— Нам пришлось его убить. — Вздохнул Гвоздев. — Мне очень жаль, но он не оставил нам выбора.

— Убить?! — Воскликнул «Сиятельство» глаза. — Но это невозможно. Его нельзя убить! Только мертвый может убить мертвую плоть, и только живой может убить живую душу! Ты лжешь игрок.

Максим расстегнул рубаху и показал незаживающую рану.

— Я мертв, и только волей Полоза еще дышу, а мой друг жив. Вместе мы одолели вашего бессмертного рыцаря. Но еще раз говорю: «У нас не было другого выбора». Мы должны непременно попасть к царице. У меня осталось три дня, на то, чтобы найти лекарство от неизлечимой раны, иначе я окончательно покину этот мир.

— Я не верю тебе. — Коротышка отступил назад, и резко подняв руку указав на друзей, рявкнул. — Арестовать! Слова этих игроков требуют проверки. — Воины сделали шаг вперед ткнув кончиками копий в Художника с Угрюмом. — В яму, до выяснения. — Он развернулся.

— Ты! Сиятельство! — Вспылил Угрюм, и отстранив одно из копий рукой в сторону, выхватил из кобуры пистолет. — А если я разряжу тебе в довольную рожу всю обойму из маузера, то поверишь?

— Зачарованная кольчуга не позволит причинить мне вреда, а вот ты умрешь в тот же миг. — Хмыкнул важный коротышка обернувшись. — Убери свое необычное оружие без лезвия обратно в ножны, игрок, и смирись. Если говорите правду, то вам ничего не грозит. Я вас выслушаю, и очень даже может быть помогу, но за отдельную услугу естественно, если же нет, то вас утопят в яме, живьем, как крыс. Я все сказал. — Он развернулся и быстро ушел.

— Урод. — Буркнул Угрюм, но спрятал пистолет в кобуру.

— Не сметь так непочтительно называть Воль-Рента великого. — Рявкнул один из стражников, видимо главный среди них. — Он доверенное лицо самой царицы, которому позволено не снимать перед ней шлема. Непочтительное отношение к столь большому сану карается смертью, и вас еще не убили только потому, что вы чужаки и не знаете правил и обычаев.

— Веди уже, вертухай. — Вздохнул Игорь. — А то захлебнешься своей спесью. — Он сложил руки за спиной и заорал. — А по тундре, по железной дороге…

За дверью оказался освещенный все тем же фосфоресцирующим мхом, ухоженный, сухой тоннель, который, однако, довольно быстро закончился.

Открывшим рты от восхищения друзьям, показался огромный подземный город. Назвать его пещерой не поворачивался язык.

Мраморные, одноэтажные низенькие дома с квадратными медными дверями, и кровлями, покрытыми черепицей золоченой слюды, с клумбами разноцветного мха вместо цветов, ровными улицами-стрелами мощеными паркетом черного обсидиана, малахитовыми колоннадами, с геометрическими узорами вырезанных рисунков, удерживающими невидимый темный свод, до которого недотягивался свет развешанных на массивных цепях люстр. Источники света напоминали огромные колеса деревенских телег, обросших светящимся мхом длинных, фосфоресцирующих гирлянд.

Коротышки, ростом приблизительно по бедро среднего взрослого человека тут были по всюду.

Кто в кожаных фартуках, кто в блестящих доспехах и плащах, а кто и в черных мантиях, но все поголовно рыжеволосые.

У каждого мужчины стриженная «топориком» борода, у каждой женщины по две заплетенные косички, и повсюду дети, столь маленькие, что казалось это ожившие куколки-пупсики бегают в догонялки, друг за другом.

Кто-то их жителей спешил по своим делам, кто-то важно выхаживал в ожидании кого-то, или чего-то, кто-то выглядывал из окна держа в руках чашку с парящим в ней неизвестным друзьям напитком, и что-то рассказывал кому-то невидимому в доме, кто-то сидел на низенькой лавочке и болтал беззаботно с соседом.

Жизнь кипела, и что очень странно, никто не обращал никакого внимания на стражников, ведущих под конвоем слишком огромных на фоне низкорослых жителей города пленников, один из которых, гнусавым голосом, орал незнакомую, видимо подбадривающую его песню, а другой с интересом рассматривал дома, около которых его проводили, и жителей.

