. Как поняла Эктори по координатам, находившийся на той же планете, где и здание Академии.

По дому вальяжно расхаживали, болтая о своих пустяках, кучки молодых господ, в некоторых из которых Эктори даже узнала своих одногруппников.

Мира, усадив её за большой овальный стол в какой-то просторной комнате, попросила подождать. Эктори только кивнула, несильно интересуясь происходящим вокруг. Голова её уже клонилась к столу, а веки смыкались, напоминая, что хоть она и может не спать несколько акь, всё же от усталости никуда не деться, а она в очередной раз слишком сильно увлеклась новым занятием, совершенно забыв обо всём остальном.

Несмотря на сладкую, дурманящую сознание дремоту, она стараясь не терять бдительности, вслушивалась в разговоры девушек, сидевших поодаль от неё за тем же столом:

— Ой, я так волнуюсь, так волнуюсь! Нам нужно выбрать лучший дизайн формы, чтобы было совсем непохоже на прошлый второй курс, — проговорила одна, постоянно хихикая.

— В любом случае сходства не избежать, цвет-то мы выбрать не сможем.

— Ну и что? Я закажу к своей эксклюзивную вышивку, я узнала, это не запрещено, — довольно улыбаясь, ответила первая.

Тут к галдевшей парочке подошла третья, облокотившись на свободный стул, поинтересовалась:

— Слышали, госпожа директор подала в отставку по состоянию здоровья?

Первая и Вторая, как уже успела обозвать их про себя Эктори, сильно оживились, почти вместе ответили:

— Да, у нас теперь какой-то господин из серокожих.

— Не называй его господином, — возмутилась Третья. — Эти твари как получили право иметь дворянский титул, так и лезут везде.

— Жизни от них нет, — охотно поддакнула Вторая.

— А правда, что они вышли из гор? — уточнила Первая.

— Да, а как вышли, заполонили всю планету. У них там других разумных видов не осталось.

— Вот так становишься расистом… Сидели бы на своей планетке, и никому бы до них дела не было, вонючая скотина нэсу.

— Да, а теперь ещё кричат об ущемлении прав. Как жаль, что их сожрать не успели, понарасплодились тут, — недовольно закончила Вторая.

Эктори подняла взгляд на сплетничавшую троицу, вроде бы это были те же девчоночки, что когда-то обсуждали Эмони. Но точно сказать она не могла: лица у них были одинаково правильные, аристократичные. У неё появилось сильное желание впечатать всю троицу мордашками в стеночку. Приглядевшись, она всё же заметила, что у Первой слишком выпирал непропорционально большой подбородок, у Второй был нос с горбинкой, а у Третьей… Третья ей просто так не нравилась — за компанию.

Эктори вздрогнула, прислушалась к успевшему стать знакомым постукиванию каблучков: вышагивая, словно она и здесь была королевой, в кабинет вошла Сабирия. Встретившись с Эктори взглядом, тут же переменилась в лице. На губах у упырицы промелькнула улыбка. Шевельнув ушами, королева нэсу направилась к болтливым одногруппницам. Без всякого предупреждения заехала одной снизу по челюсти, второй в нос, а третьей досталось увесистой книгой по всему лицу.

Девушки попытались визжать, все присутствующие обратили недоуменные взгляды на Сабирию, но та абсолютно спокойно проговорила, подняв на них глаза: «Не произошло ничего, выходящего за рамки обычного».

К удивлению Эктори, эти слова возымели эффект: происшествие мгновенно стало безразлично всем, даже троице, чьи лица были поправлены упырицей.

Проговорив: «Ну и страшилы», Сабирия плюхнулась рядом с Эктори, протянула ей книгу, которой только что заехала по лицу несчастной одногруппнице:

— Хорошая литература, а главное — полезная. Отдам сейчас, а то я её вот уже с полхода в библиотеке должна.

Эктори кивнула. Ей почему-то тоже стали безразличны все дальнейшие события. Она погрузилась в сон, совершенно прослушав всё, о чём болтали подошедшие Мира с Зингерой, из-за чего ей потом пришлось внимательно выслушивать правила выбора цвета костюмов для учеников Академии. Важного в Мириной лекции она почти ни почерпнула, хотя запомнила, что каждый новый ход у них будет форма определённого цвета, такого же, как выбрали себе самые первые ученики, а вот на шестой, заключительный, они облачатся в белое или чёрное, показывая избранное ими занятие по жизни.

В первый же день учёбы все разговоры о новом директоре отошли на второй план. У сплетников-аристократов появилась новая тема для обсуждений: Тиллери явилась в Академию в брюках.

В тот день она, дождавшись, пока до начала занятия останется совсем немного времени и все ученики займут свои места, зашла в кабинет уверенным шагом и, словно не замечая возгласы одногруппниц, направилась к Хафэру с Гэо, облокотившись на стол, шепнула, довольная собой:

— Ну же, мальчики, скажите, как смел мой поступок.

Хафэр, не отрываясь от книги, пробурчал:

— К чему все эти представления? Будто бы это не вы с Ар стали самой обсуждаемой темой прошлого акь.

Тиллери усмехнулась:

— Я люблю, когда на меня смотрят, когда мне завидуют, когда говорят только обо мне. Ведь самые тёмные дела проворачивается в самое светлое время. Если хочешь что-то скрыть, привлеки к другому как можно больше внимания.

— И что же ты хочешь скрыть?

Тиллери отмахнулась от Хафэра, наклонилась к Гэо, поправив ворот его пиджака, произнесла:

— Никогда раньше не видела тебя в белом, а тебе, между прочим, идёт. Так ты пойдёшь по дороге своего отца и станешь советником? Значит, ты хоть раз да появишься в светском обществе.

Гэо, учтиво улыбнувшись, ответил:

— Вам, госпожа, белый идёт куда лучше. Отрадно видеть Вас в нём.

Тут Хафэр отложил книгу, обратился к Тиллери:

— По какому же пути ты пошла? Насколько знаю, среди твоих предков не было тех, кто наживался на чужих неудачах. Или решила стать художником?

Тиллери усмехнулась:

— А вот об этом… Вся моя семья была в дружественных отношениях с Империей, и я тоже надеюсь, что мы разделим не только горести, но и радости.

Хафэр на какое-то время задумался, потом недовольно цокнул, посчитав, что такая реакция будет наиболее логичной.

— Звучит как брачная клятва какого-то канувшего в забвение народа. Неужто?

— Не подумай!

— Ну, в Империи…

— Я хочу войти в состав Империи.

— В чём выгода? — уточнил Хафэр недоверчиво, в голосе его совсем не было удивления. — Мы и так ведём тесное сотрудничество.

— Ваши законы мне очень нравятся, они удобны, — ответила Тиллери, покосившись на преподавателя, попросившего её занять положенное место, обойдя стол, сев рядом с Хафэром. — Никаких налогов и вообще товарно-денежных отношений между её гражданами. Для кого-то вроде меня — любителя наживаться на других — это может показаться неподходящим, но только показаться. А ещё у вас отсутствует система судов, однако ничей дом ещё не обчистили и просто так никого не убили. Да, встречаются порой отморозки, но это, скорее, исключение, подтверждающее правило.