Тиль хватает меня и пытается обезвредить, а я изловчившись кусаю его за ухо. Вопль господина Табаско — лучшее свидетельство того, что ему больно, но это не срабатывает, как должно. Мгновение и Тиль, развернув меня спиной, крепко прижимает к себе. Между моих лопаток стучит, словно кулак в дверь, сердце похитителя, а моё замерло. Неужели, всё… конец?

— О, Королева!.. — шепчу в ужасе.

— Ты перешла все границы, — горячее рваное дыхание господина Табаско обжигает моё ухо. — Сумасшедшая девчонка…

Сумасшедшая девчонка— сказано с таким придыханием, что у меня табун мурашек по телу прошёлся. Это больше похоже на комплимент, чем на оскорбление.

Что он?.. О, Королева, Тиль меня нюхает!

— Прекратите это! — рвусь из объятий-тисков. — Вы мне противны!

— Ровно, как и ты мне, — голос господина Табаско отдаёт интимной хрипотцой.

Слова Тиля расходятся с действиями. Он грубит мне, но при этом обнимает и не прекращает нюхать. Но хуже всего, что я испытываю от этого совершенно неуместное волнение.

— Вы мерзкий нахал и отвратительный тип.

Теперь и мои ругательства отдают нежностью…

Опомнись, Бри! Этот мужчина задумал убить тебя!

— Успокоилась? — с улыбкой в голосе спрашивает Тиль.

— Снова ваши магические фокусы, да? — хнычу.

— Немного.

Объятия-тиски исчезают, и я юркаю на пассажирское сидение. У меня щёки горят, как раскалённые угольки. Стыдно признаться, но мне понравилось сидеть у Тиля на коленках. Бежать после такого глупо. Да и убивать меня господин Табаско, пока не торопится.

— Убийство под Рождество — плохая затея, — лепечу, приглаживая взъерошенный мех шубы.

— Вот заладила, — Тиль вздыхает. — Успокойся, я просто отвезу тебя во дворец.

Он заводит мотор и трогается с места.

Всю дорогу мы провели в молчании. Не знаю, о чём думал господин Табаско, но мои мысли занимали сомнения. Я до последнего не верила, что окажусь в кухне Тиля и ждала подвох.

— Проходи, — господин Табаско открывает передо мной тяжёлую дверь кухни.

Нервно сглотнув, переступаю порог. Тиль закрывает дверь, снимает пиджак, а потом спешно собирает со столов ножи и прочие острые предметы. Он складывает утварь в выдвижной ящик и закрывает его на замок, а ключ прячет в карман брюк.

— Зачем вы это?.. — хмурясь, киваю на запертый ящик.

— Ты сумасшедшая. И я не знаю, чего от тебя ждать, — смотрит мне в глаза.

— Я вовсе не сумасшедшая, — фыркаю.

— Я приехал за тобой на машине, сообщил прекрасную новость, а ты за это поколотила меня и укусила, — демонстрирует мне распухшее ухо. — Ты, правда, считаешь себя нормальной?

Мне становится ужасно стыдно. Моему поведению сложно найти оправдание. О, Королева, я так виновата перед господином Табаско.

— Я посмотрю? — тянусь к раненому уху Тиля. — Вы позволите?

— Нечего там смотреть, — он перехватывает мою руку. — Схожу к лекарю, чтобы поставил укол от бешенства.

— Нахал, — освобождаю конечность. — Почему вы постоянно мне хамите?

— Ты меня раздражаешь, — холодно бросает Тиль.

— Тогда я тем более не понимаю… — хмурюсь. — Зачем вы привезли меня сюда?

— Её Величество захотела, чтобы ты была её личным кондитером. Моего мнения она не спрашивала.

— Из-за вашего проклятия мои десерты не сладкие, а острые, — вздыхаю. — Кроме терпких имбирных пряников мне нечем удивить Королеву.

— Великая и многорукая обожает острую еду, поэтому твои десерты пришлись ей по вкусу.

— Сдуреть… — замираю с приоткрытым ртом.

— Радуйся, глупая! — Тиль раскидывает руки в стороны. — Ты станешь знаменитым кондитером. Где, если не во дворце её Величества работают самые именитые повара столицы?

— Хм… — кусаю губы, смотрю на господина Табаско. — Получается я исполню мою мечту?

— Да! Дошло наконец, — дует щёки. — А меня обязали быть твоим наставником. То есть, технически, я помогу тебе исполнить заветное желание и не стану оленем.

— Только если моё имя прогремит на весь Альвахалл до Ночи рождения Королевы, — хмыкаю.

