Толпы разряженных сихиртя заполонили все пространство улиц города, и орали во все глотки:

— Слава! — Швыряя вверх облака смеси золотой, и серебряной пыли.

Мисы, как только вошли в город, расправили плечи, и гордо подняли подбородки, ведь им на встречу появилась такая же важная процессия протыкающих небо носами коротышек. Лучше всего вид встречи посольств описал Угрюм, как всегда емким и метким коротким замечанием, склонившись к уху Максима:

— Индюки. Сейчас спесью захлебнутся, а я от смеха сдохну.

Делегации встретились, важно раскланялись, и уже совместно двинулись в центр города, ну а Максима с Игорем остановил коротышка в сером плаще и капюшоне, натянутом по самый мясистый нос, скрывающий глаза. Он дернул Художника за рукав, привлекая к себе внимание, и жестом пригласил следовать за ним.

Молча, проведя друзей через бушующую толпу, как ледокол проводит караван судов через льды Ледовитого океана, раздвигая собравшихся встречать посольство сихиртя, локтями и пинками, он свернул в боковой вход, и направился в обратную сторону из города. На самой окраине он нырнул в один из домов, пригласив жестом, все так же не произнеся ни слова, следовать за ним.

— Надеюсь нас снова в какую-нибудь дыру не засунут, оставив подыхать в ловушке. — Хмыкнул угрюм вставая на корточки. — Чего вылупился-то? — Огрызнулся он, обернувшись на Максима. — В эту дырку по-другому залезть не получиться, только на корячках.

— Лезь давай, крот переросток. — Улыбнулся ему Гвоздев. — Не загораживай проход.

— Если что, за ноги меня выдергивай. — Пробурчал друг в ответ и полез, кряхтя в низкий ход. — С такими приключениями я скоро клаустрофобией страдать начну. — Донесся его приглушенно-недовольный голос.

Как только он скрылся, Максим нырнул следом, ожидая что сейчас окажется в тесном помещении, но сильно удивился, оказавшись в просторной, полутемной пещере, с ровным как струна тоннелем, подсвеченным фонарями вдоль стен, уходящим далеко вперед.

Их встречали три важных стражника, и все тот же серый коротышка, с носом сарделькой.

— Прошу прощение за столь таинственное приглашение. — Наконец заговорил он. — Вам назначена аудиенция у царицы, но в ее покои войти может только круг избранных, а так как вы к таким не относитесь, то, чтобы не смущать умы подданных, решено было провести встречу тайно.

Аэлита заинтересовалась вашими деяниями, и желает предложить вам послужить ей. Есть одно очень важное, личное дело, но о нем, она вам все расскажет сама, я не уполномочен давать никаких пояснений, только скажу, что сотрудничество будет взаимовыгодным, мое же дело, только сопроводить вас в тронный зал. Прошу следовать за мной. — Он развернулся и быстро пошел вперед, не спрашивая согласия, и друзьям ничего не оставалось, как только переглянуться, пожать плечами и последовать за ним следом.

— Предложение о взаимовыгодном сотрудничестве, под конвоем? — Угрюм недовольно оглянулся на вставших с боков, и сзади важных стражников. — Нас с тобой снова братан втягивают в какие-то неприятности, и как всегда, не оставляя выбора.

Дальше шли молча, но не долго. У входа в тронный зал стояло двое стражников с копьями, и перегораживали дорогу. Грохнув древками о каменный пол, они синхронно расступились, пропуская процессию. Коротышка с друзьями вошли в зал, а сопровождающие воины, то ли почетный эскорт, то ли тюремный конвой, остались стоять на месте.

Восемь золотых, вычурно изрезанных орнаментами завитушек, тронов, в полной темноте помещения, скрывающего мраком свои размеры и убранство. Восемь, подсвеченных снизу таинственным, голубым огнем, своеобразных склепов, с семью мумиями мужчин в золотых коронах, и одной живой женщины, в бриллиантовой диадеме, стягивающей черные, переливающиеся серебром, длинные распущенные по плечам, по груди, по рукам по подлокотникам кресла, до самого пола, как плащ, волосы.

— Подойдите ближе, воины. — Голос ее прозвучал почти ласково, с грудным придыхом, но почему-то мурашки пробежали от такого доброго тембра по спине. Такую просьбу игнорировать нельзя.

Максим с Игорем беспрекословно подчинились, и приблизились к трону.