Улицы вели куда-то в невидимый еще пока, из-за приличного расстояния, теряющийся в зеленоватом свете люстр-колес, центр города, ответвляясь переулками, соединяющими все в единую пешеходную сеть.

Пленников провели по одному из таких переходов, но в центр не повели, а внезапно свернули в обратную сторону, прочь из города, в другой подземный ход, более мрачный, и более сырой чем был до этого. Через некоторое время завели в пещеру напоминающую чем-то половинку полированного яйца, только с видом изнутри.

Вдоль стен выстроились приличного размера, относительно местных жителей, конечно, в диаметре и высоте, каменные кладки обрамления колодцев, темные зева которых были накрыты массивными металлическими решетками. К одному из таких сооружений и подвели друзей. Решетку двое воинов сдвинули, и хотели опустить в колодец лестницу, снятую со стены рядом с будущей тюрьмой пленников.

Угрюм хмыкнул, посмотрел на стражников с видом полного превосходства, и перепрыгнув через край, встал во весь рост оттолкнув готовую спуститься лестницу. Голова его оказалась выше края каменной кладки.

— Недомерки! — Ехидно прострелил он взглядом воинов, и кивнул Художнику. — Залазь сюда братан. — Тут сухо и мелко.

Максим улыбнулся и перепрыгнув через каменную кладку, присоединился к другу.

Недоуменные стражники, проводив его глазами застыли в ступоре, не зная, что дальше делать. Задвинуть назад, как положено, решетку мешали головы пленников.

— Однако… — Задумчиво произнес один из них сдвинув шлем на бок, и почесав себя за кошачьим ухом. — Чего делать-то будем?

— Может головы отрубим?.. Или ноги?.. Ну а чего вы на меня так смотрите? — Задумчиво посмотрел на своих спутников другой воин. — Как мы их топить будем, если такой приказ поступит?

— Голова у тебя вообще не работает? — Рыкнул тот, что заговорил первым. — Калечить приказа не было, а тем более убивать. Пусть так стоят. Охранять будем, и ждать дальнейших указаний.

— Вот это правильно. — Рассмеялся Угрюм. — Без головы нам никак нельзя. Нечем пайку рубать будет. Как тут у вас на счет харчей? Кормить будут сегодня, или как?

— Помолчи. — Рявкнул на него стражник. — Еду надо еще заслужить. У нас не кормят тунеядцев.

— Не лезь на рожон. — Толкнул друга Максим. — Незачем нам ссориться с местными. Думаю, нам пока ничего не угрожает. Мы правду им рассказали. Проверят, поговорим, и тогда уж действовать по обстоятельствам будем.

Стражники расположились кольцом вокруг колодца, направив копья на торчащие оттуда головы пленников, и время как обычно потекло нудно-медленно, растягиваясь задумчивой резиной в ожидании.

Ждали молча. Обсуждать сложившееся положение в окружении, то ли врагов, то ли друзей, Максим с Угрюмом не хотели, строить дальнейшие планы в такой обстановке глупо, и только посматривали друг на друга, и на обозленных воинов.

Раздраженное состояние стражников было понятно. Они должны были привести пленников, закрыть их в яме и уйти, но наглые игроки посмели не поместиться в тюрьме, и теперь приходилось их охранять вместо того, чтобы спокойно отдыхать в караулке.

«Сиятельство» появился в сопровождении четырех важных воинов, через три часа нудного ожидания. Недоуменно остановился на миг, вскинув удивленные глаза на торчащие над поверхностью колодца головы пленников, дернул краем губ, едва обозначив понимающую улыбку, но мгновенно вновь стал непроницаемым для чувств, и подошел ближе.

— Достаньте их. — Мотнул он головой в сторону колодца, отдавая приказ воином, но вновь понимающая улыбка скользнула по губам, и он обратился уже к Максиму с Игорем. — Сами вылазьте. Вам для этого лестница не нужна.

Друзья не заставили себя просить дважды, и ловко выскочили из ямы.

— Я проверил ваши слова. — Продолжил между тем говорить Воль-Рент. — В них нет лжи, вы и в правду убили Чюлюкдея. Поверю так же, что у вас не было другого выбора, но своими действиями вы нарушили баланс подземелий, вы пустили потерянные души в тоннели, и теперь суета, и сомнения в правильности устоев нашего общества, поселились в них. Огни летают по пещерам, и смущают народ сихиртя провокационными речами. Так не должно быть. Царица будет недовольна.