— Вот именно! — господин Табаско таращит на меня глаза. — Не болтай — работай.

Он идёт к умывальнику, а я расстёгиваю пуговицы на шубе. Но вовремя понимаю, что не могу снять верхнюю одежду. У меня под шубой — ночнушка. Тиль не дал мне возможности сходить домой и надеть платье. Не щеголять же мне перед ним в нижнем белье.

— Простите, господин Табаско, у вас не найдётся одежды для меня? — спрашиваю и краснею. — Я в ночной рубашке, — добавляю шёпотом.

— Только тебе могло прийти в голову заявиться на работу в сорочке, — ворчит, намывая руки.

— Между прочим, это из-за вас я не успела переодеться, — морщу нос.

Вздохнув, личный повар Королевы, вытирает руки полотенцем, а потом достаёт из шкафа рядом с умывальником, стопку одежды.

— Твоя поварская форма, — кладёт вещи на стол.

— Благодарю. Где я могу переодеться?

— Здесь, — Тиль пожимает плечами.

— При вас? — спрашиваю, приподняв брови.

— О, Королева… — отворачивается. — Переодевайся, я не смотрю.

Быстро стягиваю с себя шубу и разворачиваю форму. Красивая! Поварской китель, юбка в пол и фартук — всё белое, словно свежий снег. Быстро надеваю форму поверх ночной рубашки. Всё, я готова. Но окликать Тиля не спешу — стою и разглядываю его ухо. О, Королева, как же мне стыдно!

Тихо-тихо, на цыпочках подкрадываюсь к господину Табаско и осторожно касаюсь кончиками пальцев его уха. Он вздрагивает, но не поворачивается. Замер столбом.

— Очень больно? — спрашиваю тихо.

— Нет, не очень, — хрипит. — Ты переоделась?

— Да, — выдыхаю и делаю шаг назад.

— Принимайся за работу, — поворачивается ко мне. — Я приготовлю для её Величества скрембл на завтрак, а ты займись десертом к кофе.

— Хм, что мне испечь для Королевы?

— Придумай, — Тиль идёт к столу для готовки. — И поскорее, будь любезна, пока печь не остыла.

На столе уже разложены продукты для скрембла, и господин Табаско принимается за работу. Он разбивает яйца в деревянную миску, добавляет туда соль и острый перец. Ещё немного и скрембл будет готов, а я ещё даже не придумала, что приготовить.

— Признаться, я совершенно растерялась — забираюсь на высокий табурет.

— Так и передам Королеве, — язвит Тиль. — Она быстро поймёт кого взяла личным кондитером.

— Ха! — выдыхаю. — Вам не терпится попасть в упряжку?

Господин Табаско замирает со стручком острого перца в руке, а потом медленно поворачивает ко мне голову. В его взгляде столько злости, что мне становится жутко.

— Приготовь что-то быстрое, — рычит и давит перец в кулаке. — Чтобы мой скрембл не успел остыть.

— Да, я поняла, — лепечу испуганно.

Спрыгиваю с табурета и бегу к шкафу-порталу.

Медовые эльфийские персики — одна штука

Ратарский шоколад — одна плитка

Гномья корица — щепотка

Продукты на месте, я беру разделочную доску и… Ножа нет.

— Господин Табаско, могу я получить нож? — спрашиваю смущённо.

— Не можешь, — он смотрит на меня, потом на персик в моей руке. — Как ты хочешь его нарезать?

— Просто, — пожимаю плечами, — на две половинки.

Тиль подходит, вынимает у меня персик и ломает его. Он возвращает мне истекающие соком половинки фрукта и уходит на своё место. Хм, спасибо…

— Так я и сама могла, — поджимаю губы. — Вы что, правда, считаете меня сумасшедшей?

— Да, — заявляет абсолютно серьёзно. — Ты сумасшедшая и можешь быть опасной.

— И это после того, как я пыталась спасти ему жизнь… — бормочу, едва слышно.

— Это после того, как ты чуть не откусила мне ухо, — выдаёт громко.

— Неправда! Вы вчера называли меня сумасшедшей, а укусила я вас только сегодня.

— Меньше болтай. Готовь десерт.

Наливаю воду в кастрюлю, беру плитку шоколада, сотейник и со всем этим иду к печке. Обхожу господина Табаско, чтобы, не дай Королева, не задеть его случайно. А то подумает, что я пытаюсь его прибить… сотейником. Каламбур, конечно. Я думала, Тиль хочет убить меня, а он думает, что я могу убить его, но мы готовим за соседними столами.