Эмони, поманив Эктори за собой, вывела в пустой двор перед Академией. Ария по пути приготовила кинжал, и действовала она в первую очередь потому, что хвататься за оружие в неприятных ситуациях было намеренно выработанной привычкой, чтобы в случае чего успеть выхватить его, представила, как и куда будет бить, напомнила, что Эмони, которая теперь выглядит так жалко, что не хочется даже руки марать, как никто другой заслуживает того, чтобы быть названной гадом.

В тени дерева Эмони неожиданно остановилась, развернувшись, положила руки Эктори на плечи, почти дружески улыбнулась.

Эктори с удивлением для себя заметила, что раньше она была чуточку ниже Эмони, а теперь смотрела на неё сверху вниз, мельком скользнула глазами по обуви «леди», убеждаясь, что та всё ещё ходит на высоченных каблуках.

Эмони, какое-то время глядя в зелёные глаза теперь ещё более ненавистной ей дочери Империи, заговорила:

— Дашь мне один камушек — Агара? Я и у Хафэра просила, и у Тиллери — они отказываются.

Эктори отстранилась, неприязненно поморщившись — противная ей особа уже почти повисла на ней, сковывая движения, не давая возможности быстро полоснуть кинжалом, если настанет необходимость, проговорила:

— От меня тогда что ты хочешь?

Эмони залилась истерическим хохотом:

— Не притворяйся дурой, вы из них глаза делаете. Отдай мне свои глаза!

Рука Эмони скользнула под полы пиджака арии, схватила за запястье, рванула, вывернула, выгнула, впилась длинными ногтями в нежную кожу, заставила разжать пальцы, выпустить кинжал, в падении подхватила его.

Эктори без особых усилий высвободилась, облизнув неприятного вида царапины на руке. Они перестали кровоточить, стали выглядит так, словно бы их нанесли несколько дней назад, проговорила с некоторым безразличием:

— Я довольно скоро умру, а потом можешь забрать их себе, если так сильно хочешь… — протянула руку, желая получить оружие обратно.

Эмони недовольно воскликнула:

— Я хочу сейчас! — вонзила кинжал Эктори в бок.

Пока ария замешкалась, тщетно пытаясь осознать, как она могла допустить подобную оплошность, Эмони, выхватив из кармана какую-то склянку, с трудом откупорив крышку, ломая ногти, бросилась к Эктори и уже вылила бы содержимое на неё, но ария оказалась проворнее. Лишь несколько небольших капель попало ей на лоб, мерзко ожгло кожу, потекло вниз. Эктори, вывернув руку дочурке бывшего директора, опрокинула ей на голову едкую жижу. Послышался отвратительный хруст ломающегося каркаса, рука Эмони обмякла и, когда ария выпустила её, повисла так, словно принадлежала тряпичной кукле.

Эктори отступила, рывком выдернула кинжал, застрявший между сочленений пластин внутреннего каркаса, отшвырнула в сторону, пошатнулась — глаза заволакивала золотая пелена, сменяемая тьмой, правый глаз ужасно жгло, незнакомая жижа словно выжигала его.

Эмони, размазывая искалеченной рукой кашу из разъедаемой плоти, целой схватила арию за шиворот, подтащила к себе, попыталась прикоснуться, измазать отвратительной массой.

Эктори, наконец справившись с подступающей паникой, поняв, что левым глазом она всё ещё видит — и довольно чётко, — ударила Эмони в живот. Даже с учётом, что жизнь её продлится совсем недолго, арии очень не понравилось, когда её попытались оборвать. Та, что носит имя Ар, это так просто не оставит! Она будет бороться!

Эмони согнулась, воя от боли, Эктори с разворота ударила её каблуком под колено, провалила на землю, сама навалилась сверху. В первый удар она вложила всю, неизвестно откуда взявшуюся у неё ненависть к Эмони. Та дёрнулась, извернулась, вцепилась рукой в распущенные, ослепительно-белые волосы, рванув назад с такой силой, что шея Эктори неестественно изогнулась, затылок коснулся места, где крепились крылья. Однако она была арией, потому подобное никак не могло ей навредить, лишь доставить некоторый дискомфорт из-за защемлённой между сочленений шарниров кожи. Но осознала она это лишь позже, а пока все мысли разогнал испуг, подступивший в тот момент, когда пропала возможность дышать и мир перевернулся с ног на голову. Перед глазами на мгновение потемнело, рывок отдался в голове звенящим ударом, уши заложило, все звуки перестали существовать.

