Включив через сенсорную панель воду, она залезла в купальни, зашвырнула куда-то в угол медальон с девятиконечной звездой, со всех сил ударила кулаком по обтянутой зеркальной плёнкой стене, оставив след из крови и мелких осколков раскрошившегося каркаса.

Опасливо коснувшись продырявленного бока, Эктори тут же отдёрнула руку, боясь, что нахлынет новый приступ отвратительной боли.

Ария погрузилась в воду с головой, а когда вынырнула обратно, на неё заинтересованно глядели золотые глаза Саймы. Хищно оскалившись, Эктори процедила сквозь зубы:

— Ты как всегда вовремя…

Змея, делая вид, что не произошло ничего серьёзного, проговорила, как показалось Эктори, с некоторой весёлостью:

— Ты и без меня прекрасно справилась. Только воля Судьбы удерживает Эмони в наших мирах.

— Прошу, не говори, что эта тварь выживет! — разочарованно простонала Эктори, подалась вперёд, от резкого движения бок противно заныл, и она непроизвольно задела рану рукой.

— Конечно, — голос змеи звучал насмешливо, — и жить она будет долго и, может, даже счастливо… Во всяком случае, у некоторых господ понятие о счастье является именно таковым.

Эктори недовольно цокнула, принялась смывать с себя всю кровь, перемешавшуюся с грязью, и тут, залившись звонким смехом, с трудом проговорила:

— А ведь та дрянь, что Эмони на меня вылила, это же было наше масло! У него такой же сладкий, едкий запах. Как я его только не узнала?

Неожиданно донёсшийся до её слуха стук каблуков заставил Эктори остановиться. Она укорила себя за опрометчиво оставленные незапертыми двери, устремила взгляд на вход, ожидая увидеть Зингеру, ведь походка была очень похожа на её, однако перед арией предстала Сабирия.

Эктори недовольно поморщилась, когда упырица, присев на край купальни, наклонилась к ней, протянув выбитый из рук кинжал, сладким голосом произнесла:

— Дорогая моя, ты обронила.

Эктори ничего не ответила, просто забрала оружие и, воспользовавшись бусиной из замечательного браслета, который она теперь никогда не снимала, сбежала вместе с Саймой, как была, в другой мир.

Вода, стремясь заполнить опустевшее пространство, неожиданно схлопнулась, обдав упырицу фонтаном брызг.

Сабирия, фыркнув, как недовольная кошка, вильнула бёдрами, пошла прочь, уже придумывая, какие слова скажет в утешение Эктори, когда та придёт жаловаться на несправедливость Судьбы. Конечно, она расскажет несчастной арии, что никто её не понимает, как рассказывала сшодам прочих обиженных раньше, и Имперская девчонка окажется в её власти, как оказывались все прочие.

Эктори в бессилии растянулась на холодных камнях, устремив взгляд в бескрайнее небо, усеянное звёздами, которые никогда не затмевает дневная. Она оказалась в месте, где больше никто не сможет её побеспокоить.

Всё ещё не открывая глаз, Эктори попыталась по привычке вздохнуть полной грудью, тут же съёжилась, не сумев этого сделать. Она уже и забыла, что в центре миров совсем нельзя дышать.

Перевернувшись на живот, девушка поморщилась: пусть и не слишком серьёзная рана, но напомнила о себе резко усилившейся болью.

И опять всё тело ныло. Она недовольно хмыкнула: слишком уж часто приходилось ощущать подобное, словно бы Судьба из-за своей никому не понятной прихоти заставляла привыкнуть к этим неприятным ощущениям.

Слегка приподнявшись на локте, ария запустила вторую руку в растрепавшиеся волосы, прочесала. На пальцах остались вырванные белые пряди, и затылок невыносимо болел — похоже, зря она не заплетала косы…

Неожиданно перед глазами Эктори возникла зелёная змеиная морда. Сайма произнесла:

— Ну ты только посмотри на себя…

Ария уже достаточно много вспомнила, чтобы понять, что её редко вмешивающаяся в происходящее спутница теперь откровенно насмехается над ней, так сильно пострадавшей в столь незначительной заварушке.