Красивая женщина смотрела на них с высоты не только своего места, но и недосягаемого, царского положения. Одного вида ее хватало для того, чтобы понять, что перед ними сидит истинная царица.

Красота каменного изваяния, с ледяным взглядом из-под черных бровей. Женщина икона, на которую можно только смотреть, не смея прикоснуться. Идеальный овал лица, тонкие, алые, естественного цвета губы, которым не нужна косметика, длинные, томные, слегка вздернутые в удивлении ресницы, бледное кожа аристократки, которую не смеет коснуться недостойный луч солнца.

Она смотрела на друзей не мигая, словно оценивая предложенное к столу необычное жаркое, и решая, пробовать экзотическое блюдо, или все же повесить повара?

— В вас нет страха. — Констатировала она результат своего исследования. — Это с одной стороны хорошо, вы не испугаетесь моего предложения, но с другой стороны, человек, не испытывающий подобных эмоций скорее всего безрассуден, и самонадеян, он способен испортить любое хорошее дело.

— Даже бояться можно устать. — Хмыкнул нагло Угрюм.

— Как ты разговариваешь с царицей, червь? — Подскочил к Игрою сопровождавший их коротышка, выхватывая из-под серого плаща кинжал.

— Спрячь булавку. — Посмотрел на него Угрюм как воробей на гусеницу. — Или я тебе ее туда засуну, куда тебе никогда не заглянуть.

— Ты умрешь. — Покраснел сихиртя, и прыгнул, целясь ножом Угрюму в грудь, а тот сделал шаг в сторону, слегка качнув телом, и пропустив жало в нескольких миллиметрах от кожи, ухватил его за шиворот и встряхнул.

— Ты! Жук навозный! Я ведь сейчас действительно выполню обещание! — Он приподнял его, поднес к лицу и посмотрев в глаза, покачал осудительно головой. — Уймись. Не бузи.

— Хватит! — Раздался вдруг хохот царицы. — Поставь воин моего слугу, Лукваха, на пол, он больше не будет. — Она встала и подошла к Угрюму вплотную, и тот, пожав плечами, всем своим видом изобразив: «Как скажешь», — поставил на пол коротышку — Ты смелый, дерзкий, безрассудный и наглый. Был бы ты один, я бы не решилась просить о помощи, но вы вдвоем. — Она шагнула к Максиму, внимательно посмотрев тому в глаза, и не отводя взгляда продолжила. — Но у тебя есть вот этот спутник. Такой же смелый, но чуть менее наглый, и не теряющий рассудок в любой ситуации. — Аэлита резко развернулась, и подойдя к трону, села, откинувшись на резную спинку. — Да будет так. Я доверю вам это задание.

Вы видите эти семь тронов с семью царями. -Она провела величественно рукой в направлении мумий. — Вам кажется, что они мертвы, но это не так. Их тела и души живы, но разъединены, и не могут соединиться, это посмертное проклятие моего жениха, моего Мань.

Они сделали глупость помешав нашей любви, сначала отказав в свадьбе, а когда мы сбежали, послав каменных великанов в погоню. Глупые камни переусердствовали, и убили моего возлюбленного, а тот перед смертью проклял и моих братьев, и каменных великанов. Но мудрый Полоз сохранил жизни дорогих мне людей, но разделил с душами, до тех пор, пока Мань не простит своих убийц.

Вверх по реке, есть локация, охраняемая первыми созданиями Полоза, менквами. Но не теми, их жалкими подобиями, что наводят ужас на жителей поверхности гор, а их подобий, созданных из корунда, алмазов и урана. Творения Великого Змея неуязвимы, их невозможно убить.

— Мы уже слышали про их неуязвимость. — Нагло хмыкнул Угрюм. — Приходили как-то такие, Художник шесть штук мимоходом упокоил, и обедать пошел.

— Не ври царице. Менквов нельзя убить. — Нахмурилась Аэлита.

— Чего мне врать-то. Кинжал у него есть хрустальный, камень как масло режет. — Покраснел Игорь. — Дохнут твои бессмертные менквы как миленькие.

— Покажи! — Слегка наклонилась и протянула требовательно руку в сторону Художника Аэлита.

Тот зло посмотрел на друга, словно огрев плетью: «Какого черта треплешься?». — Но Угрюм сделав равнодушное лицо лишь пожал плечами: «Чего скрывать-то? И так узнает».