Эктори придушила неприятельницу, чтобы отпустила, нанесла следующий яростный удар, а затем ещё и ещё. Даже когда Эмони перестала уже сопротивляться, её ногти больше уже не впивались в шею арии, рука не разрывала зелёную ткань лёгкой блузки и бордовую плотного пиджака. Лицо Эмони уже превратилось в отвратительное склизкое месиво: малиновая кровь перемешалась с золотой, сочившейся из изрезанных острыми обломками каркаса, разбитых от сильных ударов рук Эктори. Она всё продолжала бить, не слыша и не видя ничего происходящего вокруг, в ушах стоял звон, а оставшийся глаз тоже застилала золотая пелена.

Вокруг понемногу образовывалось всё больше кучек аристократов, опасливо переговаривавшихся между собой, не решавшихся вмешаться.

Откуда-то примчавшаяся Мира попыталась остановить их, но Эктори отпихнула её, не заметив.

Мира больно ударилась о каменную плитку, подскочив, попыталась вновь вмешаться, но Зингера, редко оставлявшая её одну, остановила, оттащила подальше, шепнула:

— Это не наше дело, у Имперцев свои законы, с ней ничего не станется.

Мира, пытаясь вырваться, крикнула ей в ответ:

— Я же подруга! У неё будут неприятности! Я должна остановить!

К ним, растолкав локтями толпу любопытных зевак, протиснулась Сабирия, хлопнув Миру по плечу, пообещала:

— Я со всем разберусь.

Упырица скользнула к Эктори, охватила когтистыми лапами её за плечи, подтащила назад, выворачивая руки, неестественно стягивая их за спиной.

Неожиданно нахлынувший поток новой боли отрезвил рассудок Эктори, заставил вернуться в реальность.

Сабирия наклонилась к её уху, щёлкнула клыкастой пастью, спросила:

— Ты в порядке? Уже можно отпустить?

Эктори, с трудом сдерживая подступающие из-за пронизывающей боли слёзы, кивнула. Когда Сабирия выпустила её руки, она в бессилии опустилась у недвижимого тела Эмони.

Кучки любопытных учеников, в какой-то момент ставших единой массой, начали понемногу расходиться, поняв, что зрелища больше не будет.

Мира подошла к Эмони, осмотрела её, подозвав Зингеру, попросила помочь ей. Хранительница Жизни недовольно цокнула, ответила:

— Это слишком сложная операция, мне нужно заключить временный контракт. Ты считаешь себя достаточно умелой, чтобы справиться с сохранением чужой жизни?

Мира покосилась на Эктори, та постаралась сдержаться, но не смогла, выплеснула всё ещё неутихающие эмоции:

— Не буду я спасать эту твари́ну! Судьба послала меня избавить наши миры от неё!

Дальше она принялась клясть Эмони всеми неприличными словами, что только были ей известны, постоянно перескакивая с одного языка на другой. Из всей этой речи Мире удалось разобрать лишь несколько ругательств, ещё малую часть смогла перевести им с Зингерой Сабирия, как и то, что Эмони пыталась забрать у их подруги глаза.

Успокоившись, Эктори поднялась на ноги, отряхнув юбку, недовольно осмотрела разорванную блузку, порванный пиджак, разглядела прожжённые отвратительной жижей дыры, тронула лицо, измазанное золотой и малиновой кровью — незнакомая ей дрянь попортила и её кожу. Сплюнув кровь, ария подошла в распростёршейся на земле Эмони, пнула её почти бездыханное тело. Пошла прочь, зажимая раненый бок, крикнув напоследок, что оставляет всё на волю Судьбы.

Мира попыталась её вернуть, убедить, что поступать подобным образом совсем неправильно, но Эктори уже ничего не слушала.

Сабирия, оценивающе осмотрев оставшихся с «пострадавшей» верных подруг её дорогой Ар, отыскав в траве кинжал, вприпрыжку помчалась вслед за арией, довольная развернувшимися событиями.

Воспользовавшись терминалом, Эктори переместилась в коридор, прямиком перед их с Мирой комнатой. Хлопнув дверью в раздражении, она пошла в ванну, на ходу стягивая остатки дорогого костюма второго курса.