Эктори опасливо ощупала своё, как ей казалось, превратившееся в одну большую, прожжённую до каркаса язвину, лицо. Раны её оказались куда менее серьёзными, чем она ощущала, хотя всё-таки неприятными. Всего одна крупная дыра чуть выше правого глаза, в диаметре с указательный палец, а глубины такой, что Эктори, сунув в неё этот самый палец, поддела немного разъеденную пластину каркаса. Вдобавок от правого века почти ничего не осталось, зато глаз относительно не пострадал, только помутнел и перестал видеть, но это исправится и само, всего-то за пару-тройку акь. Другие раны оказались почти незначительными — зарасти они обещали довольно быстро и, если приложить немного усилий, даже шрамов не оставить.

Эктори уселась, скрестив ноги, расхохотавшись, обратилась к Сайме:

— Вот забавно получилось — у меня теперь тоже, считай, правого глаза не стало.

Змея, не разделив весёлости хозяйки, кивнула ей на струйку крови, вытекавшую из глубокого пореза на животе, впитываемую жадной планетой, готовой принять всё, что только пошлют ей миры.

Эктори, спохватившись и испугавшись, что может потерять слишком много жизненной энергии, обратилась к силам миров. Первым делом ария остановила кровь, заливавшую глаз, чтобы не мешала, стекая по щеке. Для восстановления века придётся искать Имперское золото, выплавлять из него детали. Это будет сложно и долго, тем более пока увечье было не самым критичным из всех имеющихся. То, что бесполезный глаз будет не прикрыть, потом Эктори обязательно поправит, а сейчас главное, чтобы боль хоть немного утихла.

Разобравшись с отвлекающими ощущениями, Эктори принялась сращивать самую крупную рану, неестественно скрючившись, пододвигая плохо гнущимися пальцами и кончиком кинжала кожу и слой прорезанной плоти под ней.

Возясь с боком, она совсем забыла про ход времени и, закончив, развалилась на холодных камнях, мечтая заполучить планету в центре миров в своё распоряжение. Тогда бы она развела здесь побольше растительности и звезду в небе повесила, лежала бы не на холодном жёстком каменном плато, а на мягкой и тёплой мховой подстилке. Но это для арии выглядело лишь несбыточной мечтой, ведь какой хранитель из того, кто скоро отправится в миры мёртвых?

Немного подумав, Эктори вспомнила, что из центра миров можно отправиться в любой из них. Она зацепилась за эту идею, дошла до того, что, если сумеет стать хранителем планеты, путешествие в миры мёртвых, может быть, будет именно что путешествием. Это выглядело как нечто невероятное и абсолютно бредовое, но ария уже спускалась по открывшемся перед ней коридорам в камне.

Сайма, недовольно шикнув, проследила за хозяйкой, сливающейся с камнем. Пытаться остановить Эктори ей показалось невозможным. Змея прекрасно догадывалась, что планета просто использовала подвернувшееся ей живое и разумное существо, подчиняясь алгоритму, заложенному ещё создателями, ведь мало кто добирался до центра миров — и ещё реже это получалось сделать дважды.

Эктори теперь уже и сама поняла, что мысль о контракте пришла в её голову не сама, но и не подумала сопротивляться. Здесь она была той, кто носит от явления в миры живых имя Ар, и стремилась к ядру планеты, на которое наросло множество слоёв пыли, оставшейся от сотворения миров.

С каждым мигом её накрывало всё большее тепло, превращающееся в нестерпимый жар, в точке, через которую проходили все миры. В сфере, что оказалась твёрже камня.

Ар показалось, что эта сфера была живой и от неё веяло нестерпимым одиночеством. Приобняв сферу, ария свернулась вокруг неё калачиком. Неожиданно в её голове промелькнула странная, безумная мысль: «Ещё немного, и здесь хватило бы энергии на новые миры», а потом пришло осознание: их миры в своё время именно так и появились, а ЭВиА была именно той, кто, снеся уже существующие устои, начал возводить новые.

Теперь же она, Ар, забирает эту энергию себе, возвращает в миры, частью которых является.

Планета не сопротивлялась её воле, арии даже не пришлось договариваться. Она вообще обошлась без траты собственной энергии и каких-либо слов, в отличие от Корэра. Ар помнила, что у брата когда-то были такие же ослепительно белые волосы, а потом они потемнели, потому что юный Император истратил порядочное количество собственной жизненной энергии, а Планета подсказала, что ни на что иное, кроме как на контракт, столько израсходовать нельзя было.